Темный маг (СИ) - Лисина Александра - Страница 4

На том месте, где его кожи коснулись Ее губы, расцвела до боли знакомая печать — круг, перечеркнутый крест-накрест. Но метка Смерти почти сразу исчезла. Одновременно с этим статуя Фола тоже перестала подавать признаки жизни. Клубившиеся вокруг нее щупальца Тьмы развеялись. В храме ощутимо посветлело. После чего отец-настоятель поднялся с колен и с задумчивым видом взглянул на впавшего в ступор мальчишку.

— Святой отец? — раздался во Тьме хриплый голос Грэга Эрроуза.

Отец Гон перевел на него такой же задумчивый взор.

— Что произошло? — так же хрипло спросила Лора Хокк, на кожаном доспехе которой выступил толстый слой инея.

— Фол откликнулся на нашу просьбу, — после небольшой паузы ответил жрец и снова взглянул на мальчика. — Как вы себя чувствуете, молодой человек?

Роберт Искадо вздрогнул, когда голос отца Гона долгим эхом загулял по пустому храму. Но все-таки отмер. Пришел в себя. С усилием моргнул. После чего растерянным жестом потер зудящий лоб, глубоко вздохнул, но вместо того, чтобы ответить отцу Гону, неожиданно повернулся. И посмотрел прямо на меня. Абсолютно спокойным и удивительно мудрым взглядом, от которого у меня во второй раз за ночь тревожно екнуло сердце.

Из храма я ушел вскоре после того, как настоятель признал, что обряд прошел благополучно, и Роберт теперь официально посвящен сильнейшему темному богу. Хокк и Эрроуз, отозвав отца Гона в сторону, о чем-то ещё недолго поговорили, после чего жрец с помощниками ушел, так меня и не заметив. Молчаливого Роберта вернули в обычный мир, где его тут же обступили отец, дядя и Корн. Причем по тому, как активно шевелятся их губы, я понимал, что парня наверняка засыпали вопросами. Но Роберт, как ни странно, не захотел никому отвечать. И лишь когда отец набросил ему на плечи теплый плед и повел к выходу из храма, он снова зашарил глазами по тому месту, откуда за ним следил я.

Мог ли он увидеть меня во Тьме? Мог ли знать, кто присутствовал на обряде? И какое отношение ко всему этому имела леди Смерть? Я не имел ни малейшего понятия. Но одно знал совершенно точно — у Роберта Искадо этой ночью окончательно угас магический дар. А ещё мальчишка оказался единственным среди участников обряда, кто почти не замерз на темной стороне.

После всех этих загадок спал я тревожно и видел очень странные сны. Неопределенные, рваные, но такие настойчивые, что в конце концов мне пришлось уйти во Тьму и досыпать уже там, чтобы к следующему утру не выглядеть как зомби. Правда, вернувшись в кабинет вскоре после наступления рассвета, я отправился в первохрам не сразу, а сперва выудил из тайника бумаги с собственной родословной и только после этого провалился на темную сторону.

Как выяснилось, Ал за это время так и не решил проблему с лестницами, поэтому нормально мы сумели поработать только до обеда. Дальше я, как и предсказывал, перестал дотягиваться до верха недоделанной статуи, после чего работа намертво встала.

Использовать осколки в качестве табуретки алтарь категорически отказался И не только потому, что не хотел, чтобы я топтал их грязными сапожищами — просто в прошлый раз нам так и не удалось скрепить их серебристым «раствором». А без него они никак не хотели держаться. Других камней в призрачном городе было днем с огнем не сыскать, а таскать их из реального мира я не пожелал — я все-таки маг, а не вол. Тем более ни один мешок не выдерживал на нижнем слое дольше нескольких мгновений, магия там не работала, а вручную заволакивать сюда тяжелые валуны я не нанимался.

После этого Ал предложил использовать в качестве тягловой силы Мэла, но тут вновь возникла проблема веревок. В итоге мы так ни до чего не додумались, и, пока алтарь ломал свою металлическую голову, я решил заняться более важным делом.

