Выбери любимый жанр

Исцеление (СИ) - Сойфер Дарья - Страница 32


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

32

Часа в два ночи раздались странные звуки. Кряхтение, поскуливание, возня. Карташова не сразу поняла, где находится. Хотела встать с кровати, но впечаталась в спинку дивана, потому что у ее кровати дома стена была с противоположной стороны. И тогда все резко встало на свои места: Исаев, ребенок, ночь. И ребенок этот жалобно похныкивал. И сразу вспомнились мамины рассказы про то, как она вставала к самой Нике. Кормила ее раз по пять, а то и больше. Пришлось идти на кухню, включать чайник. По идее стоило бы покачать малыша, но спросонья она бы точно не смогла удержать его одной рукой, отсчитывая ложки со смесью.

Оказалось, в темноте не так просто вспомнить планировку чужой квартиры. Дважды наткнувшись на что-то твердое и отбив мизинец на ноге, Ника просветила себе путь до кухни телефонным фонариком. Включила чайник, взяла бутылочку и попробовала налить воды, но почему-то услышала, как что-то звонко течет на линолеум. Растерянно поморгала и поняла, что держит бутылку вверх донышком. Перевернула, налила снова. Стала отмерять ложки: одна, две, четыре… Или три? Или три уже было? Или нет? Так, допустим, четыре, тогда еще пять… Минутку, или она продолжала сыпать, когда не считала? Господи, как женщины вообще ночью могут что-то делать с ребенком?! И плач доносится все отчетливее и громче…

— Ты чего делаешь?! — раздалось у нее за спиной.

Ника вздрогнула от неожиданности и обернулась. В дверях стоял растрепанный Исаев и морщился от яркого света. Спросонья она совсем забыла, где находится. А Паша, кажется, запамятовал и про нее, и про племянника.

— Никита… — она потерла глаза и почувствовала, что размазала тушь. — Я уложила, ты спал… Я легла… В общем, он хочет есть… Но я убей не помню, сколько насыпала. Надо семь ложек на семь делений…

— А почему в таком виде? — он нахмурился. — Моя футболка… Мы что, вчера?..

— Ты в своем уме? Ты ведь даже не пил… — она оглядела себя: вытянутая футболка, едва прикрывающая зад. — Купала его, вся вымокла… Почему мы все еще говорим?! Он плачет!

Паша молча отодвинул ее от стола, вылил то, что она успела намешать, и уверенными движениями приготовил новую порцию. Сразу видно человека, который привык просыпаться посреди ночи и быстро действовать. Да, она бы точно не смогла бы стать врачом. И не только потому, что не жаждала увидеть кишки. Просто со сна она, человек с высшим экономическим образованием, не сумела даже досчитать до семи.

— Ложись, я его покормлю, — бросил Паша.

— А как же… Ну, я без твоего разрешения… В смысле, я могу и такси вызвать…

— Ляг, женщина. И уймись.

— А футболку я… — ее мысли и слова никак не собирались в нужную последовательность, язык еле ворочался. — То есть не думай, что я лазила у тебя по шкафам… Платье, правда…

— За кого ты меня принимаешь? — Исаев вздохнул и потряс бутылочку, перемешивая детское питание. — Неужели я бы выгнал тебя в ночь после того, как ты меня выручила? Иди, отдыхай, голопопик. Не вводи в искушение.

— Я в трусах! — возмутилась она, натягивая футболку пониже.

Но все же подчинилась и торопливо исчезла в темном коридоре, и успела даже нырнуть под плед, пока он дошел, включил настольную лампу и уселся у нее в ногах кормить Никиту.

Пятно света легло на пол, тени сделались длинными, и Нику отбросило в детство. Тогда она болела, ночью у нее был жар, а мама вот так же зажгла ночник и сидела рядом. Поила теплым клюквенным морсом, рассказывала сказку и трогала лоб. А потом, когда Ника пропотела и почувствовала себя легкой-легкой, переодела в сухую ночнушку и уложила на свежую прохладную наволочку.

Во всей этой ситуации было что-то очень знакомое, домашнее. Настольная лампа горит, Ника лежит на диване, и кто-то сидит с ней, как с маленькой. Конечно, Паша сидел не с ней, а с племянником, но все равно было страшно уютно.

Ника вдруг поняла, что видит себя рядом с ним. Даже если он будет сидеть на этом самом диване через десятки лет, когда состарится, лицо покроют морщины, волосы поседеют, на руках выступят пигментные пятна, ей по-прежнему будет с ним хорошо и спокойно. Как бывает только с самими близкими людьми.

