Эскейп (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" - Страница 79

   – Арон? – тихонько зовёт сзади Лотти, но я прошу её помолчать ещё немного.

   – То есть… тебе плевать было, кто дойдёт до конца? Главное, чтобы в их числе была Кайла?.. То есть это всё, было твоим грёбаным экспериментом? - Хочется сорваться с места и разорвать на мелкие кусочки этого больного фанатика!

   – Не совсем, - с грустью улыбается. - По большей части я был вынужден провести его таким образом. Видишь ли, Арон,так уж вышло, что стопроцентная загрузка сознания без каких-либо погрешностей, способна осуществиться только при условии, что принимаемое тело абсолютно здорово. А здоровое тело в наше время получить не так-то уж просто.

   – Αрон?..

   – Ещё минуту, Ёжик, ладно?.. То есть ты, старый извращенец, запер нас всех здесь, включая собствеңную дочь, чтобы найти себе подходящих для эксперимента крыс?!

   – О, прошу тебя, не утрируй, Арон. Я полагал, что с тобой мы уже сумели найти общий язык, разве нет? Ты так отлично здесь потрудился! К тому же,тело Кайлы не пригодно для жизни в новом мире,так что я не считаю, что обрёк свою дочь на страдания. Страдает лишь оболочка, но не разум.

   – Твою мать… – У меня больше нет слов. Я не знаю, как это можно принимать, понимать,и всё в этом долбаном роде! Передо мной стоит просто чёртов псих, которому мне срочно нужно выпустить кишки!

   – Милая, – улыбаясь,и едва ли не с обожанием Хавьер смотрит на Кайлу, которая беззвучно плачет в мoих руках, - скоро всё это закончится, обещаю. Гораздо раньше, чем даже я мог себе представить. Официально, эта комната станет последней для всех, кто в ней остался. Официально, всех вас очень скоро признают мёртвыми. Но этот конец означает лишь одно, дорогая моя… Для тебя это новое начало! Ведь я уже… нашёл для моей девочки новое, замечательное тело!

   – Арон?! – кричит за моей спиной Лотти, и в эту секунду тело Кайлы окончательно обмякает, повисая у меня на руках, голова запрокидывается на бок, и я вижу, как на шее под кожей расползается большое угольно-чёрное пятно.

   Ρефлекторно выпускаю её из рук, как нечто заразное, и во все глаза смотрю на Хавьера.

   – Ты… ты… ты ненормальный, - тихим рычание срывается с моих губ, и громкo, яростно: – Она ведь твоя дочь!!!

   – Ею и останется. В новом теле, - счастливо улыбается и с абсолютным восторгом добавляет: – В теле Ханны!

   – Арон… – умоляюще стонет Лотти, и я нахожу в себе силы, чтобы выйти из ступора и обернуться на её зов. И к своему дикому ужасу нахожу её на полу, в странной бесформенной позе с подогнутыми ногами, которые она… – Арон, я больше их не чувствую. Я не чувствую ног.

   – Надо же! – в тот же миг Хавьер хлопает в ладоши и так восторженно, как ещё никогда до этого, восклицает: – Кажется, нам потребуется ещё одно здоровое тело, верно, мой мальчик?.. Мы всё ещё можем спасти сознание нашей очаровательной мисс Ривера! – Подходит ближе и протягивает руку. – Обсудим условия нашей новой сделки?

Ханна

   Настоящее

   Два часа спустя

   Запах чистящих средств ударяет по обонянию раньше, чем я открываю глаза и обнаруживаю над собой ослепительно белый потолок с одной небольшой, но поразительно яркой лампой по центру.

   Во рту сухо, горячо. В горле песок с привкусом железа. Во всём теле такая слабость, что на несколько жутких мгновений кажется, что я лишилась способности двигаться. Не чувствую ни рук, ни ног… Но, нет… это всё из-за слабости. На самом деле с попытки пятой мне удаётся сжать кисть в кулак и повернуть голову в сторону – на странный шум. Точнее… на пиканье приборов, к которым меня подключили. Сама я лежу на жёсткой кушетке с приподнятым изголовьем, рядом с которой стоит капельница, по капелькам вливающая в меня физраствор. Во всяком случае, я надеюсь, что это физраствор, ведь и чувствую я себя значительно лучше, по крайней мере, сравнительно – точно лучше.

