Стрелы сквозь Арчера (ЛП) - Саммерс Нэш - Страница 2

— Ты здесь учишься? — спросил он, засовывая руки в карманы. Его джинсы были такими узкими, что я, честно, был слегка удивлён, что он может вести себя в них как ни в чём не бывало.

— Да, — ответил я, открывая банку с пивом и делая глоток.

Краем глаза я смотрел, как он наблюдает за мной.

— Что ты изучаешь? — он нервно облизнул губы.

Хех.

Может, Дэнни ошибался. Может, это я горячий.

— Бизнес, — ответил я.

— О, круто. Так ты хочешь заниматься продажами?

Нет. Даже ни капли. Я ненавидел бизнес. Я ненавидел каждую секунду, которую проводил в этих классах. Но я не собирался говорить это парню, который смотрел на меня ультрамариновыми глазами и в практически прозрачной майке.

— Конечно, — сказал я.

Я почти чувствовал себя плохо о того, что совсем не пытался вести разговор.

Почти.

Просто к этому у меня не лежало сердце. Особенно сегодня.

— Может, в итоге мы будем работать вместе, — он бросил мне робкую улыбку. — Я изучаю рекламу.

— Рекламу? — я за несколько секунд допил остатки пива, а затем бросил банку в раковину. — Но ты выглядишь так, будто у тебя есть душа.

Он запрокинул голову и рассмеялся.

— Пьёшь сегодня? — спросил я.

Он поднял на меня взгляд через свои длинные красновато-коричневые ресницы.

— Не слишком много.

Акцент на слове «слишком».

— Я должен сказать другу, что ухожу.

В его взгляде промелькнуло что-то горячее, и я понял, что сделал правильный выбор. Что-нибудь симпатичное, чтобы от всего отвлечься — особенно от даты на календаре. Хотя бы на несколько часов.

— Хорошо. Я пойду с тобой, — он переплёл свои пальцы с моими, которые я быстро выпутал.

— Будет лучше, если мы встретимся на улице.

— Оу, — ответил он.

Это «оу». Я слышал этот звук слишком много раз, чтобы сосчитать. Удивление в их голосах, ложка жалости, смешанная с тонкой ноткой волнения.

— Ты не открытый? — надавил он.

Я посмотрел на него с каменным выражением лица.

— Нет.

— Но тебе нравятся мужчины?

— Ты хочешь это выяснить?

Он медленно окинул меня взглядом, начиная с моих конверсов и заканчивая глазами.

— О да.

— Тогда встреться со мной на улице. Через пять минут.

Я проскользнул мимо него, не дожидаясь ответа. Если его там не будет, я пойму. Я был не лучшим собеседником.

Не сегодня.

Больше нет.

Люди видели тучу, нависшую над моей головой, и призрака за моей спиной. Они слышали звон разбитого стекла в моём горле, когда я говорил, видели пустоту в моих глазах, когда мой взгляд встречался с их собственным.

Сейчас я был разбит, за гранью исправления.

Кто-то включил музыку, когда я вышел обратно в гостиную. Толпа ликовала. Люди кричали друг другу о том, что это их песня. Кто-то схватил меня за руку и сказал мне что-то, что я не услышал. Я улыбнулся и выскользнул из хватки.

У меня гудела голова.

Кожу покалывало.

Может, дело было в электричестве.

Может, я горел.

К тому времени, как я добрался до Дэнни, молодая девушка из нашего класса — чьё имя я уже забыл — сидела у него на коленях. Он прошептал что-то ей на ухо, и она рассмеялась.

— Эй, Эйс, — сказал Дэнни, когда я остановился перед ними.

— Я ухожу.

— Что? Уже? — на лице Дэнни было такое выражение лица, какое было иногда, когда он считал, что кому-то не весело. Этот Дэнни любил угождать людям.

— Я кое-кого встретил.

Внезапно недовольное выражение его лица исчезло, и он усмехнулся.

— Тебе не понадобилось много времени. Дело в этих чёртовых волосах, я тебе говорю.

— Увидимся в понедельник?

— К чёрту. Я зайду завтра к тебе в комнату, чтобы получить все кровавые подробности. И мне не нужны никакие ерундовые оправдания об учёбе. Мы оба знаем, что ты постоянно учишься.

Я пожал плечами.

— Не приходи раньше десяти.

