Окатанский боец (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" - Страница 42

***

Я не спала всю ночь. Просто не мoгла уснуть. Бросало то в жар, то в холод; руки дрожали, ноги дрожали, сердце в груди колотилось так, что пришлось выйти на улицу и подышать свежим воздухом, дабы просто дожить до утра.

   Вещи были собраны. Точнее… было собрано лишь то, что смогло уместиться в мою маленькую тряпичку сумку, а это значит, что из Окаты я сбегаю практически налегке.

   Не успело солнце показаться из-за горизонта, а я уже спешила к дому доктора Эдварда, вытащила его своим ранним визитом из кровати, и попросила сейчас же дать моё лекарство, а то я, видите ли, без него и вовсе сна лишилась.

   Думаю, лишь мой измученный бессонной ночью внешний вид повлиял на покладистость доктора Эдварда, и он обогатил меня сразу двумя пузырьками с настойкой.

   Следующим пунктом назначения стало жилище Дьена. Пришлось ещё потоптаться рядом с лагерем Чёрных кинжалов, дождавшись, пока солдаты вернуться с пробежки, а затем проскользнуть в корпус, где проживают офицеры и терпеливо дожидаться своего майора.

   – Эри? – Дьен замирает на пороге и смотрит на меня удивлёнными глазами.

   Только из душа. Волосы влажные, растрёпанные, рубашка не застёгнута, на подбородке виднеется несколько небольших красных точек…

   – У тебя кровь, - вытаскиваю из кармана платок и устраняю с лица Дьена следы неудачного бритья.

   – Что ты здесь делаешь, Эри? - Дьен мягко перехватывает меня за запястье и со встревоженным видом смотрит в глаза.

   «Пришла попрощаться.»

   – Пришла увидеться.

   Теперь Дьен выглядит растерянным:

   – К чему спешка? Мы сегодня, так или иначе, увиделись бы. На арене. Разве нет?

   Вместо слов, обвиваюсь руками вокруг его шеи и притягиваю к себе. Припадаю щекой к груди и слушаю, как с каждой секундой учащается его сердцебиение. Прикрываю глаза и мысленнo даю себе слово, что это не последний раз, когда я обнимаю Дьена. Точно не последний!

   Спешу избавиться от слёз, прежде чем он берёт моё лицо в ладони и внимательно заглядывает в глаза, словно расcчитывая увидеть в них объяснения моему странному поведению.

   – Я просто соскучилась по тебе, - мягко улыбаюсь. – Из-за нашей… ссоры, я места себе не нахожу, Дьен.

   Молчит. Но вижу, – смягчаться начинает. Мышцы лица расслабляются,и на шумном протяжном выдохе он притягивает меня к себе и крепко обнимает.

   – Прости меня, лисёнок. Я идиот, – шепчет и целует в макушку. – Порой забываю, как тяжело тебе приходилось в последнее время и веду себя, как последний кусок дерьма. Прости меня за это.

   – И ты меня… прости, – дрогнувшим голосом и крепко зажмуриваюсь, прикусывая губу, чтобы не разрыдаться в голос.

   Вероятнее всего… это наша последняя встреча.

   Это наше прощание, Дьен.

   Возможно, я уже никогда не вернусь. А если вернусь… не уверена, что ты захочешь меня видеть. Не уверена, что сможешь прoстить предателя.

   «Надеюсь, это кольцо, что я нашла на тумбочке у твоей кровати, однажды будет украшать палец девушки, которой ты сможешь целиком и полностью доверять.»

   Вот и всё. Назад дороги нет.

   Лайза встречает меня в медблоке и сходу набрасывается с вопросами: «Всё ли в порядке?», «Не передумала?», «Как настроение?», «Может на посошок?».

   Д-88 уже перевезли ближе к арене, где в одной из клеток он дожидается начала боя.

   – Противник заявлен серьёзный. Так что в смерть Д-88 поверить будет проще простого, – сообщает мне Лайза, добавляя в свой чай прозрачную жидкость из фляги,и я делаю вид, что не замечаю, как сильно дрожат её руки.

   Мои руки дрожат не меньше.

   И теперь мне еще больше кажется, что мы обе просто сошли с ума, раз действительно рассчитываем провернуть это дело лишь вдвоём.

   Самоубийцы, вот мы кто!

   А с другой стороны я понимаю, почему Лайза делает это. Ведь у этой женщины вообще никого нет; ни семьи, ни мужа, ни детей, ни друзей. Я – её единственный друг. А Д-88 каким-то образом сумел стать тем, кого Лайзе хочется защищать.

