Мультяшка (СИ) - Романова Наталия - Страница 4

— Да что вы говорите, — фыркнула. — Не обнаружено?

— Нет, — он медленно рвал какие-то бумаги, вероятно, протоколы задержания или осмотра, или ещё что-нибудь, в чём не слишком разбиралась Мирослава. — Более того, вас здесь не было. В это время вы находитесь на борту личного самолёта вашего дедушки, горя желанием навестить его.

— У меня есть такое желание?

— Естественно, — он дорвал последний лист и подозвал пристроившегося в углу сотрудника, что-то ему сказал, тот ушёл, чтобы вернуться с металлическим подносом, поблёскивающим серебром. Вениамин Рудольфович сложил клочки бумаги и поджог их, не сойдя с места, пока не прогорело всё.

— Надеюсь, инцидент исчерпан, — проговорил адвокат старшему из тех, кто производил задержание, и, дождавшись утвердительного кивка, протягивая пальто Мире, встал и двинулся к дверям, всем своим видом показывая, чтобы девушка следовала за ним.

— Я не могу уйти! — Мирослава упёрлась в дверях. — Там Данила! Я видела, как они скрутили его! И били!

— Не здесь, — проговорил Вениамин Рудольфович. — Не здесь, — сжал губы и вытолкнул на свежий воздух Миру.

— Что с Данилой? С Владленом, с ребятами?

— Они задержаны.

— Значит, надо их отпустить, — Мира развела руками и уставилось на адвоката в ожидании положительного ответа, которого не последовало.

— Это невозможно.

— Почему это?

— Наркотики.

— Что наркотики? Они употребляли наркотики? Из-за этого?

— Они распространяли наркотики, Мирослава. Это то, что мне известно на данный момент. Это серьёзная статья уголовного кодекса. Они в разработке уже довольно долгое время, нам повезло вырвать тебя до того, как дело предали огласке, твой дедушка позаботится о том, чтобы твоё имя не фигурировало нигде, мне велено доставить тебя к нему сегодня же.

— А Данила?

— По поводу него указаний не было, — подъехало авто, несложно было угадать, что за ними, водитель вышел и открыл дверь.

— Я никуда не поеду.

— Мирослава, лучше тебе поехать, — примирительно проговорил адвокат и сочувственно улыбнулся.

— Я никуда не поеду, найму адвоката и вытащу Данилу. Он ни в чём не виноват! — развернулась и пошла по набережной, набирая по пути номер такси.

— Это глупо, — догнал её Вениамин Рудольфович.

— Нет! — упёрлась.

— Хорошо, послушай меня внимательно, только внимательно. Ни один адвокат не пойдёт против твоего дедушки, ты ведь это понимаешь? Кроме, может, совсем никакого, которому нечего терять, но такой не поможет твоему другу. Статья слишком серьёзная. Помочь, реально помочь, может только твой дед. Я бы на твоём месте поехал к нему и просил его.

— Он терпеть не может Данилу! Ненавидит его!

— Но он любит тебя, — улыбнулся, Мирославе даже показалось, что тепло, впрочем, адвокаты — лисы, особенно те, что работают на её деда. — Если ты будешь покладистой, уверен, он сменит гнев на милость и поможет твоему Даниле. А вот если ты не поедешь…

Мирослава почувствовала, что её загнали в ловушку, но тогда она не знала, что это ещё не ловушка. Ловушка ждала её впереди.

«Ты выйдешь замуж за того, на кого я покажу пальцем», — заявил дед.

«Будешь тише воды, ниже травы», — добавил.

Он говорил много, повышал голос, что с ним никогда до этого не случалось при внучке. Всё свелось к тому, что Мирослава не в состоянии заботиться о себе, о своих деньгах, о семейном капитале и бизнесе, а значит, это сделает тот, кому дед полностью доверяет, и кто будет под его контролем. Мира может катиться в самостоятельную жизнь, и тогда дед лично позаботится о том, чтобы Данилу упекли на максимальный срок — который он не проживёт в местах не столь отдалённых, деду несложно будет это организовать, — или принять его условия и «зажить человеческой жизнью», «взяться за ум».

Чудовищные, ненормальные, не укладывающиеся в голове любого современного человека условия. Более того, лишённые смысла или логики, на взгляд Мирославы. Но не на взгляд деда.

