Кукла колдуна (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 38

Но беспокоилась я вовсе не из-за времени. Опоздать мне не грозило. Быстрым шагом добравшись до главной площади города, я нашла первый попавшийся свободный экипаж, обойдя черных, как ночь, лошадей, приблизилась к кучеру и, широко улыбаясь, попросила:

— Простите, любезный, вы не могли бы подвезти меня до садов Медуз?

И для убедительности коснулась рукой его запястья.

Мужчина лет сорока на вид сперва нахмурился, оглядывая меня с ног до головы. Очевидно, удостоверяясь, что я не собираюсь давать ему денег. Затем открыл рот, явно собираясь послать меня кривой дорожкой во мрак, но внезапно заулыбался в ответ.

Я выдохнула. Эфир поблескивал на пальцах и слегка щекотал кожу. Прежде мне не удавалось выплеснуть так много магии. Но в последние дни меня будто подменили. Говорят, опасность подстегивает внутренние резервы организма. Возможно, это и правда было так. В любом случае, я уже не казалась себе такой же беспомощной, как прежде.

Как только карета помчалась по каменной кладке мостовой, а я уселась поудобнее на жестких сиденьях у нее внутри, мысли вернулись к встрече с незнакомцем из письма. Мне необходим был план на случай, если в парке окажется враг, а не друг. И этот план у меня был. Я собиралась "засиять", как только почувствую опасность. Войти в свет и переместиться как можно дальше от парка. А потом сделать это еще раз и еще. До тех пор, пока не удастся оторваться от возможной погони.

Поэтому вероятность встретить врага не слишком пугала.

Фурии вместе с отрядом Чернокрылых могут отыскать меня хоть на другом конце мира, и им не было надобности отсылать то странное и таинственное письмо. Достаточно прийти к Дайрену в дом и забрать меня.

Это говорит о том, что мой "друг" из людей. Что уже не так страшно. С человеком разобраться гораздо проще.

Карета остановилась перед лестницей наверх, выдолбленной прямо в камне.

— Уважаемый, вы не могли бы подождать меня здесь максимум минут двадцать? — попросила я, выбираясь из экипажа. Снова пришлось подскочить к кучеру и потрогать его за руку. Я была еще не слишком уверена в воздействии моей магии на расстоянии.

— Да, конечно, милочка. Возвращайтесь поскорее, — расплескивал улыбки мужчина.

Я тем временем помахала ему рукой и поспешила к лестнице.

Подъем не занял много времени. И через пару минут моему взгляду предстало нечто невероятное.

Сады Медуз представляли собой огромное пространство высоченных кустарников, растущих прямо в скале. Они были высажены аккуратными линиями, между которыми располагались узкие дорожки. Иногда ветви араний оказывались столь высоки, что сплетались над лавочками в полукруглую живую крышу.

И позади всего этого буйства зелени виднелись темно-бурые воды Кровавого моря. Они искрились в полуденном солнце, и казалось, что это и не вода вовсе, а жидкий камень. Настолько мрачным и густым был цвет волн.

Говорят, ещё несколько столетий назад море было самым обыкновенным. Лазурно-голубым. В нем отражалось небо, даря прозрачной стихии свои краски. Но в тот день, когда Фауна убила Флору, воды окрасились в цвет запекшейся крови. Никто и по сей день не знает, что даёт волнам такой цвет. Но факт остаётся фактом.

А ещё говорят, что море окрасилось в кровь, когда от рук фурии в нем умерла первая фея.

Я прошла вглубь сада, не уставая удивляться странной, немного пугающей красоте этого места. Ведь наркотические ягоды и море оттенка смерти были не самыми необычными элементами здешнего декора.

То тут, то там в глубине кустарников мелькали невероятные статуи. Я никогда не видела ничего подобного. Более того, даже не слышала об этом. Они выглядели ужасно натурально. В человеческий рост. С будоражащей кровь и даже пугающей детализацией.

А ещё все они были вырезаны из лунного камня. Яркие солнечные лучи проходили сквозь голубоватые фигуры, заставляя слегка светится то грустное лицо молодой женщины возле скамейки, то хмуриться брови старика, спрятавшегося среди листвы.

