Карьерист - Иванович Юрий - Страница 10

Даже не пытаясь встать на ноги, поощер вывернулся на живот, ухватился за основание банки у борта, а ногами оплёл крепления капитанского стула и, не обращая внимания на рывки и сотрясения всего судёнышка, продолжил максимальные по силе воздействия «откат-подбор». Благо для этого не обязательно было размахивать руками или с полным средоточием напевать шаманские мантры. При этом разозлился невероятно:

«Тварь! Паскудь! Дерьмо плавающее! Сам издохну, но тебя тоже на песок разложу! Убожество придонное! Чтоб тебя разорвало!..»

Ему и в самом деле было плевать, если катер тоже разрушится при таких вот спонтанных, практически безадресных воздействиях. Бил просто по площадям, хотя и пытался как-то сориентировать удары именно по живой плоти.

Тогда как оказавшийся на привязи кораблик не просто нёсся по волнам, подскакивал на ухабах плоти или ударялся о неведомые преграды, но ещё и нырял порой в океанские воды. Причём довольно глубоко, если судить по страшному давлению на ушные перепонки. А потом снова следовало экстренное всплытие.

Удар! Погружение! Тряска! Всплытие! Странный взлёт! Падение с переворотом, во время которого из катера вывалилось и вымылось водой всё, что оказалось не закреплено! Опять тряска! Вновь погружение! Серия ударов! И так далее и тому подобное. Причём – долго. Минут пять, которые в то же время показались вечностью.

Ну и самая неприятная мысль:

«Если этот монстр меня затянет на глубину, меня уже и все дэмы вкупе не спасут! – после которой промелькнула вполне логичная: – И вообще, не пора ли мне отцепляться и сваливать в свободное плавание?.. Пока с меня плащ-артефакт не сорвало…»

Ну да, если чудище ранено и мечется в слепом бешенстве, вряд ли оно обратит внимание на маленького человечка. То есть умчится дальше, скорей всего больше не возвращаясь в то место, где его обидели.

Но что делать в таком случае без катера? Пусть он и станет нефункциональной скорлупкой. Как его отыщут в океане наблюдатели? И не сбежит ли кит от страха куда подальше? В последнем варианте тем более нужно хоть какое-то плавательное средство.

Вот потому и держался человек изо всех физических сил.

Зато иными силами, тоже используя их максимально, Труммер долбил и долбил своего воистину безразмерного противника. И в конце концов осознал, что подобная тактика всё-таки дала какие-то результаты. Тряска и волнение стали стихать. Погружения и взлёты тоже прекратились. Следовательно, осклизлое чудище либо сорвалось с гарпуна, либо ослабло, либо…

Слишком смелой выглядела надежда на уничтожение монстра. Ну а вдруг?

Кораблик качнулся ещё пару раз, поскрипывая измочаленной обшивкой, и замер. Точно так же покряхтывая, растирая сбитые в кровь локти и колени, встал и человек. И только начав осматриваться по сторонам, с леденящим душу трепетом понял: что-то вокруг не так. Странное освещение… Слишком тихая, идеальная гладь океанской воды. Какая-то непомерная тяжесть на плечи… Ни единого кусочка слизистой плоти… Не видно всплывшего объекта… Не слышно ментальных призывов от Тилиуса…

И солнце! Это ведь не голубое Пурьесо! И не жёлтый Капир! И не белое Скаль!

Как-то слишком далеко, почти над горизонтом, висело большое красное светило. Чужое! Незнакомое! Именно что чужое! Как и весь окружающий мир.

Присев на перекошенное сиденье и продолжая озираться по сторонам, Поль стал вычерпывать какой-то банкой, застрявшей под обшивкой, воду из судёнышка. Ну и при этой однообразной работе надолго задумался. Всё-таки благодаря своей исключительной близости к дэму Прогрессору а’перв знал о ДОМЕ невероятно много. Конечно, большая часть подобных знаний не являлась секретом для приписных любого сектора. Мало того, порой те же герои и великие полководцы, проживающие в Крепостях, знали про иные миры, да и про сам ДОМ, намного больше, чем какой-то выскочка из Ро́змора. Если не все, то большинство из них.

