Попутчик - Лисина Александра - Страница 35

— З-зачем снимать?

— Лечить будем, — хмуро пояснил Белик и, присев перед лежащей хмерой на корточки, зачем-то мягко погладил ей ноздри, что-то проворковал в маленькое ухо, а потом осторожно надавил на небольшой бугорок возле верхней губы — совсем маленький и незаметный, на который прежде никто и внимания не обратил. Именно его пацан настойчиво помассировал, и оттуда наконец неохотно вышла крупная янтарная капля, чем-то напоминающая цветочный мед, сверкнула на воздухе маслянистой основой и тяжело упала в подставленные ладони.

Урантар неприлично присвистнул:

— Повезло тебе, рыжий! Наша красавица редко для кого разоряется на «нектар»! Цени!

— А что это? — подозрительно уставился Весельчак на мелко дрожащую, словно пудинг, драгоценность.

Белик благодарно чмокнул подругу в нос, осторожно донес свою ношу до раненого и, почти не дыша, опустился на колени.

— Это, рыжий, настоящее сокровище, о котором мало кто имеет понятие, — с нескрываемой гордостью сообщил он, бережно втирая золотистую жидкость в рану. — Думаешь, почему хмеры так быстро выздоравливают? И почему их невероятно трудно убить? Как раз из-за него — «нектар» потрясающе быстро заживляет любые раны. Правда, щиплет немного…

— Ы-ы-ых… — тихо взвыл Весельчак, зажмурившись от дикого жжения в поврежденной ноге.

Немного?! Да это хуже, чем лесные осы! Хуже тупой пилы! Хуже дикого храмовника, если не повезет сесть на его шипастую ветку нежным задом! Но… Торк! У дерзкого пацана оказались удивительно мягкие руки! Аж вздрагиваешь, когда он прикасается. А от горящих странными огнями глаз и вовсе невозможно оторваться. Просто невероятно. Приятно. Но от таких мыслей на душе становится хоть и тепло, но весьма… неуютно.

Рыжий, неловко отвернувшись, сдавленно зашипел.

— Ничего, переживешь, — безжалостно заявил Белик, старательно размазывая «нектар» и смешивая его с подсохшей кровью. — Зато завтра поскачешь вперед, как зайчик, а от раны и следа не останется. Все, перевязывать ее не надо, пусть сохнет. Через пару минут образуется корочка, которая к утру отпадет. Только штаны надень, чтобы не сверкать голым задом: все-таки Траш у нас — девушка скромная. Не пугай даму. И скажи спасибо за ее доброту.

— Спасибо, — послушно кивнул воин. — А оно точно не ядовито?

— Нет. Мы уже на Дядько опробовали, и, как видишь, пока все в порядке. — Белик быстро поднялся, ободряюще хлопнул рыжего по плечу и, старательно оттерев руки от крови, подошел к краю уступа. — Лады. Отдыхайте и набирайтесь сил: завтра будет трудный день. С магией не шалите — не дай бог, кто учует, да и толку от нее сегодня никакого — тропа слишком близко. А я пошел.

— Стой! Ты что, опять есть не будешь? — обеспокоился вдруг Литур.

— Нет.

— Воду тогда возьми!

Белик, обернувшись, странно посмотрел на него своими зелеными глазами:

— Нельзя, Литур. Поверь, нам и так нелегко, особенно рядом с некоторыми, от которых магией прет, как от пчелиного улья — медом. Просто слюнки текут, до того сожрать охота. В смысле не мне сожрать, а Траш, но если держаться от вас подальше, то вполне терпимо. Думаешь, чего я не велел вам приближаться? Кстати, извини за утро, Таррэн: я зря погорячился. Спасибо, что вытащил. Идем, Траш!

Пацан быстро отвернулся, чтобы не видеть оторопевшего от удивления эльфа, и, ухватившись за шипы на холках своих хмер, одним гибким движением спрыгнул вниз.

— Лысы-ы-ый… Ирбис, кажись, я живой! — радостно хохотнул Весельчак, сияя, как начищенный золотой. — Гляди, нога как новенькая!

— Щас я ее сломаю, — недобро процедил воин, открыв глаза и наглядно убедившись: до рассвета еще целый час, а отвратительно бодрый рыжик гудит над ухом, готовый прям лопнуть от радости за себя, любимого.

Лис оскорбленно вскинулся:

— Ты что, не рад? У меня рана почти закрылась и совсем не болит! Знаешь, что это значит?!

