Звёздные войны. Последствия. Конец Империи - Вендиг Чак - Страница 35

Оба держатся чуть поодаль от помоста, который тащат рабы. Хотя Ниима спит, они не осмеливаются сболтнуть что-нибудь неугодное хаттше в непосредственной близости от нее.

Все же какой-никакой, а прогресс, — говорит Брентин. Неужели и на этот раз его оптимизм не показной? — Наша судьба неразрывно связана с хаттшей.

Прошла уже почти неделя.

Знаю.

Нужно воспользоваться подходящим моментом. Я кое о чем подумала...

На лице спутника отражается беспокойство.

А мне обязательно об этом знать?

Обязательно. И только попробуй возразить. У меня есть план.

Какой?

Хаттша целыми днями спит, а это значит, что пришло время нанести удар. Может быть, даже сегодня.

Ты с ума сошла? Убить хатта не так-то просто...

Мы не станем на нее нападать.

А на кого? На ее... людей?

~ Не называй их людьми, — усмехается Слоун. — ® НИХ уже почти не осталось ничего человеческого. Они ^столь долго пробыли в рабстве, что в них давно запрограммированы совершенно иные существа. — Не успев договорить, она понимает, как может воспринять ее ело- ва Брентин. Он вздрагивает, как от пощечины. — Я не это имела в виду, Уэксли. Ты на них совсем не похож.

Ну и прекрасно, — бросает он. — Вряд ли стоит обсуждать, что делает нас людьми. Значит, хочешь атаковать рабов? Но у нас нет оружия.

У них есть. И я сама оружие. Я обучена и могу сражаться.

Всех нам все равно не победить.

Хватит одного или двух. У них есть моноциклы. Убьем наездников и захватим машины. Двигатели наверняка достаточно мощные, так что хватаем моноцикл и мчимся прочь отсюда. Чем быстрее, тем лучше.

За нами погонятся.

Знаю. Но какой у нас выбор?

Продолжать идти дальше. Как ты сказала, прошла уже почти неделя. Зачем что-то менять?

Рей преграждает ему путь:

Затем, что я только что придумала план.

Это ложь, в которой он, понизив голос, тут же ее обвиняет:

Нет у тебя никакого плана. Почему мы с самого начала так не поступили, если все настолько очевидно? Просто ты жаждешь мести и злишься, что она откладывается.

А ты не злишься? Тебе не хочется отомстить?

Лицо его внезапно мрачнеет. Что это — грусть?

Слоун, мне нужна вовсе не месть.

Не лги. Если не месть — то что? Что тебя гонит по этому безжизненному пеклу? — Она наклоняется к Брен- тину и приподнимает очки, уставившись ему в лицо холодным взглядом темных глаз. Ее охватывает ярость при мысли, что он не разделяет ее желания свершить заслуженную кару. — Тебе что, не хочется приставить бластер ко лбу Галлиуса Ракса?

Да. Во имя всех звезд — да. Но я здесь не за этим Я хочу искупить вину за содеянное.

Мысль эта столь абсурдна, что Рей не может удержаться от неуверенного смешка.

Искупить вину — за что? За Чандрилу? Кто-то подсадил тебе в голову чип, Брентин. Ты плясал на ниточках _в руках Ракса. — «Как и мы все». — Ты ни в чем не виноват. Ты можешь просто взять и обрубить эти проклятые нити, перерезав ему горло.

Я должен остановить Ракса, потому что только так я могу продемонстрировать жене и сыну, кто я на самом деле. Только так я могу исправить то, что натворил.

Слоун хватает его за рубашку:

Дурак. Нами движет месть. Забудь обо всем остальном.

Он медлит, и взгляд его наполняется еще большей грустью и... жалостью.

У тебя ведь никого нет, да? Потому-то тебе и не понять. Нет никого, кого бы ты любила или кто любил бы тебя. — (Его слова ранят ее в грудь, словно выстрел из бластера, оставляя дыру величиной с кулак.) — Должен быть кто-то или что-то, за что ты могла бы сражаться. А не просто так. Не только ради... сведения счетов.

У меня есть то, что есть.

У тебя есть Империя. Ты можешь ее спасти.