Имелись научно-исследовательские общества и в Параисе. Всё-таки там жили в условиях довольно развитой технической цивилизации. И пусть ни у кого не было телевизоров, передатчиков и уж тем более компьютеров с общей сетью Интернета, разрозненных знаний, а также книг на эту тему хватало. В том числе и по поводу остальных пространств ДОМА. Передавались эти знания устно, в печатном и в письменном виде и, в общем-то, не являлись запрещёнными. Но и не каждому они были доступны.

А Полю в этом плане везло. Он порой пользовался библиотекой дэма, беседовал с иными участниками миссий, порой и до компьютера мог дорваться, вычитывая там всё, что успевал высмотреть. Иначе говоря, общие представления об иных плоскостях у него имелись. Ну и сам факт нахождения возле Излома подталкивал к правильным выводам: израненное, испуганное чудовище в попытке сбежать от незнакомой напасти либо случайно проскочило на иную плоскость куба, либо специально туда прорвалось, либо спонтанно телепортировалось. Почему бы и нет? Коль подобное умеет Тилиус, то почему бы и какому-то чудовищу не обладать подобными талантами? Может, оно тоже а’перв? Или у’кинт? А может даже, ю’десим?

Правда, Тилиус не признавался, что он умеет проскакивать через грани куба, из которого и состояла-то здешняя вселенная. И опять-таки, невзирая на крайнюю опасность возле этих граней, простые смертные тоже отыскивают какие-то проходы и даже проводят по ним целые караваны. Причём такие тропы есть не только на суше, но и на воде существуют.

«Значит, и меня как-то сюда перетащило…» – только и оставалось констатировать. Ну и присматриваться к здешнему светилу, прикидывая: рассвет сейчас или закат? По всем признакам выходило, что закат. Красный шар всё ниже и ниже опускался к очень далёкому горизонту, и как только он за него сядет, наступит ночь. А ночь – это неведомое состояние суток для всех, кто проживал на божественной плоскости. То есть там, где находились сектора с Имениями, Долинами спортивной Элегии, Параисом, Розмором и с Дикими землями. Потому что там имелось сразу три солнца разной степени нагрева.

Тогда как над четырьмя плоскостями, являющимися боковыми для божественной, вращалось два больших, но весьма горячих солнца. Они следовали по кругу, на единой орбите, и по очереди освещали каждую из сторон. Вот и получалась смена дня и ночи. А в дальних уголках, где лучи толком не прогревали за световой день, даже создавались снежные пустыни или ледовые поля. Или если там возвышались горы, то на них снега хватало.

Кстати, над шестой гранью, противостоящей божественной, вообще постоянно висело строго над центром единственное, не слишком тёплое солнце. Вот там уже хватало горячих пустынь прямо под светилом и замороженных пространств на краю, которые практически не прогревались. Потому она и называлась пустынной. Считалось, что шестая плоскость – самое неудобное место для проживания разумных. И уж какие только слухи не ходили о внешности этих разумных и об их необычности. Хотя очевидцы утверждали: такие же, как мы, только страшно волосатые.

Осознав себя на боковой грани, Труммер первым делом стал проверять исправность своего судёнышка. И пока этим занимался, прикидывал:

«Заберёт ли меня кто отсюда? И вообще, будет ли искать именно здесь? Как бы не пришлось в этой точке остаться навсегда, помирая от жажды и голода…»

Худшие опасения развеялись, после того как двигатель заработал. Вполне сносно действующие водомёты дали какую-то надежду добраться до суши. А уже там, с имеющимися силами и умениями поощера, можно вполне сносно устроиться, обжиться, а потом и отправиться к Излому в поисках тех же самых караванщиков-контрабандистов. Если уж мечтать до конца, то при определённой удаче вернуться домой – вполне осуществимая акция.

Конечно, лучше всего и быстрей было бы развернуться и плыть к весьма близкому горизонту. То есть сразу же вернуться через Излом на божественную сторону куба. Да только подобное действие – не просто риск немалый, а глупость несусветная. Без проводника или знающего разумного – нечего и соваться, практически стопроцентная смерть. Лучше уж дальше, дольше и в обход – зато с некоторыми твёрдыми шансами на успех, чем переться напропалую.