— Что я тебя сейчас убью, — мрачно пообещал Ирбис. — Какого Торка ты меня растолкал?! Новостью поделиться?! Вон напарника своего буди, пусть порадуется!

— Не, — огорченно вздохнул Весельчак. — Сейчас твоя очередь караулить, а Аркан мне башку свернет, если я его раньше времени потревожу. Знаешь, какой он злой по утрам?

— Моя очередь?! Тьфу! А сразу не мог сказать?!

— Нет, так неинтересно.

Ирбис зло сжал кулаки, прошептал сквозь зубы страшное проклятие, но орать во весь голос не стал — люди еще спали. За испорченное утро ему никто потом спасибо не скажет: вымотались за день, а теперь дрыхнут без задних ног. Если растолкать раньше времени, то не только по матушке обложат, но еще и тумаков надают, чтобы впредь неповадно было. Ладно, потом…

— Там Таррэн, правда, изъявил желание тебя сменить, — раздался в спину напряженный шепот. — Но я подумал, что ему будет скучно одному. Составишь компанию?

Мечник тихо застонал: ну что за паскуда рыжая? Хуже Белика временами! Догнать бы и удавить его на месте, да только так можно и весь лагерь перебудить! Специально, гад, подальше забрался, чтобы дух из него не вышибли! Но ничего, ничего!

«Убью, — решил он, намереваясь присоединиться к эльфу. — Вот рассветет — и точно убью!»

Таррэн, действительно подпирающий собой высокий каменный бортик и внимательно рассматривающий пустую землю далеко внизу, ненадолго обернулся, обозначив понимающую улыбку, и милостивым кивком разрешил не вставать. Пусть досыпает, смертному нужнее. Сам он отдохнул достаточно, чтобы позволить себе такую вольность, мог и до утра посидеть, не боясь потом заснуть на ходу. Тем более что снаружи все тихо и спокойно.

Ирбис признательно прикрыл веки, уронил голову обратно и моментально провалился в сон — быстро и глубоко, как умеют лишь дети и опытные, мудрые, наученные жизнью ветераны, отдавшие государственной службе не один десяток лет.

Темный эльф лишь беззвучно усмехнулся и пробежался глазами по усталым лицам своих спутников: рыжий наглец, его более сдержанный приятель-лис, здоровяк с секирой, опытный Ирбис, молчаливый Сова… Внимательный взгляд эльфа старательно миновал спокойные лица светлых, которые даже так, во сне, могли почувствовать чужое внимание. Мимоходом скользнул по Урантару и на мгновение задержался на шевелюре Литура.

Гм, странный мальчик. Тренированный, упрямый, но все-таки странный. Интересно, откуда взялось его безграничное доверие к Белику? И это необъяснимое почитание, смешанное с плохо скрываемым чувством вины? Вряд ли его можно объяснить давней трагедией, связанной с тем темным. Что-то здесь было еще. Мальчишка боялся за Белика, это факт. Знал про Стражей и Гончую, видел работу хмеры, прекрасно понимал разницу в классе, а все равно боялся и незаметно, пока пацан не видит, пытался опекать. Смотрелось это несерьезно, а временами и просто глупо, но Таррэн был отчего-то уверен, что их новый спутник будет твердо придерживаться странной привязанности. Литур и на эту безумную прогулку по Тропе смертников явно решился только потому, что туда шел Белик. Да еще пророчество это странное…

Зачем Литур рискует? Почему его так тянет к пацану? Нет, не к пацану, конечно, но все равно воспринимать Белика как зрелого мужа Таррэну было невероятно трудно. Из-за подозрительно молодо выглядящего лица, из-за легкого нрава, небольшого роста и хрупкого телосложения, которое на самом деле было далеко не хрупким. Но самое главное — из-за удивительно ярких голубых глаз, которые неуклонно притягивали к себе как магнитом. Причем это не магия, совсем нет. Какое-то внутреннее очарование, необъяснимая сила, которой, безусловно, поддались все идущие по тропе. В том числе строптивый и несговорчивый Элиар, что вот уже который день терпеливо сносит от пацана даже «ушастых», хотя прежде не побоялся бы сцепиться хоть с самим Торком, отстаивая оскорбленное достоинство.

Да что там Элиар! В присутствии Белика опытные ветераны Бронлора необъяснимо размякали, теряли тонус и непростительно расслаблялись, если, конечно, пацан не начинал угрюмо рычать или хамить совсем уж открыто. Будто забывали пнуть его за наглость, едва встречались взглядом, бормотали под нос какую-нибудь неубедительную чушь, разжимали кулаки и неловко отворачивались, словно их в какой-то подлости уличили.