Попутчик - Лисина Александра - Страница 65

— Зараза! Накликал, ушастый! — беззвучно выругался незнакомец, с досадой приметив нового участника беседы. — Стой на месте, пока живой!

Таррэн осторожно покосился назад, подозревая самое худшее, но наткнулся на спокойную зелень знакомых глаз, обрамленных прочными костяными пластинами, словно длинными ресницами, и с облегчением выдохнул:

— Траш! Ты чего крадешься, как на охоте? Белик здесь?

Громадная хмера внимательно всмотрелась в его обеспокоенное лицо, еще более внимательно глянула на недоуменно застывшую Гончую, задумчиво прикрыла веки, словно оценивая: стоит ли выдавать ушастому стратегически важную информацию? Но наконец решила в его пользу и благосклонно наклонила голову. После чего выразительно рыкнула на беспокойно дернувшегося Стража, чуть приподняла верхнюю губу, на мгновение показав острые зубы, и одним прыжком вернулась на крышу. Успев, правда, по дороге взъерошить роскошную гриву темного эльфа кончиком длинного хвоста.

Едва она скрылась из глаз, с той же самой крыши донесся скрип потревоженной черепицы, оттуда на мгновение высунулась вторая хищная морда, только желтоглазая, с нескрываемым любопытством оглядела присутствующих и, насмешливо фыркнув, снова исчезла.

— Значит, вся троица в сборе, — спокойно заключил Таррэн, приглаживая растрепанную челку, и снова повернулся к незнакомцу: — Так в чем дело?

Тот стоял на прежнем месте, небрежно привалившись к стене и поигрывая внушительного вида тесаком, который успел-таки выхватить из ножен. Ничуть не испуганный, расслабленный, снова спокойный, но теперь на его суровом лице проступило странное выражение. Этакая ленивая задумчивость, подкрепленная откровенно оценивающим взглядом и плохо скрываемой неприязнью. Будто он неторопливо решал, выгнать ли наглого эльфа взашей либо же просто вежливо попросить его убраться и не нарушать царящую вокруг священную тишину. Судя по хищному блеску в глазах, первый вариант нравился ему гораздо больше, однако что-то помешало подойти и просто вышвырнуть незваного гостя вон. То ли пара мечей, с которыми перворожденные всегда умели обращаться, то ли благосклонность свирепой хмеры, то ли что-то еще. Но, так или иначе, он наконец вернул клинок в ножны и выразительно показал глазами на фонтан: мол, жди здесь.

Таррэн сухо кивнул: перевода не требовалось.

Он отвернулся и прошел мимо, сделав вид, что не заметил попытки Гончей толкнуть его в плечо. Просто неуловимо быстро сдвинулся в сторону, искусно избежал столкновения, не пожелав шуметь и будить уставшего Белика. Но зарубку в памяти сделал: с этим человеком могут возникнуть проблемы. После чего вернулся к фонтану, до самого последнего мига ожидая подвоха. Но нет: Страж не рискнул нарушить гнетущее молчание. Краем глаза эльф заметил, как Страж проводил его до фонтана настороженным взглядом.

Едва эльф отвернулся, воин странно пожевал губами, кинул быстрый взгляд на крышу, где снова задремали чуткие хмеры, недолго подумал, а потом чуть кивнул вынырнувшему из-за угла напарнику и беззвучно произнес:

— Присмотри.

Вторая Гончая понятливо прикрыла веки и снова исчезла в тени.

— Скучаешь? — бодро окликнули темного эльфа некоторое время спустя.

Таррэн искоса взглянул на подошедшего Урантара и отошел от наружной крепостной стены, которую подпирал собой последние полчаса, старательно размышляя и заодно внимательно наблюдая за жизнью человеческой заставы.

Вид со стены оказался плохим. Вернее, на самом деле он был прекрасным — в том смысле, что видно было далеко: примерно на два полета эльфийской стрелы. Но, насколько хватало глаз, протянулась сплошная зеленая полоса, состоящая из причудливого переплетения лиан; невероятно мощных, покрытых сероватым мхом древесных стволов, что даже отсюда выглядели совершенно непрошибаемыми; длинных листьев, которые производили впечатление очень острых; бесконечного множества колючих кустов, шипов, опасно торчащих ветвей… и все это сплеталось в какой-то дикий невероятный клубок. Просто сплавилось в одно целое и неуловимо напоминало громадного, толстого, многоногого и многоглавого паука — умного, затаившегося до поры до времени. Смертельно опасного и терпеливо ждущего свою добычу. При этом казалось, что длинные угловатые ветки колышутся сами по себе, потому что никакого ветра не было и в помине. Листья потихоньку поворачиваются за солнцем, жадно провожая невидимыми глазами проносящихся под ними странного вида существ. Корявые лианы, спускающиеся с ветвей, меняют свое положение, уподобившись гигантским питонам. Мох, висящий на них неопрятными клочками, временами осыпается вниз целыми гроздьями — как правило, именно тогда, когда внизу мелькает незаметная тень какого-нибудь существа. А многочисленная паутина выглядит так, словно готова в любой момент опутать тех идиотов, что только рискнут сунуться внутрь.

