Будь моей судьбой (СИ) - Лис Алина - Страница 12

— Спи.

«А вот фиг тебе, чудовище! Времени только семь вечера. Сейчас ты уйдешь, а я встану и займусь своими делами», — подумала Дженни, закрывая глаза.

Когда она их открыла, было уже светло. Солнечные зайчики плясали на стенах, отделанных резными деревянными панелями. Тело переполняла энергия, а еще зверски хотелось есть.

Взгляд упал на часы, Дженни охнула и вскочила. Почти полдень?! Как же так… это сколько же она проспала?!

«До двух дня тебя в больницу все равно не пустят, у меня восстановительные процедуры. Так что не кипешись. Позавтракай, пройдись по магазинам. Я тут немного денег подкинул на карманные расходы, можешь тратить без стеснений», — записка, написанная очень знакомым угловатым почерком, ждала ее на тумбочке. Рядом с ней скромно мерцал матовый экранчик нового постографа. Дженни включила его, бросила взгляд на входящие сообщения и охнула. Письмо от Национального Имперского Банка извещало, что на ее имя заведен счет, на который перечислен миллион золотых.

Сколько-сколько?!

Она поморгала. Протерла глаза, еще раз пересчитала нули. Ну да, все правильно. Миллион и ни ноликом меньше.

Дичь какая! Сумма была настолько несуразно огромной, что поверить в нее не получалось. Тем более не получалось воспринять ее как деньги. Просто семь цифр.

На карманные расходы, да?

Дженни неожиданно разозлилась. Переведи ей Раум пару сотен (тоже не такие маленькие деньги, можно купить несколько платьев, пальто, белье и всякие необходимые для жизни мелочи вроде дезодоранта и носового платка) она бы приняла их с благодарностью. Такие «карманные расходы» были понятны. И взять не зазорно, и, случись что, Дженни всегда сможет их вернуть.

Но миллион, выданный «на карманные расходы», заставил ее остро почувствовать себя ущербной. То ли от самой цифры, то ли от формулировки.

— Ни медяшки не возьму! — поклялась она себе.

И все же купить одежду было необходимо. И без того неказистое серое платье за эти дни превратилось в совершеннейшую тряпку. И поскольку сменного у Дженни не было, от него уже довольно ощутимо попахивало. Да и пальто не помешало бы. Прежнее так и сгорело в машине, вместе с остальными вещами.

К счастью, на старом счету Дженни все еще хранилось чуть меньше тысячи монет. Так что хватило и на завтрак в кофейне, и на новое темно-синее платье, и на белье, и на сумочку.

Ничто не лечит нервы так, как хороший шопинг. К тому моменту, как Дженни высаживалась из такси у ворот гостиницы, ругаться из-за навязанных денег ей совершенно расхотелось. Вместо этого, появилось предвкушение: быстрее бы увидеть беловолосого демоняку, обнять его, убедиться, что все в порядке.

Вид у Раума был неважный. Он еще больше осунулся по сравнению со вчерашним днем, глаза горели лихорадочным блеском, а кожа, когда Дженни коснулась его лба показалась ей неестественно горячей и сухой.

— Что с тобой?

— Все хорошо.

— Не ври мне, — она опустилась на край кровати и с упреком посмотрела на него. — Ты бы себя видел.

Демон скривился.

— Детка, я на форсированном магическом излечении. Это не очень приятная процедура. И красоты она не добавляет. Но я действительно в порядке. Это временно.

— Я слышала, что ФМЛ — это очень вредно.

Он пожал плечами:

— Если соблюдать рекомендации, то не особо. Мне нельзя будет какое-то время подвергаться воздействию сильных магических полей и драться, в остальном противопоказаний нет. Хватит об этом. Иди ко мне!

Он приподнялся, обнял Дженни за талию и привлек к себе. Не ожидавшая такого девушка повалилась на постель. Раум вдруг оказался рядом, совсем близко. Сквозь тонкую ткань больничной пижамы и шерсть платья она чувствовала лихорадочный жар его тела. Ладони стальным капканом сомкнулись на талии.

— Дженни, — выдохнул демон.