Поскольку первохрам оказался единственным доступным мне помещением, где можно было за один раз и никого не посвящая в мои проблемы выложить полученные от Уорда документы, то я попросил Ала придумать защиту, чтобы бумага на нижнем слое не рассыпалась в прах. Алтарь скривился, но когда я сказал, для чего это нужно, он все-таки согласился помочь. Когда же я приволок с нижнего слоя загодя прихваченные папки, он долго ходил вокруг да около, изучая использованную мною защиту. Поскреб затылок, подумал, а затем обеими руками взялся за документы и в одно мгновение уничтожил все защитные заклинания. Хрупкая бумага, как следовало ожидать, тут же обратилась в прах, а у меня от неожиданности вырвалось неприличное восклицание.

Бездна! Они же были в единственном экземпляре! Я даже не все посмотрел, не говоря о том, чтобы внимательно изучить!

— Ты что наделал? — тихо спросил я, поняв, что в одночасье лишился ценной информации.

Ал сделал успокаивающий жест. И прежде чем я от души обложил его по батюшке, выпустил из-под ног серебристый «лизун», который смахнул оставшийся от бумаг пепел, после чего тоненьким ручейком отнес его в центральную лужу, откуда за нами с интересом следил Мэл. Знаком велев Палачу подвинуться, Ал поманил меня за собой и, остановившись у края внезапно забурлившего озера, указал на пошедшую крупными волнами поверхность.

Когда на ней стали одна за другой проступать буквы и цифры, у меня слегка отлегло от сердца. Когда эти буквы стали складываться в знакомые имена и названия, я понял, что информация все же сохранилась. А когда вместо сплошного текста на озере стали появляться линии, кружочки и черточки, связывающие между собой многочисленных членов нашего большого рода, я с удивлением понял, что Ал существенно облегчил мою задачу.

Всего за несколько ударов сердца жидкое серебро показало мне все родовое древо немаленького отцовского рода, начиная с далеких-далеких предков и заканчивая конкретно мной. Еще через несколько мгновений рядом появилось второе древо — материнское. При этом все буквы и цифры на нем были на редкость четкими, крупными. Такими, чтобы я мог рассмотреть их, не наклоняясь. А если и отсутствовали там цветовые метки Уорда, то алтарь заменил их на другие знаки, которым дал отдельную расшифровку в сторонке.

— Ого, — пробормотал я, по достоинству оценив масштаб проделанной Алом работы. — Кажется, я зря дал тебе по морде. Ты умеешь быть полезным.

«Зеркальный» фыркнул, после чего буквы и цифры на луже внезапно потемнели, а затем стали выпуклыми, чтобы их было легче читать. Я в ответ благодарно кивнул, и Ал ушел, оставив меня разбираться с фамильным древом в одиночестве.

Отцовскую родословную я за эти две недели уже успел просмотреть и убедился, что ничего особенного в ней не было. Среди родственников по отцу встречались преимущественно обычные люди и лишь в последние несколько поколений, благодаря удачному замужеству моей пра-пра-пра-прабабки, среди них появились светлые маги. Поскольку магический дар мы заимствовали из другого рода, да и времени с его приобретения прошло сравнительно немного, то дар был не самым сильным и проявлялся не в каждом поколении. Скажем, у нашего с Леном отца его не было. А вот у деда и его кузена был. В плане наследования отследить его оказалось довольно просто — Ал пометил всех светлых магов в нашем роду звездочками, так что я мог не сомневаться, что именно леди Айрис де Ленур… вернее, ее супруг, взявший фамилию жены, облагодетельствовала наш род светлым даром.

С темными магами дело обстояло гораздо печальнее. В некоторых ветвях родового древа темные маги иногда все-таки проскакивали, однако во всех случаях это были залетные гости, чей дар всего через два-три поколения рассеивался среди потомков. Проще говоря, никого из этих магов, как и их прямых наследников, уже давно не было в живых. Причинами смерти Уорд, к сожалению, не интересовался, но по датам рождения и смерти можно было сделать вывод, что большинство умирали в молодом или среднем возрасте. У части одаренные наследники растворились в других родах, вместе с чистотой крови утратив и магический дар. И лишь один из них дожил до глубокой старости, однако наследников после себя не оставил, из-за чего та ветвь тоже некстати оборвалась.