Бунтарка. (не)правильная любовь (СИ) - Васина Екатерина - Страница 8

— Угадала. Но арт-директоров я набираю сам.

— Ты сказал это во множественном числе.

— Именно, — кивнул, аккуратно сворачивая с шумного проспекта в более тихие и еще слегка сонные дворы, — у меня три клуба, Кристина, один из них просел и его надо вытащить. Ты права, я не возьму тебя на работу, если у меня будут сомнения. Потому и хочу поговорить. Лично. Обстановка в данном случае не играет особого значения.

Яркие темные глаза едва не прожгли во мне дырку взглядом. Не от злости, просто ее внимание было крайне концентрированным.

— То есть тебе, что кабинет, что постель однофигственно? Извини, в смысле не играет роли?

Подразнить решила?

— В постели я обычно не разговариваю.

— Да, я тоже обычно падаю и засыпаю, — кивнула Кристина, чей взгляд откровенно веселился. — Хорошо, давай сделаем так. Я тебе мало того, что подробно расскажу все, но и пришлю свое резюме, покажу наш сайт, отзывы. Это все осталось в сети. А ты расскажешь мне зачем тебе три клуба и почему один из них несет сейчас убытки.

Мы остановились на краю просторного двора. Я сам в детстве все свободное время проводил в таком. Старые тополя, пятиэтажные кирпичные дома и железные детские городки, сейчас окрашенные в красный и синий цвета.

— Согласен, Кристина, это деловой подход. У тебя есть моя визитка, там написана электронная почта. Скинь все данные, я их изучу. А вечером, в семь, увидимся на месте.

— В смысле?

— Хочу проверить твою профпригодность, — я с трудом удерживался от желания поправить упавшую ей на щеку волнистую прядь. Крис сделала это сама и спросила тоном, которым интересуются у психа, зачем он выкинул таблеточки:

— В смысле я приду к тебе в клуб, где ты у меня экзамен примешь?

— Хорошее сравнение. Креатив в тебе так и плещет. Мы приехали.

У нее очень приятные духи. Они почти не ощущались, напоминали прозрачный шлейф. Но хотелось уловить их снова и снова.

— Значит, в семь? — протянула она, открывая дверь. — Хорошо. Можно, я не буду брать Лекса? Он стесняется.

— Думаю, даже нужно. Я не готов потом оплачивать психологов половине сотрудников.

К ее чести, Крис не стала лезть в перепалку. Лишь кивнула и ушла, не оглядываясь.

Зато я задержался, пока смотрел ей вслед.

Твою мать, это шикарное сочетание хрупкости и силы.

Я точно вернулась в детство, прошедшее в таком же вот дворе, в однокомнатной квартире, где мы ухитрялись жить сначала вчетвером, потом впятером. Когда родилась Лера, отец продал однушку, машину и купил дом на окраине города. В принципе у него уже тогда наметились проблемы со здравым смыслом.

Пока шагала через заросший тополями и лопухами двор, наполненными детскими голосами и окриками бабушек, то все глубже погружалась в воспоминания. Даже не сразу поняла, что такое сверлит меня между лопаток. Потом оглянулась. Как раз, чтобы увидеть, как Марк заводит машину. Он кивнул мне и уехал, а я лишь поежилась. Имя…дурацкое имя.

И опять воспоминания. Как в мои семнадцать лет мы переехали в поселок, рядом с городом. Даже сейчас мурашки прошли по коже от ощущения ледяной воды утром. Котел повесили не сразу, да и то после криков мамы о том, что невозможно весь день греть воду для посуды и для помывки. В восемнадцать я не выдержала и сразу после поступления в университет, удрала в общагу.

Помню крики отца по этому поводу. И шлюхой я была, и дурой, и «феминисткой хреновой». И домой меня не пускали, заявляя, что сестрам дурной пример подам. Видимо поэтому я после пяти лет учебы сначала год отработала, снимая квартиру, а потом уже встретила Кристиано. И оно все завертелось.

И вертелось до сих пор. Хотелось верить, что не на определенном мужском органе.

Так, мне нужен третий этаж. В подъезд я прошмыгнула вместе с какой-то молодой мамой и ее чадом лет трех. Причем он болтал не переставая, звонкий голос отражался от стен и возвращался не менее звонким эхом. Я только хмыкнула, пробегая вперед. Прикольный пацан: говорит обо всем, что видит. Сейчас вон окурки обсуждает на лестнице.

