Держи меня, Земля! (СИ) - Лабрус Елена - Страница 66

— Потому что я не знаю, чему верить, Кирилл, — опустила Лера руки, ушла к кровати, села. — Ты говоришь одно, я слышу другое. Ты говоришь, Варвара тебя преследовала, мне рассказывают, что ты её домогался. Ты говоришь, улетел в Кёльн с Эрмитажа, а Дашка уверяет, что после люкса.

— Тогда я не вижу смысла что-то тебе объяснять, — он снял со спинки стула свой свитер. — Что бы я ни сказал, ты всё равно не поверишь. Что бы ни сделал — во всём будешь искать скрытый смысл. Доверие оно, знаешь, не бывает условным. Оно или есть, или его нет.

Он натянул свитер, сняв папину футболку, которую дала ему Лера. Скинул спортивные штаны, тоже папины. Встряхнул свои брюки.

— Куда ты? — наблюдала Лера, как он одевается, не зная, что ему сказать. Где найти слова, но самое главное, откуда теперь черпать эту безоговорочную уверенность в нём, чтобы выразить её словами.

— В гостиницу. Увидимся завтра, — он уверенно вышел из комнаты, и у Леры не хватило сил подняться за ним. Она слышала, как он тискал Шустрика, пока обувался, как прощался с мамой, которая открыла ему дверь. И как эта дверь хлопнула, опять оставляя в душе звенящую пустоту.

Даже в том, что Кирилл поставил Лере в вину её допросы, она теперь видела лишь нападение, которое, как известно, лучшая защита. А он был хватким, талантливым, преуспевающим, компетентным и осмотрительным руководителем. Директором целого дивизиона. Умным, образованным, внимательным, проницательным. А ещё изучил Леру как свои пять пальцев. Он мог бы вить из неё не верёвки, а корабельные канаты, и Лера была бы счастлива вязаться ради него в морские узлы.

Только однажды она это уже проходила. Однажды уже отдавала себя без остатка, пренебрегая всем: чувством самосохранения и собственного достоинства, гордостью, благоразумием, самолюбием — всем. Её унижали и оскорбляли, ей беззастенчиво пользовались, а она терпела, прощала и покорно слушалась.

Если Кирилл сделает с ней то же самое (а он сможет, если захочет), если решит попользоваться ей и выбросить, чтобы устремиться к новым заманчивым горизонтам, то Лера уже никогда не соберёт себя заново. И уж лучше сейчас остаться одной, чем бросаться из огня да в полымя.

В одном он был прав: Лера сомневалась. А значит лучшее, что можно сделать — остановиться и дать себе время подумать и разобраться в своих чувствах. Без него.

Лера приехала в офис с тяжёлым сердцем, хоть ночь и не назвала бы бессонной. Она просто уснула. Со смешанным чувством, что она запуталась. И пришла на работу с решением попросить у Кирилла отсрочку.

Неверов уже был в офисе. Что-то рассказывал, сидя на столе. И все эти сплетницы только что хвостами не виляли, собравшись возле него и глупо хихикая.

Лера разделась, стараясь на него не смотреть, но он словно её не замечал. Кивком поздоровался и теперь даже не смотрел в её сторону. Рассказывал про Прагу. Про вафли и чешский шоколад. Про «Бехеровку» и пиво.

Катерина прибежала последней, когда Лера уже успела прочитать скопившуюся за вчера почту, а Неверову сварили вторую чашку кофе, потому что он жаловался на разницу во времени и головную боль.

— Кирилл Александрович, пройдёмте, — пригласила всех Дарья в конференц-зал с расставленными по столу бутилированной водой и стаканами.

Говорили о подготовке к приближающемуся приезду Гессманна.

— Прошлый раз, когда приезжала Ингрид, — беседу с Неверовым поддерживала в основном Катерина, — делали даже документальный фильм о Камчатке, о Сахалине.

— В этот раз, думаю, упор будет всё же на Приморье, — кивнул Кирилл. — Регион огромный. Вся Сибирь и Дальний Восток. Сомневаюсь, что Гессманн в начале декабря захочет сунуться в ваши снега и морозы, — он улыбнулся, скользнув глазами по Лере. — Он, конечно, выразил пожелание. Но ему и приморского климата, думаю, будет за глаза. Поэтому фильм смонтируем общий, но будем нацеливать его именно на побережье.

