Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 3

На образ Потусторонних гор автора вдохновила вот такая картинка http://99px.ru/sstorage/53/2013/09/mid_81980_1947.jpg

====== Глава 3 ======

Они любили друг друга с отчаянием обреченных. Грозовыми тучами встретились их тела – сперва едва ощутимыми, словно от страха разрушить, прикосновениями; затем все более глубоким взаимным слиянием. Приближающимся летним громом отозвались вздохи и стоны наслаждения, смешанного с мукой. Несдерживаемые слезы хлынули потоками ливня, заставившего стоящих далеко внизу смертных заметаться, скрываясь в своих хлипких жилищах. Воем шквального ветра отдавались слова, полные горечи.

...Так мало времени...

Тем ценнее момент.

Две вспышки молнии, сверкнувшие почти одновременно, казалось, раскололи на части мир далеко внизу.

Пора.

Медленно, неохотно отдаляются друг от друга тучи. Стихает ветер, и в последних громовых раскатах слышится обещание: «Исполни предначертанное – и мы встретимся вновь».

Глазастый карапуз на еще неуверенных ножках замер у Белой границы, сосредоточенно грызя засунутый в рот не слишком чистый пальчик. Лес, начинавшийся за камнями, был удивительным: он жил, дышал... Манил. Запахи и звуки, долетавшие из него, были непонятными – но в то же время казались какими-то удивительно родными – словно стоило только пойти за ними, и просто растворишься в ярких солнечных лучах, ароматах цветов и призывном шелесте листьев.

Малыш засопел, потоптался, повертел головой... Взгляд его упал на куст, росший всего в нескольких шагах по ту сторону границы. Куст, сплошь увешанный крупными яркими ягодами. За последние несколько жарких восходов они дозрели и стали сладкими даже на вид. В животе призывно заурчало. Малыш вынул пальчик из-за щеки и, балансируя, побрел к лакомой добыче...

План провалился с резким женским окриком. Малыш почувствовал обжигающую боль пониже спины, заревел, был подхвачен на руки и препровожден обратно в хижину, в которой он жил. Он еще раз убедился, что в лес за камнями ходить нельзя. Он еще раз убедился, что непременно туда пойдет.

Он вернулся через несколько круговоротов, когда увидел запертый в ловушку луч Светлоликого. Что побудило мальчика выйти тайком из хижины ночью, сразу как только улеглась страшная буря – он и сам не мог бы сказать. И все же, оскальзываясь на превращенной ливнем в жидкую грязь земле, он неуклонно продвигался к каменной границе – страшась и поражаясь себе одновременно.

Желтовато-белый проблеск он заметил сразу. Странным было лишь то, что свет лился не с неба, а с земли, оттуда, где под черным завалом бурелома слышалось яростное шуршание. Из Запретного леса.

Мальчик немного замешкался, невольно вспомнив, чем закончилась его попытка выбраться за черту в прошлый раз. Но теперь обладательница голоса и сильных рук, уносивших его прочь, уже не придет и не надает тумаков. А поскольку даже сам его родитель**, Взывающий, не имеет точного представления о том, куда уходят души, покинувшие тела, то вполне могло оказаться, что сейчас она стоит как раз за Белой границей. Ведь всем известно, что в Запретном лесу властвуют духи. А вдруг, это именно она зовет его?!

Словно невидимая цепь распалась в душе мальчика. Он больше не сомневался, легко перешагивая границу, спеша на выручку.

Под толстым стволом поваленного дерева обнаружился, однако, вовсе не дух его родительницы – а огромный, сравнимый с ним в длину и толщиной с его ногу, змей. Мальчик замер. Он хорошо знал, что ползунов следует опасаться и при первой возможности их истреблять. С другой стороны, слишком уж странно, ярко и завораживающе, сверкала чешуя гада, – и слишком осмысленным был взгляд вытянутых янтарных глаз. Сомневаться не приходилось: перед ним был дух, принявший на время телесную оболочку, да так и угодивший в ней в ловушку. Другое дело, что и духи далеко не всегда дружественны смертным...

Голова змея шевельнулась, словно он хотел получше рассмотреть Рослого. И боль, и сила, и вызов, и какой-то холодный интерес смешались в его взгляде. Мальчику он не понравился. Слишком холодно, слишком... По-иному смотрели эти глаза.