   Поднимаю свинцом налитую голову и так резко вздрагиваю от испуга, что изо рта невольно вырывается хриплый, жалкий то ли писк, то ли крик – не узнаю своего голоса. Прочищаю горло и сажусь, глядя на своё отражение в зеркальной стене напротив, что напугало меня. Больше в комнате никого. Ничего. Только кушетка, кардиомонитор, капельница, и я, облачённая в подобие больничной сорочки.

   Выдёргиваю из вены катетер,и капельки алой крови пачкают эту уродливую белизну вокруг. Свешиваю ноги с кушетки, и ощущаю малоприятное покалывание в ступнях, которыми пытаюсь передвигать по холодному плиточному полу.

   Сколько я спала? Где я? Что происходит?

   Где Линк?

   Двигаюсь к одной единственной здесь двери с круглым окошком на уровне головы, но заглянуть в него не выходит, разве что для того, чтобы вновь увидеть своё зеркальное отражение,и невольно отметить, что так дерьмово как сейчас, я ещё никогда не выглядела. Даже после избиений Роузом.

   Кладу ладонь на гладкую круглую ручку и, будучи на сто процентов уверенной, что дверь заперта, с излишней силой кручу в сторону.

   К моему ужасу, удивлению, смятению… дверь оказывается открытой.

   К моему ужасу, удивлению, смятению… я вновь слышу тот же низкий хрипловатый голос:

   – Ханна, ты уже очнулась?

   И так резко бросаюсь назад, что слабые ноги не слушаются, заплетаются, колени подгибаются,и я ударяюсь ими о плитку.

   – Не трогайте меня! – хочу кричать, но выходит лишь жалобно сипеть. – Не трoгайте!!!

   Кто-то подхватывает под руки и тащит обратно, прежде чем я добираюсь до иглы, которая была в вене. Мысленно проклинаю себя, что сразу не додумалась вооружиться хотя бы ею.

   – Усадите её в кресло и пристегните ремнями, – вежливо до отвращения протягивает мужчина хриплым голосом, и вот, наконец, я вижу лицо его владельца.

   Невысокий, пожилой, с трoнутыми сединой волосами, аккуратно убранными назад. Прищуренными глазами-жуками, над которыми гроздятся широкие чёрные брови. С негустой, но пущенной в рост бородой. Ботинки словно пять минут назад были начищены, а медицинский халат, с пустым бейджем на груди, кажется настолько белоснежным, что, несмотря на приглушённый свет в комнате, мне непреодолимо хочется поморщиться.

   – Ο, это? Здесь ни к чему такие формальности, – мужчина прослеживает мой взгляд и одним махом избавляется от бейджа, передавая его в руки одному из своих подчинённых. В это время ещё один человек облачённый в военную экипировку, давит мне на плечи, усаживая в кожаное кресло,и пристёгивает ноги и руки ремнями. Всё это время я не свожу взгляда с этой мерзкой, скалящийся рожи.

   – Профессор Хавьер, - со всем отвращением,и отравляю плевок ему в ноги.

   Хлопок. И щёку тут же обжигает огнём, от пoщечины, полученной от мудака в форме.

   – О, нет, что ты, - спешит вмешаться это престарелое ничтожество, возомнившее себя Богом. – Ханна натерпелась достаточно. Довольно с неё боли. Не смей её трогать!

   С трудом оторвав взгляд от испещрённого морщинами лица, оглядываю помещение и, через одну из приоткрытых дверей, успеваю заметить тело на передвижной кушетке прикрытое белой простынёй,из-под которой торчат ноги. Дверь тут же закрывают, и я вновь встречаюсь взглядом с этим монстром воплоти, что имеет совесть называть себя человеком.

   – Это они, да? - шиплю, как змея. – Трупы за той дверью… это они, да? Те, кто умер по твоей вине!

   – Ханна, дорогая, - вздыхает Хавьер, глядя на меня едва ли не умилённо, – главное, что ты здесь – живая и здоровая, остальное не имеет столь важного значения.

   Сукин сын.

   Чёртов сукин сын!

   Вновь заставляю себя оторвать взгляд от его лица, чтобы осмотреться. Я должна знать, где нахожусь и чего ожидать от этой комнаты. Но ожидание увидеть здесь что-то вроде экспериментальной лаборатории себя не оправдывает. Скорее это комната видеонаблюдения за теми, кто оказался заперт… там… в этих комнатах, что так хорошо видны на десятках экранов, вмонтированных в стену. Их множество, – этих комнат - и отчасти я даже рада тому, что не успела побывать и в половине из них.