Фагоцит разбушевался (СИ) - Величко Андрей Феликсович - Страница 28

- Все-таки решили делать на этой фтороводородной гадости.

- Кислородно-керосиновые двигатели пока недостаточно надежны, Глушко их раньше чем три года не сделает, а там посмотрим. Бармин уже вовсю проектирует стенд для огневых испытаний всей ракеты в комплексе. Шелепин, оценив расходы, стонет. Брежневу, насколько я в курсе, пока не докладывали.

Ага, это такой якобы тонкий намек. Мол, дорогой Виктор, подготовьте вы как-нибудь невзначай Леонида Ильича, а то если ему сразу озвучить потребную сумму, как бы старика кондратий не хватил.

Изображенная на рисунках ракета совершенно явно являлась плодом творческого сдирания с «Фалькон хэви». Два ускорителя по бокам и один такой же толщины, но выше в центре. Движков в каждой части тоже по девять.

- И сколько ваше изделие сможет вывести на низкую орбиту?

- Пятьдесят пять тонн. Для отправки корабля к Марсу по однопусковой схеме хватит. Если принять двухпусковую со стыковкой на орбите, то вполне возможен пилотируемый полет на Луну трех человек, причем садиться модуль будет целиком, а не как предполагается у наших американцев или как было сделано у ваших. Как ни крути, переход через открытый космос и прочие танцы с бубном на лунной орбите - это довольно опасно. ОКБ-1 обещает полеты «Союзов» со стыковкой уже этим летом.

- Все-таки вы хотите отправить людей на Луну.

- Конечно, а вы разве нет?

- Разумеется, нечего им там делать, тут я полностью солидарен с Феоктистовым.

В сочиненной нами с Антоновым истории нашего мира американцы летали на Луну сорок лет назад три раза. Первые два полета якобы были удачными, историю третьего мы один в один списали с эпопеи «Аполлона-13». Кстати, врыв кислородного бака на нем произошел тринадцатого апреля. Думаю, все причастные к полету потом долго считали чертову дюжину крайне несчастливым числом. Хотя, конечно, то, что астронавтам удалось вернуться на Землю, многие называли чудом.

Антонов тем временем меня натурально удивлял. Уже начался декабрь, до наступления шестьдесят девятого года рукой подать, а его отношения с американо-французской агентессой все еще не вышли за возвышенно-платонические границы. Он возил ее по Москве, показывая достопримечательности, сводил в павильон «Космос» на ВДНХ и долго там пудрил мозги на межпланетные темы, но про то, ради чего он все затеял, даже не намекал, хотя Семичастный подготовил квартиру еще в октябре.

- Ты там случаем не заболел? - поинтересовался я.

- Не волнуйся, со мной все в порядке. Но это же не рыбную товароведиху в койку уложить, тут иной уровень, международный. Надо соответствовать. И вообще, с чего ты решил, что инициативу должен проявлять я - кто из нас шпион? Ее небось специально учили, а я так, любитель. Может, она чего-то ждет? Например, руководящих указаний из Лэнгли.

- Или каких-то более основательных, чем прогулки среди ракет спутников, знаков внимания. Например, хоть самого захудалого подарка.

- Ой, блин, а ведь я это упустил из вида. Надо срочно исправиться.

- Слушай, с тобой явно что-не то. Неужели опять влюбился на старости лет? Смотри в порыве чувств не всучи ей что-нибудь из двадцать первого века, это тебе не рыбная принцесса, мигом просечет.

- Точно, ведь презервативы, что я с собой таскаю, они оттуда. Не подскажешь, где тут можно раздобыть нормальные?

- Не знаю, мы с Верой ими не пользуемся. Спроси у Семичастного. А лучше - напиши ему докладную записку. Мол, так и так, в связи с осложнением международной обстановки прошу выдать мне сто штук изделий номер два в импортном исполнении. Без них борьба с происками мирового империализма может не увенчаться полным успехом. Дата, подпись.

В продовольственный магазин не стоит ходить ни полностью сытым, ни совсем голодным. В первом случае скорее всего найдутся причины не покупать вовсе ничего. Мол, мясо какое-то подозрительное, куры синие, рыба с костями и продавцы невежливые. Во втором же будет куплено много ненужного. Собственно, именно это и случилось со мной одним прекрасным зимним вечером, когда я, довольно поздно вернувшись из Москвы, все же решил заехать в институт часа на три, там было чем заняться. Хотелось жрать, но столовая в «Мечте» наверняка была уже закрыта, и я завернул в продмаг в Троицком. Причем не вспомнил, что лично у меня сдерживающие факторы отсутствуют.

Антонов на еде последние лет тридцать точно не экономил, у Скворцова что-то этакое было в конце шестьдесят второго года, но потом у него появились деньги, и всякая экономия была благополучно забыта. Ну, а сейчас у меня в кармане всегда есть рублей двести пятерками и червонцами, мало ли что может понадобиться.

И, значит, уже в институте, в хорошем темпе сожрав банку «завтрака туриста», и потом уже с хлебом съев бычков в томате, я задал себе простой вопрос - а зачем вообще было покупать пять банок завтрака, пять - бычков, да еще два батона по тринадцать и один целый обдирный? И две бутылки молока. Если я все это притащу домой, Вера меня засмеет, а тетя Нина может обидеться, восприняв такую покупку как выражение недоверия к ее кулинарным способностям. Ладно, бычков можно будет скормить Джульке, молоко тоже, но «завтрак туриста» он есть не станет. Я его и сам-то сожрал только потому, что в спешке не обратил внимания на вкус. Кажется, будущее уже помаленьку наступает. Во всяком случае, в продаже начали появляться несъедобные консервы, раньше такого как-то не замечалось. Неужели это как-то связано с моей прогрессорской деятельностью?

- И часовню тоже ты развалил, - хмыкнул Антонов. - Вспомни, как я после первого курса поехал на картошку - не забыл Марину с параллельного потока? Там заодно и попробовал впервые это дерьмо. Было это летом шестьдесят девятого года, а в Троицкое, получается, новинку завезли пораньше, только и всего. Кстати, а с Мариночкой можно будет и пересечься... если международная обстановка позволит...

- Ни хрена она тебе ничего не позволит, такими темпами тебя Нинель соблазнит только к лету, если не позже. А морская капуста, она тоже, что ли, в шестьдесят девятом появилась?

Вопрос был риторическим, потому что память до начала раздвоения у нас с Антоновым являлась общей, и никаких сведений о морской капусте до олимпиады (которую нам организовали вместо обещанного Хрущевым коммунизма) она не содержала.

Зато сейчас эти консервированные водоросли уже есть. Правда, я еще не настолько оголодал, чтобы еще и такое покупать. Вот только ассортимент в магазине действительно как-то бедноват для конца шестидесятых годов, тут уже сразу вспоминаются восьмидесятые. Горячо любимого Антоновым лосося в собственном соку нет, не говоря уже о шпротах. Мясные консервы отсутствуют как класс, полки заставлены трехлитровыми банками с березовым соком.

Поздно вечером, когда было уже пора идти домой, я решил оставить консервы в институте. Молоко тоже, заодно посмотрю, прокиснет оно или протухнет. Если прокиснет, значит, настоящее, если нет - искусственное, как в двадцать первом веке. А хлеб взял с собой - ну мало ли, вдруг мне захотелось насушить сухарей.

Тетя Нина моему вопросу о бедности магазинного ассортимента даже слегка удивилась, но объяснила:

- Вить, что ж ты хотел вечером в понедельник? Небось там, кроме тебя, и покупателей-то никаких не было.

- Угадали.

- Да чего ж тут угадывать? Завозные дни - вторник и пятница, только хлеб привозят каждый день. Если тебе так интересно, завтра в обед туда заскочи, увидишь и продукты, и очередь. Вечером продуктов уже станет меньше, очередь длиннее. А вообще, конечно, денег у народа стало побольше, не врал Леня Брежнев по телевизору. Зарплаты действительно повысились почитай у всех, поэтому продукты исчезают быстрее. Раньше, вон, твоего лосося в собственном соку вообще никто не брал, это ж с ума сойти - рубль за банку, а сейчас он особо и не залеживается.

Вот так, подумал я, неужели все пойдет как тогда, только благодаря моим стараниям начнется раньше? Опять же интересно - в Китае на момент начала реформ было то же самое или немножко другое? Антонов, наверное, сможет узнать.