Гулкий прохладный подъезд, стальные двери, от которых я успела отвыкнуть, узкие окна и фикус на одном из подоконников. Почти даже не засохший.

Еще с минуту я стояла перед дверью, выкрашенной в темно-коричневый цвет, тупо смотрели на серебристые цифры. Потом все же подняла руку и как-то испуганно нажала на звонок.

Мы почти не созванивались, но после развода мама написала мне сообщение: «Возвращайся, там делать нечего». К тому моменту я уже и сама это понимала.

Что-то мне резко захотелось укрыться в Юлькиной квартире, в обнимку с Лексом. Совсем не буду против если и Тимур присоединиться. Ну а что, посиделки по-соседски: с пивом, просмотром фильма и болтовней.

Ты сейчас точно про соседа говоришь или он тебе жутко понравился? Главное, чтобы без Насти пришел.

И тут дверь открылась.

Мама если и изменилась, то в лучшую сторону. Пару мгновений мы молча смотрели друг на друга, а потом она проговорила:

— Вот ты и дома.

Внутри оборвалось что-то, какая-то невидимая струна. Я шагнула и тут же ощутила, как меня обнимают, сама тоже обняла, зажмурившись.

Плакать не собиралась, но в горле немного защекотало. И снова запахи: мама всегда покупала одну и ту же туалетную воду, брызгала ее на волосы. Что-то не очень дорогое, с ароматом сирени. Вот и сейчас я опять с размаху окунулась в прошлое, вдохнув запах.

— Крис…

— Все нормально, — отстранилась я, радуясь, что научилась сдерживать слезы, — нет правда, все супер. Как вы тут?

На первый взгляд — неплохо. Главное, что обстановка в квартире выглядела вполне пристойно.

И спокойствие. Я вдруг поняла, что с детства привыкла к тому, что надо всегда быть настороже. Чтобы, услышав голос отца, прислушиваться и гадать: он злиться, нервничает или наоборот в благодушном настроении.

Сейчас же в квартире, обставленной мебелью из Икеи, пахло выпечкой, где-то едва слышно разговаривал телевизор. А отец в свое время выбросил наш на помойку, обозвав его «бесовским» отродьем. Впрочем, я тоже заслужила это звание.

— Заходи.

Я сделала два шага на деревянных ногах. Надо же, откуда это чувство неловкости? И мама смотрит виновато, словно пытается попросить прощения, а слов не находит.

— Кристина?

В коридор выбежала Лера, и я ахнула: младшая сестра вытянулась и превратилась в очаровательного, пусть и слегка нескладного подростка с короткими волосами и пирсингом в носу.

— Ого! — только и успела сказать прежде, чем меня буквально снесло визжащим вихрем.

— Вау! Супер! Криска приехала! Сама!

Лера говорила пулеметной очередью и все тискала меня. На ее ногтях я заметила блестящие наклейки.

— А я ту юбку, что ты прислала ношу не снимая! Она классная! Из самой Италии! Вау! Круть! Какая ты модная! А правда у вас там разноцветные волосы в тренде?

— Лера, иди выключи телевизор, — попросила мама мягко, но непреклонно.

— А потом чай! — заорала младшая сестра. — С булочками! В честь приезда Криски можно слезть с диеты!

Она унеслась в зал, едва не снося все на своем пути. А мама торопливо утянула меня на кухню, где прошептала:

— Ни слова про отца.

— Без проблем, а что?

Мама прислушалась, но, судя по всему, Лере кто-то позвонил. Я слышала, как она трещала о том, что к ней приехала сестра и гулять она выйдет позже.

— Я развелась и забрала Леру после того, как он начал поднимать вопрос о ее замужестве. Мол, пусть раньше, пока шлюшкой не стала.

Хорошо, что я ничего не пила — поперхнулась бы.

— Ей четырнадцать!

— Потому и не выдержала, — отрезала мама, — у него совсем с головой беда. Живет в своем поселке, нашел таких же подражателей. И бубнят что-то про химию, отраву, про то, что вот раньше они бы ух, а теперь идиоты кругом. Не смогла я, дочь. Все, просто последней каплей стало! А теперь забудь про разговор.

— Нина и Саша с ним? — спросила про старшую сестру и среднего брата.