— Не здесь же, — вяло попробовала возразить она. Больше для приличия. А руки уже сами обвились вокруг его шеи. Снова вспомнился испытанный в каньоне невозможный ужас. От мысли, что она могла потерять Раума навсегда девушку затрясло. Она прижалась плотнее, уткнулась лбом в плечо.

— Не здесь, — согласился он. — Просто полежи рядом. Я сейчас все равно на большее неспособен.

Сухие и горячие губы коснулись щеки, спустились ниже и замерли на шее. Там, где под тонкой кожей билась жилка.

— А меня не прогонят за то, что я на кровать в одежде?

— Пусть только попробуют, — Раум усмехнулся. — Не переживай. После того как главврач узнал размер пожертвования, которое я собираюсь внести на счет больницы, никто не вякнет, даже если я решу устроить тут пьяную оргию с девками.

Она фыркнула и беззлобно ткнула его кулаком в плечо.

— Никаких девок!

— Как скажешь, — покладисто кивнул демон. И подвинулся, освобождая место на кровати, — Залезай.

Дженни помедлила, но потом плюнула на все, разулась и легла рядом.

— Ты горячий, — заметила она, осторожно обнимая его.

— Угу. Регенерация идет полным ходом. Думаю, послезавтра смогу сесть за руль.

Он снова поцеловал ее — осторожно и очень нежно в уголок губ. Провел пальцем, очерчивая линию скулы, подбородок.

— Здоровый сон пошел на пользу, ты больше не похожа на панду, Дженни-упрямица.

— Да уж, — она фыркнула. — Твоя Бетти — настоящее чудовище.

— Весьма исполнительное и понятливое чудовище. Она передала мой подарок?

— Угу, — Дженни нахмурилась. Ей не хотелось нарушать чудесную атмосферу уединения и близости, но этот вопрос требовал прояснения. — Раум, я не возьму этих денег!

Это ему не понравилось.

— Почему?

— Потому что это неправильно. И… это слишком большая сумма.

— Слишком большая? — он скривился. — Детка, не смеши меня.

— Да, большая. И не делай вид, что это не так. Я знаю, что твоя «Мантикора» стоила столько.

— Моя жизнь точно стоит больше.

Дженни вспыхнула.

— Но я спасла ее не ради награды! Раум, забери эти деньги.

Он покачал головой.

— Нет. Я не забираю подарки.

— Я не возьму их.

— Значит, пусть лежат, — демон ухмыльнулся. — Там на вкладе неплохой процент.

Не обращая внимание на ее возмущение, он притянул девушку ближе и поцеловал в макушку. И снова Дженни растаяла, не в силах злиться на него — такого близкого и родного. Вид сильного мужчины на больничной койке будил в ней какие-то материнские чувства, и если бы Раум с самого начала не пресек подобные поползновения, она бы уже прыгала тут, разыгрывая курицу-наседку.

Но демон, даже едва оправившись от смертельной травмы, умудрялся заставлять окружающих плясать под его дудку.

— Как с ней сложно, — пожаловался Раум в пространство непонятно кому. — Другая давно бы воспользовалась возможностью разорить меня, но не Дженни-я-презираю-твои-деньги.

Девушка невольно захихикала.

— Я не презираю. Просто мне не надо чужого.

— Они твои, — и он поцеловал ее, заглушая поток новых возражений.

По телу прокатилась теплая волна, Дженни прижалась и ответила, вкладывая в поцелуй всю свою любовь к нему — такому вреднючему, упрямому, наглому и замечательному.

— Моя! — пробормотал демон, оторвавшись от ее губ.

— Твоя, — с грустной улыбкой согласилась Дженни.

Она обещала себя ему. И отказываться от своего слова не собиралась.

Возмущенный вскрик со стороны двери заставил девушку вздрогнуть и обернуться.

У входа в палату стоял Чарли. На лице оборотня читалось такое праведное негодование, что Дженни на мгновение ощутила себя виноватой.

Она снова позабыла про него За эти безумные три дня пока местные лекари оттаскивали Раума от края бездны, ни разу даже не вспомнила о друге, оставшемся на горной дороге по ту сторону обвала. Нехорошо-то как.

— Чарли, — пробормотала она, и попыталась подняться, но Раум стиснул ее крепче, привлек к себе и с вызовом уставился на оборотня.

— О, как мило. Малыш Маккензи пришел меня навестить. Апельсины принес?