Звёздные войны. Последствия. Конец Империи - Вендиг Чак - Страница 44

Звук слабый, похожий на стук и звон тонкого металла: динь-дон, бум! Затем слышится негромкий шорох.

Кто-то, похоже, наконец-то взялся починить проклятую трубу. Что ж, по крайней мере, будет возможность вновь обзавестись чистой одеждой — если, конечно, он захочет. А может, и нет.

Загадка разрешилась, и Амедда вновь погружается в сон.

Его будит новый шум. На этот раз, открыв глаза, он с ужасом обнаруживает, что не один.

На самом деле он окружен со всех сторон.

Вокруг его кресла выстроились полукругом грязные ребятишки, присутствие которых подтверждает то, чего он давно опасался: Мае окончательно лишился рассудка и вся его нынешняя жизнь — лишь крайне яркая галлюцинация. И на острие этой галлюцинации стоит рыжеволосый мальчик с копотью на щеках. Губа его рассечена шрамом, словно от рыболовного крючка, отчего кажется, что он презрительно улыбается.

Естественно, в руке у мальчишки бластер — как и у остальных.

— Ну давай же, стреляй, — устало говорит Амедда.

Ребенок, похоже, застигнут врасплох. Он переглядывается с другими пятью товарищами. Девочка с уложенными на голове темными косами корчит кислую гримасу.

~ Ты что, в самом деле хочешь умереть? — спрашива- ^ет она. — Иггс, слыхал, что он говорит?

Улыбающийся мальчик — видимо, Иггс — поднимает бластер.

Что ж, Нанц, пожалуй, исполним просьбу этого слизняка и отправим его в следующую жизнь.

Он целится, и внезапно Мае Амедда начинает плакать Это не слезы страха, ненависти или ярости. Это всего лишь жалобные рыдания того, кого поставили над обрывом, но так и не позволили ни отойти от него, ни прыгнуть в бездну. Наконец-то его ждет избавление — даже если это всего лишь призрачное видение спящего или больного разума.

Ствол бластера смотрит на него своим черным глазом.

Другой мальчик, жукоглазый онгри, кривит расположенный посреди бугристого лба рот.

Вряд ли от этого будет толк, Иггси.

Ха, пожалуй, ты криффово прав, Урк, — отвечает рыжеволосый и опускает бластер. Амедда качает головой:

Нет! Толк будет. Стреляй. Прошу тебя. — Он хватается за оружие, но мальчик, будто дразнясь, отдергивает его прочь.

Чего-то я не понимаю, — заявляет Нанц. — Давай казним чудовище, пока никто нас не слышит! Нужно отсюда убираться.

Ты только посмотри на него, — отвечает Иггс. — Он вовсе не тот, о ком мы думали. Эта голубая бочка жира не способна повести за собой даже стаю мух к куче дерьма, не говоря уже о целой Империи. Пристрели мы его, и лишь окажем услугу ему и остальным ведроголовым.

Дети переглядываются. Пожимая плечами и кивая, все, похоже, приходят к тому же выводу.

Амедда вжимается глубже в уютное кресло:

И что вы тогда сделаете?

Пожалуй, мы пока не придумали, — отвечает Нанц.

Кто... кто вы такие?

Иггс гордо выпячивает подбородок:

Бригада Спиногрызов. Или ее часть.

Один за другим они представляются.

Иггс, — говорит рыжий мальчик.

__ Нанц. — Девочка с косами.

Урк Г’Лар. — Жукоглазый онгри.

Двое битов — возможно, близнецы, а может, просто одинаково выглядящие инородцы, которых Мае Амедда с труд°^м различает, называют друг друга:

Он — Хуль.

Она — Джатчинс.

Венчинс, — говорит последний мальчик, еще один человек.

Как вы сюда попали? — спрашивает Амедда.

Через трубу прачечной, — отвечает онгри Урк. — Мы ее сломали и забрались по ней наверх. Для детей вроде нас места вполне хватает.

«До чего же по-дурацки просто», — думает Амедда. По какой-то безумной иронии судьбы имперские инженеры и архитекторы отличались умением строить крайне узкие — и крайне уязвимые — пространства. Интересно, не приложили ли к этому руку коллаборационисты из числа повстанцев...

— Помогите мне бежать, — говорит Амедда.

Да ты и впрямь свихнулся, — отвечает Венчинс.

Ты не влезешь в трубу, — отмахивается Иггс.