Вздохнув, он обхватил упавшее дерево руками и попытался приподнять его. Попытка, заранее обреченная на провал, учитывая, что длины его рук не хватило даже на то, чтобы обхватить исполина. Осознав это, мальчик призадумался. Поднять дерево не было шансов. Но если...

Земля, обычно твердая как камень, размокла от дождя.

Плюхнувшись на колени в грязь рядом со змеем, он принялся осторожно, но быстро копать. Если удастся вырыть под пленником вытянутую яму, он сможет вылезти. Тот, словно поняв замысел спасателя, лежал тихо, лишь изредка натужно вздыхая: ствол, видимо, давил очень сильно.

Работа спорилась, и вскоре яма была готова.

– Ползи! – пригласил мальчик, поднимаясь на ноги и с растущим удовлетворением наблюдая, как змей заструился вперед, словно оживший след Светлоликого на воде.

Впрочем, далеко он не уполз. Остановился, оглянулся, – а затем последовал молниеносный бросок. Незадачливый спасатель, при всем желании не успевший бы отстраниться, был сбит с ног, и, не дыша от ужаса, увидел перед собой змеиную морду. Сердце его словно вообще выбежало из тела, крик застревал в горле – однако ничего дурного не случилось. Он ощутил лишь холодное прикосновение к своему лбу – а затем дух исчез, словно растворившись в свете как раз выглянувшего из-за туч Светлоликого.

Когда же ночное светило вновь явило себя в полноте, мальчик впервые ощутил Зов. Он лежал на шкуре в своей хижине и почему-то не мог заснуть – как вдруг почувствовал странный холод на лбу – словно скользнула по его коже змеиная чешуя... Он не успел испугаться, как тело его утратило всякий вес, и он, словно растворенный в сиянии, начал свой первый полет. Впрочем это и полетом нельзя было назвать: он не ощущал никакого движения, не прикладывал ни малейших усилий, чтобы перемещаться – просто мгновенно оказывался там, куда увлекал его беззвучный голос.

Первым таким местом стало небо над Запретным лесом. Оглядывая с высоты открывшийся простор, он впервые увидел во всей красе То-Что-По-Ту-Сторону. Больше всего привлекло его почему-то Озеро Избранницы. Оно было странной, почти идеально круглой формы и казалось черным, но он каким-то неведомым образом знал, что на самом деле вода в нем чиста и прозрачна как слеза. Горы возвышались за ним, словно древние воины, и от мысли, что именно в них обитает Страж границы между мирами – их Великий предок, у мальчика перехватило дыхание. Он с восторгом любовался открывшейся ему чудесной картиной, – но тут Зов словно иссяк, и он снова оказался лежащим в своей хижине. Еще некоторое время он ощущал чье-то прохладное, все более слабеющее присутствие – словно кто-то прощался с ним и неспешно удалялся, а затем все прекратилось.

С тех пор он с нетерпением ждал часа, когда Светлоликий полностью явит себя, и почему-то был уверен, что таинственный посетитель еще вернется, и именно в эту пору. И дух не подвел. Правда, появлялся он не каждый раз. Бывало, что и два, и три полных лика проходили – а ничего удивительного не случалось. Мальчик тогда беспокоился, грустил, разочаровывался – и еще сильнее ждал следующего раза.

За круговороты, которые прошли со времени, когда дух позвал его впервые, он успел увидеть и узнать много удивительных вещей. Во время своих полетов он досконально изучил окрестности их селища – намного дальше, чем забирались самые отважные охотники из их Рода. Картины, открывавшиеся перед ним, завораживали – но все же самым желанным направлением стало для него То-Что-По-Ту-Сторону. Особое внимание дух уделял Озеру Избранницы, показывая его то с одной, то с другой стороны, то с неимоверной высоты – то так близко к поверхности воды, что он мог окунуть в нее руку, а затем любоваться игрой света в кажущихся черными каплях.

Мальчика не оставляло ощущение, что таинственное существо, приходящее к нему, готовит его к чему-то, терпеливо и заботливо знакомя со своим миром. Оно словно точно знало, когда новые впечатления начинали переполнять его – и в тот же момент отпускало его домой, не давая переутомиться от обилия чудес. Мальчику иногда отчаянно не хотелось возвращаться, и он безмолвно молил духа позволить ему остаться подольше – но уже чувствовал неумолимое касание своей собственной подстилки из шкур и ощущал, как беззвучно прощается с ним его невидимый знакомый.