У Таррэна появилось стойкое ощущение, что Проклятый лес действительно является живым. Единым целым, каким-то странным существом, которое появилось здесь под действием излившейся девять тысячелетий назад магии и буквально выцарапало себе право на существование. Этот лес жил своей жизнью, дышал, беззвучно шипел, словно цедил проклятия сквозь сомкнутые зубы и внимательно следил за пришельцами, что уже который век оккупировали его территории. Казалось, он возмущенно шелестел ветвями, кричал на разные голоса, гневно шумел и недобро оценивал неприступные крепости, выстроившиеся вокруг него словно настоящие солдаты. Раз за разом пытался преодолеть этот последний рубеж, отделяющий его от обитаемых земель, но пока безуспешно. И он действительно ненавидел упрямцев, которые рискнули бросить ему вызов.

Темный эльф только раз пробежался глазами по широкой полосе выжженной земли, отделяющей заставу от леса, и признал, что это — абсолютно оправданная мера. Уж если там цветочки готовы в любой момент показать зубы, то звери и подавно сожрут и не подавятся. И пусть лучше огонь опалит ни в чем не повинный росточек, чем подпустит под его прикрытием дюжину притаившихся тварей.

Мысленно передернув плечами, Таррэн постарался поменьше думать о том, что скоро ему придется войти в этот ад. Думать об этом было неприятно. Неуютно. Но пока он мог себе позволить отвлечься и нашел гораздо более увлекательным изучение быта суровых Стражей, чем любование на смертельно опасный лес, с которым очень скоро придется столкнуться лицом к лицу.

Урантар прервал Таррэна в тот момент, когда он размышлял, что человеческая застава чем-то смахивает на громадный муравейник. Сейчас, когда солнце поднялось высоко, в обширные внутренние дворы (первый, где расположились конюшни, уже знакомый «полигон», кухня и подсобные помещения, и второй, где, по-видимому, было принято спать, есть и отдыхать) выбралось немало народу. Где-то неподалеку бодро стучали невидимые топоры, снова возобновился грохот молотов в маленькой кузне, послышались многочисленные голоса, которых вчера так не хватало. Пару раз даже промелькнула сгорбленная старушечья фигурка — маленькая, сухонькая и явно направившаяся к кухне. А когда окончательно рассвело, местный «лабиринт» заметно оживился от высыпавшей туда молодежи — среди Стражей оказалось на удивление много юных лиц. Причем последние затеяли на «полигоне» игру в догонялки на выбывание. И теперь некогда спокойный двор превратился в настоящий бедлам, в котором одновременно бегали, прыгали, скакали и почти летали около трех десятков взмыленных, но ужасно довольных собой парней, пытающихся угнаться друг за другом и творящих ради этого сомнительного удовольствия такие сумасшедшие сальто и кульбиты, что все акробаты Лиары могли со стыдом уходить на покой: до молодых Стражей им было ой как далеко.

— Любуешься? — хмыкнул Урантар, проследив за взглядом эльфа. — Молодежь. Развлекаются, пока есть время. Как тебе наш лесок?

— Ничего. Симпатичный.

— Ха-ха, да ты шутник! — неподдельно развеселился Страж.

Таррэн только усмехнулся и в который раз за утро покосился в сторону фонтана: там, что удивительно, до сих пор было очень тихо. Возле погруженного в дремоту домика не метались суетливо люди, не устраивали никаких шутливых потасовок озорные юнцы. Не гремели ведрами поварята. И вообще, Стражи старались миновать погруженный в тишину уголок с максимально возможной скоростью. Немногочисленные воины, которых волею судьбы заносило в окрестности фонтана, отчего-то мгновенно замолкали, приметив небрежно присевшую на бортик фигуру Гончей. Вежливо кивали издалека, выразительно косились на свесившиеся с крыши когтистые лапы хмер и ретировались, изредка перебросившись с караульным парой негромких слов.