— Давай я унесу его к себе? — шепотом предложил он. — Ты хоть выспишься.

— А как же ты?

— А я свое отоспал. И потом, ты сама говорила, мне надо с ним осваиваться. Видишь, я, наконец, его кормлю.

Ника сдалась, натянула плед до подбородка и свернулась в клубочек. И сама не заметила, как задремала. Казалось, и сна толком никакого не было, вывалилась на секунду из реальности, открыла глаза, — а уже светло, тихо, и кроватки рядом никакой нет.

Подскочила, протерла глаза и рванула из комнаты. Неужели Паша забрал? А если у него там что-то случится? Уронит, рядом с собой ребенка положит — и придавит во сне, сколько случаев таких? Или манеж опять провалится? Или вдруг кормил, уснул, а ребенок захлебнулся? За две секунды, которые занял у Ники путь из одной комнаты в другую, сердце чуть не выскочило из горла. Все мамины истории, которые раньше вызывали смех и желание покрутить пальцем у виска, вдруг нахлынули пугающей волной. Неужели мама чувствует это каждый раз, когда Ника забывает ответить на звонок?..

К счастью, все обошлось. Паша дрых, распластавшись по кровати, Никита мирно ковырял игрушечного слоника и не требовал к себе внимания. Завидел гостью, оживился, задрыгал ножками, загулил.

— Иди ко мне, мой хороший, — прошептала Ника и взяла его на руки. — У, да ты надул полный подгузник? Так много? И такой маленький человек? Давай скорее, поменяем. Ты мой сладкий, — она потерлась носом о его животик, и он громко взвизгнул от восторга. — Тише-тише, разбудим дядю. Ну-ка, что у нас тут?.. Литра два, не меньше! Признавайся, ты же не мог сам столько напрудить? Это все дядя, да?

— Ничего подобного, — раздался с кровати хриплый голос, и Ника вскинула голову.

Паша приподнялся на локте и с озорным прищуром наблюдал за ней.

— Красный цвет тебе идет, — интимным полушепотом сообщил он.

— В каком смысле? Твоя футболка белая… — она взглянула вниз и ахнула: линялая и вытянутая футболка висела на ней, как на вешалке, и стоило ей нагнуться, лучше любого декольте продемонстрировала все детали нижнего белья.

А комплект и правда был красный. Не то, чтобы она на что-то рассчитывала… Имела же она, в конце концов, право носить, что вздумается? И совершенно не планировала, что Исаев после торта кинется ее раздевать.

— Проказница, — ухмыльнулся Паша. — Оказывается, торт не был главной благодарностью в твоем меню…

— Прекрати немедленно! — Ника выпрямилась и прижала предательскую ткань к телу.

— Меня все устраивает, — Исаев откровенно издевался. — Мой любимый цвет. И ты зашла как раз вовремя: я готов принять свой заслуженный презент.

И он похлопал по кровати рядом с собой.

На мгновение Ника замешкалась. От его наглости, разумеется. Не собиралась же она в самом деле лезть к нему? Хотя спал он без футболки, и на миллисекунду ей захотелось выяснить, так ли уж он готов… Бред. Ну и поганец!

— Вот как?! — она хитро подбоченилась. — Хочешь получить свой подарок? Целиком?

— Я вроде так и сказал, — он все еще улыбался, но в голосе прозвучала растерянность.

— Отлично, — Ника облизнулась, снова наклонилась, на сей раз сознательно принимая выгодную позу.

Одним движением выдернула из волос ленту, отчего те рассыпались мягкими пушистыми волнами. Повела плечом, зазывно прикусила нижнюю губу, и Паша судорожно сглотнул.

— Ты это… Я… В том смысле, что… — рассеянно бормотал он.

— Получи, — и она переложила Никиту на то место, по которому Исаев только что похлопал. — Думаю, о лучшем подарке ты не мог и мечтать.

Она выпрямилась и в оглушающей тишине прошествовала к двери.

— Думаю, мне стоит переодеться и поехать домой, — с этими словами она взялась за футболку и потянула ее вверх, игриво улыбнувшись и исчезнув в темноте коридора.

Уже застегивая пуговицы на платье, она услышала, как Паша в отчаянии воскликнул:

32

Вы читаете книгу


Сойфер Дарья - Исцеление (СИ) Исцеление (СИ)
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело