Абьюз (СИ) - Оленева Екатерина Александровна - Страница 44

– У меня есть новокоин и промедол, – обрадовалась Мередит.

Артур, повернув голову, посмотрел на неё. В темноте Мередит не столько увидела это, сколько смогла почувствовать.

– На меня не действуют обезболивающие, – тихо выдохнул он.

– Но хотя бы капельницу поставить ведь можно? – не желала она терять энтузиазма.

– У тебя… – он втянул в себя в воздух, выгнувшись на несколько секунд.

Потом, расслабившись, продолжил тем же тихим, лишённым всякой интонации голосом, от которого сердце Мередит одновременно сжималось от жалости и странного смущения. – У тебя есть капельница?

– А что здесь такого? Я ведь будущий доктор, – усмехнулась она.

– И что, каждый будущий доктор таскает с собой в машине кучу медицинских препаратов на все случаи жизни?

– Нет. Но бывают совпадения. У меня есть с собой Стабизол.

– Что это?

Судя по голосу, Артур вообще не особенно понимал, о чём спрашивает. Погруженный в собственные ощущения, он задавал вопросы словно бы из вежливости, по необходимости.

Несмотря на это, Мередит все же ответила:

– Препарат, улучшающий кровоснабжение и предотвращающий склеивание эритроцитов.

– Стало гораздо понятней, – фыркнул он.

– Это заменитель плазмы крови.

– Лучше не надо.

– Почему?

– Скорее всего все твои заменили лишь отстрочат финал, продлив приступ. Давай лучше оставим всё, как есть?

– Ты даже не хочешь попробовать?

– Нет, но, если ты настаиваешь, сопротивляться не стану. Только учти, до сих пор все попытки врачей помочь оборачивались к худшему.

– Достижения современной медицины…

– Давай лучше применим твои заменители после того, как всё закончится? Толку будет больше.

Мередит не знала, возможно, он говорит правду. «Не навреди», – вот главный медицинский постулат.

Ей было бы проще, если бы она могла действовать, но что, если для Артура её бездействие действительно будет полезней?

– Уходи, – несколько раз предлагал он ей.

Но Мередит не могла уйти.

– Ты стойкий оловянный солдатик, – сказал Артур потом, когда всё закончилось. И Мередит восприняла это как комплимент.

Ещё одна она успела понять за вечер: приступ – это кровавый кошмар. А Кинги, наверное, и впрямь не люди, людям такого не пережить.

Мередит чувствовала себя как после приёма слишком большой дозы успокоительного. Происходящее казалось далёким и, если бы не осознание того, что её помощь может быть нужна, она свернулась бы где-нибудь в уголочке и уснула.

С детства была такая реакция на стресс – тянуло в сон.

– Помоги мне добраться до ванной, – попросил Артур.

Мередит, обняв его за талию, попыталась выполнить его просьбу.

Тело Артура было худым и лёгким, словно он был не из плоти, а из дорогого фарфора. Как те куклы, которые они с Катрин когда-то нашли в Хрустальном Доме.

К удивлению Мередит, ванна оказалась куда уютней и теплей, чем можно было ожидать. Радиаторы сделали своё дело – комнаты прогрелись. И вода, хлестанувшая из крана, была с неприятным ржавым оттенком, но зато горячая.

Свет после долгого пребывания в темноте больно бил по глазам, беспощадно высвечивая всё то, что до этого оставалось скрытым – розовые кровоподтёки на белой рубашке, на острых краях воротника и манжетах; расплывшиеся алые пятна на груди и животе.

Волосы Артура взмокли от пота и вились, особенно сильно – на висках. Лицо его было бледным до синевы, черты заострились, отчего сквозь присущее ему меланхоличное выражение стало просвечивать что-то опасное, чему сложно подобрать сравнение.

Опасное, но не хищное и не злое. Артур, в отличии от остальных – Альберта, Ливиана, Энджела, не говоря уже о Рэе Кинге, – нёс угрозу не окружающему миру, а самому себе. Но стоять и смотреть, как кто-то методично уничтожает себя не менее страшно, чем глядеть на убийцу, преследующего жертву.

Перехватив взгляд Артура, Мередит смёщенно отвернулась.

– Можешь смотреть на меня, если хочешь. Мне это не неприятно.

– Я не знаю, чего хочу. Просто… просто я очень устала. И всё вокруг такое ненастоящее.