Складывалась стойкое ощущение, что он приехал их именно поддержать, скоординировать и помочь, а не с дурацкой проверкой, из-за которой все так переполошились. И он вёл себя очень дружелюбно, ровно и открыто. Явно настраивая команду работать слажено и на результат, а не искать виноватых и крайних.

Собрание было одним из лучших за всё время, что Лера здесь работала. И должно было, наверно, и закончиться на позитивной ноте, только во время этой встречи Кириллу позвонили.

Он посмотрел на экран, изменился в лице, извинился и покинул конференц-зал.

Или только Лера это заметила, что он побледнел? Она растерянно оглядывалась на коллег — они беззаботно принялись болтать о своём, и только хитрая лиса Даша воровато выскочила за дверь вслед за Неверовым.

Его отсутствие затягивалось, и Катя объявила перерыв. Постепенно конференц-зал опустел. Лера подсчитала, что в Москве пять утра. Раз выбрали такой недобрый час для звонка, значит это были серьёзные новости.

Невыносимое желание его поддержать, если что-то случилось, заставило Леру бегать по лестницам в поисках места, где он уединился, чтобы поговорить. Но, видимо, это был тот случай, про которые говорят: чёрт дёрнул.

Она вывернула в тупик, где находились туалеты третьего этажа, и застыла. Неверов с перекошенным от злобы лицом сжимал Дашкину руку за запястье.

Лера из их разговора услышала только одну фразу.

— Я всё поняла! — вырвала Дашка руку, увидев Леру, и поспешила ретироваться.

На бледное лицо Кирилла, на сверкающие гневом глаза было страшно смотреть, и Лера, извинившись, трусливо скрылась в женском туалете. Она спряталась в кабинке и молилась, чтобы оказалась в помещении не одна.

За стеной сработал сливной бачок, застучали тонкие каблучки. Она облегчённо выдохнула. В женский туалет Неверов не пойдёт, стоять ждать её не будет. Она вышла, помыла руки, чтобы занять время, и, оказалось, ошиблась во всём.

Дверь скрипнула. И фигура Кирилла, застывшая в проёме, отразилась в зеркале.

— Это не то, о чём ты подумала.

— А о чём я подумала? — развернулась Лера и даже улыбнулась. На самом деле она и подумать-то ни о чём не успела.

— Что я уговариваю её сказать, что она со мной не спала.

— А, ты об этом, — равнодушно махнула Лера мокрой рукой. — Она спит с моим братом. Она спит с моим бывшим мужем. Не много потеряю, если она спит ещё и с тобой.

Его слова потонули в шуме сушилки для рук, но, кажется, Лера всё это уже слышала: «За что ты так со мной?» или «Зачем ты так?» А ведь проще было просто сказать, о чём у них на самом деле был разговор, но он снова юлил, уходил от ответа. Или ей так казалось?

Лера размазала остатки невысохшей воды по рукам.

— Тебя, наверно, уже заждались?

— А тебя?

— Без тебя не продолжат, а без меня — легко.

Мимо Кирилла удивлённо протиснулась женщина. Оглянулась, скрываясь в кабинке. И он вышел, не дождавшись Леры.

К тому времени как она вернулась, офис был почти пуст. Две девочки-медпреда перекусывали бутербродами. Мерно гудел копировальный аппарат — Дашка что-то распечатывала. Кирилл стоял в конференц-зале один. Смотрел в окно. Пил воду. И развернулся, когда Лера вошла.

— Всех отпустили на обед, — объяснил Кирилл. — Не хочешь где-нибудь перекусить?

— Не думаю, что это хорошее решение, — усмехнулась Лера, видя в дверь, как Дашка греет руки о листы, снятые с принтера, и идёт к ним.

— Не хочешь идти со мной?

— Просто нет аппетита, — покачала головой Лера и отошла, давая Дашке пройти.

— Почему нет аппетита?

— Какие вы неприличные вопросы задаёте, Кирилл Александрович, — хмыкнула Дашка, раскладываю по столу документы. — Валерия Владимировна у нас беременная.

Стакан разбился со звоном. Осколки разлетелись в разные стороны, впились в брюки. Штанины окатило водой, но Кирилл словно не заметил.

— Беременная? — переспросил он, когда Дашка кинулась за веником.

И без того бескровное его лицо стало ещё бледней, и Лера только сейчас вспомнила, что так и не спросила, кто ему звонил.

Лера отрицательно покачала головой. Но, наверно, он расценил это по-своему.