Я могу получить доступ к служебному турболифту. Нужно лишь преодолеть коридор. Если доберемся до лифта, я смогу вас отсюда вывести. В коридоре трое охранников. Мне с ними не справиться, у меня нет оружия. Но У вас... у вас есть бластеры. Помогите мне бежать, и я помогу вам.

Дети снова молча переглядываются, удивленно вскинув брови.

Урк наклоняется, глядя на Маса большими желтыми глазами:

~ И какая нам с этого польза?

~~ Вы повстанцы?

В каком-то смысле. Мы бунтуем, — соглашается Иггс.

Выведите меня отсюда, и я смогу сдаться. Я передам Республике коды, которые открывают двери в Императорский дворец. Я все им расскажу. Я сдам всю Империю. — Конечно, в прошлый раз Мон Мотма не приняла его капитуляцию, но дети этого не знают. Более того, возможно, на этот раз он сумеет предложить больше. Может, у него все получится. — Пожалуйста.

Наконец Иггс кивает:

Договорились.

Он может нас предать, — замечает Урк.

Да брось! Для него все кончено. Думаю, он пытается бежать, потому что его попросту держат взаперти. Оглянись вокруг — он всего лишь пленник в собственных покоях.

Но мы можем погибнуть, — шепчет ему в ухо Нанц.

Не исключено, — говорит мальчик. Весьма стоическое заявление, учитывая его возраст. Но Амедда подозревает, что мальчишка повидал на своем веку больше, чем многие имперские бюрократы. — Погибнем — значит погибнем. По крайней мере, мы умрем свободными, а не со связанными за спиной руками. Так что — за дело. — Он поворачивается к Масу и понижает голос: — Мы выведем тебя отсюда. Но если попытаешься хитрить, я засуну тебя в эту трубу так глубоко, что ты пожалеешь, что не остался спать посреди собственных отбросов.

Договорились, — отвечает Амедда.

Договорились. А теперь — доставим тебя Республике.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Оборонительная система обсерватории быстро разделалась с караваном хаттши, но Галлиус Раке видит, что, к сожалению, дело не доведено до конца. Наступила ночь, и его жертвы укрылись в долине под защитой похожих на колонны плато. Он переключается с экрана на экран, наблюдая за ними. За восточной колонной — Слоун и еще какой-то незнакомый ему мужчина. Ниима и часть ее рабов прячутся в тени западного нагорья. Хорошая новость состоит в том, что все они в ловушке, пришпиленные к месту турболазерами. Они могут попытаться бежать, но тогда их ждет тот же конец, что и остальной караван, — Дымящиеся обломки и изувеченные трупы.

Раке остается в чреве имперской базы. В углу стоит дроид-страж, проецируя изображения из середины ладони.

Входят Ташу и Брендол Хакс.

~ Я привел его, — театрально кланяясь, сообщает Ташу.

~~ Уже поздно, — заявляет Хакс, шлепая пересохшими ^бами. — В чем дело? Почему меня позвали в такой час?

Хаксу требуется несколько мгновений, чтобы окинуть взглядом странную сцену: пустое помещение с черными Ценами из бластокрита, страж в красном плаще с лицом Э-лпатина и повисшие в воздухе картины пустыни Джакку.

Мне нужна твоя помощь, — говорит Раке Бренд_0л Хаксу.

К... какая помощь?

Мне нужно знать, готовы ли твои новобранцы?

Мне нужно время... — Хакс вздрагивает. — Вернее им нужно время.

Больше времени у них нет. Докажи, что ты полезен Брендол.

Хакс вглядывается в экраны и мерцающее лицо стража, пытаясь понять, что все это значит.

Я...

Прояви себя, и я расскажу, что происходит на самом деле.

Не понимаю...

Если подведешь меня — проведешь остаток своих дней, скитаясь по этой мерзкой пустыне.

Смелое предложение. Раке прекрасно знает, что Хакс может попытаться остаться здесь и рассказать остальным членам совета, что происходит. Они, в свою очередь, могут попытаться устроить переворот, хотя успеха им не добиться. И все же Брендол Хакс не пользуется особой популярностью. Он не представляет ни армию, ни флот. Он холоден, самодоволен, упрям. В основном он проводит время в одиночестве. Даже собственный сын держится от него поодаль, а ведь у мальчика тоже нет здесь друзей. После падения Империи Хакс и его сын значительно отдалились от других.