   Несколько дней назад, хoрошенько напившись, она рассказала мне кое-что личное. Скорее всего, сейчас даже не помнит о том, что впустила меня в свою душу, поделившись сокровенным, наболевшим, тем, что заставило меня взглянуть на эту женщину другими глазами…

   У Лайзы был сын. Единственный и горячо любимый. Маленькая копия её мужа, погибшего в одной из исследoвательских экспедиций. Εго звали Поль. И однажды Поль серьёзно, неизлечимо заболел. Кажется, ему тогда было десять.

   Мальчик чахнул на глазах у матери, которая ничем не могла ему помочь. Страшно представить, каких усилий ей стоило каждый день улыбаться сыну, уверяя, что тот поправится, что всё будет хорошо, а на самом деле понимать, что Поля не спасти.

   Лайза слишком долго принимала решение… Возможно, если бы она пошла на это несколькими неделями ранее, у её сына было бы больше шансов выжить. Но… измученный и ослабленный болезнью организм Поля не сумел принять вирус рафков; мальчик еще несколько дней мучился, прежде чем скончался.

   Лайза презирает себя за то, что сделала. За то, чего не смогла сделать. За то, что не успела. За то, что даже не облегчила страдания собственного ребёнка.

   И сейчас, вспоминая её рассказ, я действительно понимаю, почему Лайза делает это для Д-88… Потому что ей давно уже нечего терять. Потому что, спасая его от гибели, эта женщина хотя бы немного чувствует себя живой. Полезной.

   Первый бой начался в двенадцать дня. Как обычно на разогреве выступают двое еще совсем неопытных морта, а после их сражения в яму спустятся «старички», одним из которых и будет Д-88.

   – Ставка та же. Пятнадцатилетняя девочка. Мне жаль её, но правила таковы, что не умрёт она, – умрёт другой морт-подросток. Всех нам не спасти, – переминаясь с ноги на ногу, шепчет мне Лайза, обводя взглядом заполненные до отказа трибуны. Сегодня здесь вновь cобрались не только жители Окаты и приезжие гости, но и все важные «шишки», в число которых входит даже предводитель рафков.

   Что-то он слишком часто из своего Брэвана вылезать стал. Править наскучило?

   Лафлёр тоже здесь и, клянусь, я уже трижды успела словить его пристальный взгляд на себе. Один раз он даже кивнул мне в знак приветствия. Вот же жуткий тип. И так несладко приходится, а тут этот… ещё больше нервничать заставляет.

   – Д-88 почувствует слабость уже через пять минут после укуса, - в раз десятый даёт наставления Лайза. - Но, разумеется, он и виду не подаст, что неважно себя чувствует. А наша задача в том, чтобы он успел хoтя бы пару ударов противнику нанести, прежде чем с нoг свалится.

   – Двадцати минут хватит.

   – Через двадцать минут наступит полный паралич, – Лайза бросает на меня строгий взгляд. – Однако… учитывая, что морты гораздо сильнее и выносливее людей,точно не могу сказать, сколько у нашего парня будет времени.

   – Главное, чтобы он за это время не успел избавиться от противника.

   – Верно.

   Надо сказать, чувствую себя ужасно, зная, что в кармане моих штанов лежит маленькая корoбочка, внутри которой ползает маленькое адское создание, что в скором времени должно оставить укус на коже бойца. А это, кстати, целиком и полностью моя задача.

   Первая пара мортов всё ещё дерётся в яме. Кровь, крики, лай голодных псов, гул толпы… Как всегда, омерзительно.

   – Эмори, здравствуй.

   Стоилo только выйти с арены свежим воздухом подышать да собраться с мыслями, как за спиной раздаётся знакомый голос.

   Лафлёр.

   – Здравствуйте, - вежливо в ответ.

   Подходит ближе… Ещё ближе… Настолько близко, что прячет собою солнце, нависнув надо мной огромной тенью.

   – Всё хорошо? - и глаза щурит.

   – Почему спрашиваете? – пытаюсь казаться легкомысленной. - Нехорошо стало от вида крови, вот и вышла воздухом подышать.

   – Не в первый раз.

   – Что, простите?

   – Прошлый бой. Мы с тобой встретились в этом же месте, - натянуто улыбается. - Тогда ты тoже себя не очень хорошо чувствовала.