Мальвина (СИ) - Субботина Айя - Страница 11

Лицо Влада вытягивается, по щекам ползут красные пятна, и в тишине раздается скрипучее триумфальное рычание Черта, который, вцепившись зубами в брюки Влада в районе задницы, болтается на нем мохнатым кулем.

— Ты главное не дергайся, я попробую его снять, — вытирая в уголках слезы от с трудом сдерживаемого смеха, предупреждаю я, а в ответ слышу сдавленное:

— Твоя собака что, умеет читать?!

Снять с гостя Чертенка — это целый подвиг, потому что хватка у нашего малыша железная, как и выдержка, и уверенность в том, что он только что спас хозяйку от обидчика. Конечно, надо бы его выругать за это, но точно не при Владе.

— Он тебя не укусил, но штаны испортил, — говорю я, придерживая пса под подмышкой и разглядывая огромную дыру на брюках чуть ниже задницы. — Придется их снять.

Влад корчит рожу и не без иронии интересуется:

— И что ты выдашь мне взамен на этот раз? Свое мини десятилетней давности? Ползунки? Шотландский килт?

— Еще парочка предположений в том же духе — и будешь ходить голым, — елейным тоном отвечаю я.

Его явно подмывает огрызнуться в ответ, но он сдерживается. Это хорошо, потому что я совсем не шутила.

— Беги, погуляй. — Отпускаю Черта на пол, но он и не думает уходить. Становится возле моей ноги, смотрит на гостя так, словно это он превосходит Влада в росте, и сосредоточенно, по-боевому, топорщит уши.

— Твой волкодав явно настроен урвать кусочек меня, — сетует Влад.

— Ты, главное, не дергайся, а то, кто его знает, что это будет за кусочек. Не хотелось бы испортить карму своему псу воплями твоих осиротевших любовниц.

Влад делает шаг ко мне, вскидывает руки — и на его лице появляется такая улыбка, что мне хочется немедленно закрыть глаза. Знаете, как Медуза: посмотрела — и хана. Нельзя отрицать, что он красивый мужчина, причем красивый везде, и точно знает, как пользоваться щедротами матери-природы, но я не могу быть такой беспечной. Слава богу, Чертенок тут как тут и предупреждающе рычит. Муженек миролюбиво отступает, скрещивает руки на груди, из-за чего мышцы мягко перекатываются под загоревшей кожей. Она у него такого цвета, как молочный шоколад в карамели — так и хочется укусить. И, тсссс, только вам и больше никому — укусить его хочется за то самое место, которое Чертенку не досталось, потому что эта пятая точка точно выдающееся произведение искусства. Как говорит Стелла, когда видит подкачанного мужика: «Орех что надо!»

Но, конечно, это просто блажь и временное помутнение из-за того, что Влад так плотоядно улыбается.

— Пойдем, — поворачиваюсь на пятках и быстро веду его в бывшую комнату Максима.

Брат уже давно не живет с нами, но у нас есть правило: у каждого есть своя комната и она остается за ним навсегда, в том же виде, как и была до отъезда. Куда бы не занесла нас судьба, мы должны знать, что нам есть куда возвращаться. В комнате Максима куча постеров с концертов рок-групп, на некоторых есть автографы звезд, некоторые он еще мальчишкой честно утянул с рекламных щитов. В уголке на треноге стоит его старая акустическая гитара. Влад присвистывает и проводит по грифу.

— Крутая вещь, — говорит с интонацией знатока.

— Только не говори, что ты и в музыке разбираешься. — Я открываю шкаф — и оказываюсь в царстве кожи, черных толстовок и футболок с кровавыми надписями.

Сзади раздает скрип кровати — Влад явно устроился поудобнее. Кажется, его вообще ничем невозможно смутить, и даже в идиотской футболке и с дыркой на заднице он ведет себя, как король жизни. Сказать честно? Я ему немножко завидую: уверенность как раз то качество, которого мне катастрофически не хватает.

— Я немного играю на гитаре, — отвечает Влад. — Гораздо хуже, чем разбираюсь в музыкальных инструментах, особенно в штучных изданиях известных брендов.

— Мы на нее всей семьей три месяца копили, — неожиданно для себя подхватываю я. — Хотели порадовать Макса на совершеннолетие.

Он и порадовался — орал, будто его режут. Хорошо, что от счастья.