Потрясающе! Повстанец рассказывает мне, как спасти мою Империю. Моя Империя? Она мертва. Она умерла в то же мгновение, как только коснулась этой планеты. Единственное, чего я хочу, — и единственное, что мне нужно, — взглянуть Раксу в лицо перед тем, как я со всем этим покончу. — Она оглядывается на караван. Прислужники с костлявыми физиономиями уже заметили, что они отстают. — Я снова беру ситуацию в свои РУки. Можешь пойти со мной или умереть, став хаттским Рабом.

С этими словами женщина поворачивается и направляется обратно к процессии. Сосредоточившись, она наблюдает за рабами на моноциклах, которые описывают круги вокруг каравана, выбрасывая из выхлопных труб клубы дыма от сгоревшего кезиевого топлива. Слоуц быстро шагает рядом с платформой, рассчитывая направление атаки.

Прямо перед ней идет раб — один из немногих, вооруженных бластером. Винтовка покоится в грудной клетке какого-то создания, по бокам от ствола — пара сломанных бивней. Один удар — и она завладеет оружием.

Однако это привлечет внимание. Придется стрелять на бегу.

Но если правильно рассчитать время, раб на описывающем круги моноцикле окажется на расстоянии выстрела. Убить его, схватить моноцикл... Как в тот раз на Ян-Корельде, когда она, будучи еще простым имперским новобранцем, едва унесла ноги от банды повстанцев, заправив свой мотоспидер. Один из бластерных зарядов в буквальном смысле поджарил прядь ее волос — запах ощущался еще много часов спустя.

Рей срывается с места, мчится мимо помоста, мимо пары бессвязно бормочущих рабов. Она понятия не имеет, где Брентин — спешит за ней по пятам или прячет голову в песок. Сейчас ей все равно. Ее цель — бластерная винтовка, затем моноцикл.

А после — Раке.

Раб хаттши ничего не подозревает вплоть до момента, когда она оказывается рядом. Он начинает оборачиваться...

Бум! Слоун врезает кулаком по его затылку. Клацнув зубами, раб валится лицом в песок, и Рей тут же выхватывает из его руки бластер. Теперь у нее есть оружие. Ниима не позволила им с Брентином взять бластеры — в этом путешествии они были не более чем зрителями, вынужденными участвовать в поездке, о которой не просили. Теперь все меняется.

Но приближающийся к ней моноцикл внезапно вздымает облако песка и, взревев двигателем, разворачивается

обратную сторону. «Нет! Вернись, проклятый хатто- лиз!» Она бросается бежать, но вокруг раздаются тревожные крики рабов Ниимы, призывающих свою госпожу. ц та их не разочаровывает — Слоун слышит механическое бульканье коробки-переводчика, с помощью которой хаттша выплескивает свою ярость: «ОСТАНОВИТЕ ЕЕ!»

Все происходит слишком быстро.

Один из рабов бросается на Рей, и она бьет ему в подбородок прикладом бластерной винтовки. Он падает, глотая осколки собственных зубов и размахивая руками, но вместо него подбегают двое новых. Слоун вскидывает винтовку и целится.

Пара лазерных лучей приканчивает обоих рабов, которые валятся наземь с дымящимися дырами в груди.

Что-то с размаху бьет ее сбоку по голове. В ушах звенит. Рухнув на песок, она перекатывается и инстинктивно прикрывает бластером лицо за мгновение до того, как раб обрушивает на нее наточенный мачете. Лезвие застревает в винтовке, и уродец отчаянно пытается его высвободить.

Кто-то хватает нападающего со спины и отшвыривает его назад.

«Брентин».

Уэксли пинает врага сапогом, затем одной рукой хватает мачете, а другой помогает Слоун подняться.

Оказавшись на ногах, Рей слышит шорох песка и заунывное пение рабов, а затем понимает, что к ней кто-то приближается.

«Ниима».

Слоун всегда разделяла распространенное мнение, что хатты — ленивые, сонные создания, которых вполне заслуженно называют слизняками. Но Ниима легко рвет ^Этот шаблон — это существо отнюдь не напоминает вялый ком жира. Слоун оглядывается через плечо Бренти- ^На> и ее охватывает неодолимый ужас — хаттша сваливайся с помоста, поднимая облако песка и пыли. Ниима скользит к ним с проворством змеи. К ней, словно наездники, цепляются скалящиеся рабы. В руках у них бластеры, из которых они начинают стрелять.

Слоун хватает Брентина за руку, и они бросаются бежать со всех ног.