Дэнни отсалютовал мне с огромной усмешкой на лице.

— Есть, капитан.

К тому времени, как подо мной оказался рыжий красавчик, я практически забыл, какой сегодня день. К тому времени, как я ушёл из его квартиры, меня начало тошнить.

Чтобы я не делал, я никогда не буду прежним.

Меня разбудил громкий стук.

Я быстро сел, роняя одеяло к своей талии. Моё сердце грохотало, пока я оглядывал залитую солнцем комнату общежития.

— Эйс, проснись, твою мать. Я здесь не молодею, — раздался через дверь глухой голос.

Я простонал. Свесив ноги с кровати и встав, я почувствовал головокружение, мой мир сдвинулся по оси. Моя одежда была разбросана по всему полу, как уродливое покрывало. Ну, по крайней мере, на моей стороне комнаты. Сторона моего соседа была практически достаточно чистой, чтобы участвовать в рекламе уборки, но я объяснял это тем, что его никогда здесь не было.

Найдя джинсы рядом со своей прикроватной тумбочкой, я быстро натянул их, стараясь при этом не упасть.

Стук, стук, стук.

— Эйс, — заскулил Дэнни.

— Я штаны надеваю. Подожди, — крикнул я. Дэнни, должно быть, был самым «терпеливым» человеком, которого я знал.

Когда я открыл дверь и жестом пригласил его войти, он закатил глаза. В его руках было два дымящихся горячих стаканчика кофе, когда он скользнул в комнату и осмотрел беспорядок на полу.

— Ты такой неряха, — усмехнулся он.

— Ты разбудил меня, чтобы поговорить о чистоте моей комнаты?

Голубая майка в углу рядом с моей кроватью выглядела достаточно чистой. Я натянул её через голову и взял у Дэнни один стаканчик.

— Где Стив?

Дэнни всегда произносил имя Стива с намёком на раздражение. По какой-то причине он ненавидел Стива, что было странно, потому что Стив был довольно неплохим парнем. Его никогда не было рядом, и он редко спал в общежитии. Оказывается, его девушка и её подруга снимали дом как раз за кампусом, и большую часть времени он проводил там.

Я пожал плечами и сел на край кровати, наблюдая, как Дэнни садится в компьютерное кресло напротив меня. Его взгляд скакал по стенам, по плакатам музыкальных групп и рамкам с фотографиями на моём столе. Когда он начал стучать пальцами по спинке моего компьютерного кресла, я про себя простонал.

— Как прошла ночь? — он практически хлопал ресницами, глядя на меня.

На этот раз я простонал вслух.

— Чего ты хочешь?

— Ты знаешь, чего я хочу — чтобы ты был счастлив.

Это сразу же меня заткнуло.

Атмосфера в маленькой комнате изменилась. Воздух стал густым и кипел от напряжения, которое угрожало вылиться. Поставив стаканчик с кофе на пол, я поднял подбородок и уставился в белый потолок, заставляя себя моргать.

— Я не тупой, Эйс, — надавил он.

— Я никогда тебя таким не считал, Дэнни.

— Ты не можешь сидеть здесь один на День Благодарения.

Приподняв брови, я переместил взгляд на своего лучшего друга.

— И твоё слово — закон?

— Да, когда доходит до этого.

В тот момент я ненавидел Дэнни и чертовски сильно его любил. Он был единственным хорошим, что было в моей жизни. Я понятия не имел, что сделал, чтобы мне повезло завести такого друга, но знал, что не заслуживал его. Я не заслуживал его понимания. И скрученное чувство в моём животе заставляло меня его ненавидеть — ненавидеть за то, что он одна из нескольких причин, по которой кусочки меня держались вместе.

Я сидел в классе истории, когда Ураган Дэнни Патель оттащил стул рядом со мной, сел и сказал: «Разве это не куча собачьего дерьма?»

Наша дружба не была мгновенной. Со мной никогда ничего не было так быстро. Мой отец всегда говорил, что я как репчатый лук, созданный из стекла. Меня невозможно было разделить на слои; приходилось откалывать их, медленно и осторожно.

Однажды я поделился мнением своего отца с Дэнни, и он сказал, что если это правда, то я скорее лук изо льда. И всё же, даже после того, как я не вымолвил ни слова ему в ответ на том уроке истории, он целый час жужжал мне на ухо. А затем и на следующем уроке истории. И на следующем.