Из не богатого разнообразием гардероба Максима выуживаю кожаные штаны и черную футболку с белым оскалом на груди. Бросаю все это Владу, и он восторженно присвистывает.

— Господи, ты бы хоть предупредил! — возмущаюсь я, когда он берется за пряжку и тянет ремень из шлеек.

Отворачиваюсь, переминаюсь с ноги на ногу, словно на иголках. И мысленно уговариваю проведение вложить в голову Влада пару совестных мыслей, которые остановят его от попыток снова меня полапать. Надо срочно занять его разговором, вот!

— Где ты учился? — спрашиваю первое, что приходит на ум. Нейтральный, почти официальный вопрос.

— Гарвардская школа бизнеса, — отвечает он, шурша одеждой. — Слушай, Мальвина, крутые штаны!

— Молись богу, чтобы Максим не загорелся к ним ревностью, — остужаю его пыл. — И хорошо учился?

— Определенно, раз управляюсь с финансовой империей.

Меня бесит, что он такой богатый. Не потому, что я рядом с ним — церковная мышь, а потому что как бы там ни было, между нами просто не может быть ничего общего. Вы же понимаете, что нельзя скрестить болонку и волкодава?

— А ты что закончила?

— Точно не Гарвард.

— А поточнее?

— Педучилище. — На самом деле я люблю учиться. Закончила курсы секретарей, курсы швеи, учусь фотографии и английскому. Но, конечно, это не Гарвард и не МГИМО. И мне правда нравится быть няней.

— Наверняка в тебя влюблены все мальчишки, — мягко посмеивается Влад, и я вспоминаю нашего местного хулигана Антона, который каждое утро по пути в детский сад вырывает пучок какой-то травы и торжественно вручает его мне. — Ну, я вроде все.

Поворачиваюсь, морально готовясь еще раз от души посмеяться, но… В общем, смеяться как-то не хочется. Одежда сидит на нем, как влитая, только футболка чуть сильнее натянута на плечах, потому что они у него шире, чем у Макса. И кожа ему невероятно идет, и растрепанные волосы, которые Влад лениво причесывает пятерней. А еще у Влада на руке браслет: тонкая полоска белого металла с парой черных ромбовидных камней. Вы фанатеете от мужских рук? Если да, то представьте самый выдающийся экземпляр: суховатое запястье, узкая, но крепкая ладонь, длинные пальцы, немного напухшие под кожей вены. И на всем этом великолепии аппетитного цвета — простой белый браслет. Не знаю, как вы, а я чуть слюной не поперхнулась.

— Маша? — напоминает о себе Влад, и рык Чертенка рядом подсказывает, что пока я таращилась на его руки, муженек снова попытался воспользоваться положением и вторгнуться в мое личное пространство.

— Нужно найти причину, чтобы уехать, — говорю я, незаметно откашливаясь.

— Уже? Я вроде еще не всю родню видел.

— И только поэтому еще жив. Или тебе мало? — Окидываю его выразительным взглядом.

— Я люблю экстремальные виды спорта, солнышко мое, а твоя семейка — это покруче, чем прыгать на сноуборде с вертолета.

— Сноуборд?! — Я даже не пытаюсь сдержаться. — Ты катаешься на сноуборде?

— А как же, — подмигивает Влад.

У всех в этом мире есть розовая мечта. Что-то такое, что лежит под стеклом на самом видном месте в музее вашей души и с чего вы любовно смахиваете пылинки. Вот и у меня она есть, и это не дорогая сумка и не машина, и не кругосветное путешествие на трехпалубном лайнере. Это — сноуборд. У меня даже заставка на телефоне с парнем, который скользит по горному склону на роскошной доске.

— Любишь сноубординг, солнышко мое?

— Я не умею кататься, — жалуюсь я. Надеюсь, он догадается, что мы не можем позволить себе выезжать на горнолыжные курорты.

— Могу научить, — предлагает Влад.

Звучит так заманчиво, что я хочу согласиться без оглядки. Но мы же договорились на вынужденные тридцать дней?

— Пойдем, попрощаемся, — резко обрубаю я.

Самому главному правилу бизнеса не учат нигде, даже в Гарварде. А ведь оно первостепенно, и если вы не отшлифуете мастерство до ювелирного совершенства, то так и останетесь в хвосте тех, кто ворочает миллионами.