Мередит вздрогнула, ощутив, как Артур обнимает её со спины за плечи. В удивлении она обернулась.

– Мне жаль, что пришлось втягивать тебя во всё это. Я не хочу причинять тебе вреда, – шепнул он.

– Тогда – не причиняй, – улыбнулась Мередит, пожимая плечами.

– Иногда я думаю, что сам воздух вокруг нас словно отравлен и, хотим того или нет, но стоит чего-то коснуться, как оно уже отравлено, – грустно вздохнул Артур.

«Странный он», – подумала Мередит.

– Ты, кажется, хотела помочь мне раздеться? Я бы не возражал.

Мередит не стала тянуть время. Пальцы скользнули по пуговицам на его рубашке, высвобождая те из них, что ещё держались, из узких прорезей петелек.

Вода веселым водопадом лупила по ванне, с напором выливаясь из крана, наполняя комнату паром.

От усталости голова кружилась до такой степени, что хотелось уцепиться за плечи Артура, лишь бы остановить это кружение. А сердце билось где-то высоко, так, что ритм его пульсировал в ушах, будто набитых ватой.

У Артура была тонкая, гибкая шея, острые плечи, поджарое тело. И кожа, гладкая и упругая, словно натянутая на каркас мышц. Самое странное, что она вдруг как-то слишком обострённо это воспринимала. С учётом ситуации, его ориентации и того, что Артур был братом Ливиана.

«Я ненормальная? Какого чёрта происходит?», – пронеслось в голове.

Стараясь избавиться от двусмысленной близости, Мередит постаралась побыстрей стянуть с Артура окровавленную рубашку, но пуговицы на его запястьях воспрепятствовали процессу.

– Вот чёрт! – в сердцах дёрнула она за рукав и те с лёгким треском отлетели, позволяя рубашке, наконец, упасть, а Мереди получила возможность отступить от Артура, пятясь.

– Дальше, надеюсь, сам?

И какого чёрта он так смотрит на неё? Слишком пристально, внимательно, будто читает её мысли. Будто понимает, что она чувствует.

– Что-то не так? – нервно спросила она.

– Твоё платье тоже в крови. И ты замерзла.

Артур протянул руку и, сжав пальцы на запястье Мередит, притянул её к себе.

Мередит с удивлением поняла, что ей не хочется возражать. Что человеческое тепло, голос, свет и жизнь – это то, чего ей отчаянно не хватает после нескольких часов, проведённых в темноте, на холодном полу, рядом с умирающим.

– Да, я вижу. И чувствую – тоже, – усмехнулась она. – Как только примешь ванну, я сделаю тоже самое… Что ты делаешь?! – воскликнула она, когда, подхватив её на руки с удивительной силой, какой никак не ожидаешь от субтильного и бледного умирающего, Артур поставил её в ванную.

Через мгновение, перешагнув металлический бортик, сам оказался рядом, под горячей струёй воды, льющейся из душа сверху.

– Так гораздо теплее! – улыбнулся он Мередит, внезапно оказавшейся в ловушке его мокрых рук.

– Я не знаю… не уверенна…

Договорить она не успела. Вернее, не смогла, обомлев и потеряв дар речи. Попятиться назад возможности уже не было – Мередит и без того упиралась в стену.

Артур был наг. Струи воды омывали белую кожу на его плечах, стекали по груди, неожиданно мускулистому животу к узким мальчишеским бёдрам.

Белый пар волшебным образом окутывал его фигуру.

Совершенно невозможно смотреть голому человеку в лицо. Глаза так и норовят опуститься ниже.

Странно, стыдно, неловко, но Мередит всё равно пялилась во все глаза, а голову её наполнял золотистый пар, тот самый, что распространялся вокруг, пока взгляд цеплялся за мускулы на груди; за капли, скользящие вниз, по животу с едва заметными кубиками пресса.

Было смертельно неловко стоять в кругу слишком яркого света, льющегося из лампочек, отражающегося от светлого кафеля на стенах.

Мередит казалось, что она слепнет и она закрыла глаза.

Наверное, зря это сделала. Во тьме острее ощущалось его присутствие и её уязвимость. Тело совершенно не хотело сопротивляться тому, что его ласково обнимают, притягиваясь каждой клеточкой к теплу и мягкому, обманчивому сиянию другого тела.