— Мира, лучше тебе согласиться, — увещала Целестина, мягко улыбаясь старческими губами. — В этот раз ты зашла слишком далеко. Наркотики… дорогая, ты же понимаешь, что дедушка такого терпеть не станет.

— Данила не распространял наркотики.

— Твой Данила не интересен твоему дедушке, его интересуешь ты, но тебе должно быть известно, что он всегда держит слово. Если ты поступишь так, как хочет он, он сумеет вытащить твоего Данилу, замяв дело. А если нет, — Целестина сочувственно развела руками.

— Как я могу выйти замуж за незнакомого человека? — Мира спрыгнула с кровати и обошла вокруг неё. — Отвратительно!

— Я понимаю, но…

Мирослава знала, как никто, каким упрямым и безжалостным бывает её дед, а так же, насколько влиятельным. Он мог судить и миловать, обходя любые законы и суды. Он мог достать Данилу, полностью оправдать его, а мог сгноить ещё до суда или добиться максимально возможного наказания, такого, которое не переживёт Данила.

Мира собралась, вздохнула и дала своё согласие, и уже через три часа зашла в кабинет, чтобы познакомиться со своим будущим мужем. Она даже переоделась, как сказала Целестина, в узкую юбку-карандаш и классическую шёлковую блузку, превратившись в исполнительную секретаршу. Присела напротив, с намерением посмотреть на того, кому несказанно повезло стать родственником самого Сильвестра Прохоровича, человека, чья власть почти безгранична, и споткнулась о холодный взгляд серых глаз.

Холодный, оценивающий, анализирующий. Смотревший на неё в упор мужчина мало чем отличался от окружения деда, был частью его, единым монолитным целым. Выхолощенный, расслабленный, ударяющий указательным пальцем по хрусталю с виски.

Он осмотрел Миру с головы до ног, оценил приобретение, скользнул липким взглядом по бёдрам и остановился на лице, не отводя взгляда.

Интересно, чем этот человек провинился перед дедом, что его постигла участь стать супругом Мирославы. Или это честь для него? Он рад этому обстоятельству или нет? По непроницаемому взгляду было не понять, да и какое это имело значение?

Мирослава вскочила, она выкрикнула дедушке всё, что думала в этот момент, и убежала к себе в комнату, закрылась там, а потом в ванной, плача и раскидывая вещи в отчаянии. Разбившийся флакон духов наполнил помещение сладким запахом.

Когда Мира вышла, Целестина сидела на краешке кровати и перебирала сморщенными руками шёлковое покрывало. Она подняла сухой взгляд на Мирославу, нагнула голову вбок и произнесла.

— Максим хороший молодой человек, он не поступит с тобой дурно, да и дедушка никогда не позволит обидеть тебя, он всего лишь хочет дать тебе защиту, заботится о тебе.

— Защитить?!

— Мира… со временем ты поймёшь его, — вздохнула.

Мирослава сомневалась, что когда-нибудь поймёт своего деда. Но сумела уговорить себя, при помощи Целестины, что конца света не произошло. В конце концов, это просто формальность, юридический аспект для спокойствия деда.

Договор. Не более того. Никто, в том числе дедушка, не может заставить её жить со своим «мужем», да и разводы никто не отменял.

Главное — продержаться, пока не выпустят Данилу.

Ужин длился уже больше часа. Никаких особенно изысканных блюд в этом доме не подавали, или Максим не попадал на такие приёмы. Сильвестр любил повторять, что пища должна быть простой, сытной, и её должно быть много. Именно по такому принципу и был накрыт ужин на четыре персоны. На выбор горячее, мясное или рыбное, овощи, зерновые, лёгкие салаты и суп-пюре из тыквы, немного необычное блюдо для ужина.

Сначала за столом были двое. Максим и Сильвестр, который погрузился в пережёвывание и переваривание пищи, как в самое важное событие если не всей жизни, то дня. Максиму же кусок не лез в горло. Он сделал несколько глотков воды и, пытаясь скрыть отвращение, смотрел на кусок хорошо прожаренного мяса. Рыбу он не любил с детства. В любое другое время Максим с аппетитом съел бы этот стейк, тем более, после перелёта и алкоголя практически на пустой желудок, в любое другое, но не сейчас. Комок, стоявший поперёк горла, осложнял даже дыхание, не то что глотание.