Чем дальше я проходила в лабиринт пустынных дорожек, тем сильнее внутри поселялось чувство безотчетной тревоги. Эти статуи страшили меня, заставляя сердце биться часто и гулко.

Я не могла понять, в чем дело, пока не стала вглядываться в скульптуры внимательнее. С каждым шагом все сильнее хотелось убежать.

Маленькая девочка, растирающая слезы руками. Взрослый мужчина, сжимающий кулаки. Женщина с закрытыми глазами.

Их было слишком много. Невероятно много.

Я шла то по одной дорожке, то по другой, не осознавая, как далеко уже забралась. Взгляд сам останавливался на лицах скорбных статуй, пытаясь разглядеть в них ответ на вопрос, который я не задавала.

И в какой-то момент ноги сами вынесли меня к какой-то женщине. Я замерла около нее, чувствуя, как дыхание застревает в горле, а холодные мурашки бегут по спине.

Не знаю, почему я остановилась здесь. Почему в груди вдруг появилось ощущение, что сердце рвется пополам, а ребра кто-то крошит тупым кинжалом. И я вот-вот начну задыхаться, выплевывая куски лёгких.

Я не хотела приходить сюда. Но с самого начала словно именно сюда и шла.

Женщина передо мной не плакала. Слез не было, но ее веки опухли. И казалось, что она провела в бесконечном стенании много дней. И вот сейчас уже не осталось сил. Она смотрела вперед пустым голубоватым взглядом. А мне чудилось, что передо мной до боли знакомые серебристо-серые радужки, которых я не видела так много лет. Которые теперь лишь изредка приходили ко мне во снах.

Я приподняла дрожащую руку, боясь прикоснуться. Не веря, что это может быть правдой.

Что-то щекотало щеки. Статуя женщины расплывалась, словно подвергнутая пеленой дождя.

— Так вот ты где, фейка, — раздался голос за спиной.

Я резко развернулась, пытаясь склеить треснувшее по швам сердце.

— Замучилась тебя искать.

Вытерла рукой влагу с глаз. С губ сорвался лишь один вопрос:

— Ты?

Передо мной стояла любовница Дайрена. Та самая фуриянка, которая, вполне вероятно, открыла дверцу в вольер с Джайрой.

— А кого ты ожидала увидеть, фейка? — усмехнулась девушка, уперев руки в бока.

Она стояла одна посреди дороги. Лёгкое платье из невесомого шелка едва колыхалось от ветра, обнажая высокий разрез на бедре. В глазах сверкал триумф.

— Почему ты называешь меня фейкой? — глухо спросила я, лихорадочно раздумывая над тем, что делать.

Пока она одна, мне ничего не угрожает. По крайней мере в данный момент. Но если она расскажет кому-то о своих "догадках", мне конец.

А значит, стоило немедленно убедить ее в ошибке.

— А разве ты не фея? — с усмешкой спросила она. — Не пытайся меня обмануть. Да, признаться, сперва я сама не верила. Но какие-то мельчайшие детали поведения, взглядов, интереса, который к тебе проявляли все вокруг. Дайрен, другие рыцари, даже фурии…

— Какой интерес? О чем ты говоришь? Никому я не интересна, — выдохнула я, едва не добавив: — у меня нет ни друзей, ни родных, ни близких людей.

— Так ты даже не замечала, да? — спросила девушка, и голос ее стал шершавым, ядовитым. — Как все они смотрят на тебя. Смотрят, но боятся подойти, потому что рядом с тобой Дайрен.

Она сжала губы, словно хотела сказать что-то ещё. И я почти слышала слова, которые едва не вырвались из ее рта: "Мой Дайрен!"

Ревнивые женщины хуже занозы под ногтем. Если не избавиться от нее сразу, выйдет только с гноем.

— Твоя ревность — только твоя проблема. Или ты всех соперниц принимаешь за фей?

Я старалась выглядеть как можно более вызывающе и одновременно спокойно. Это должно было выбить ее из колеи. Обязано было.

— Не всех, — криво улыбнулась она. — Были и другие знаки. Например, в какой-то момент мне вдруг стало интересно узнать твое имя. Я посмотрела в…

— Ну, а мне твое имя неизвестно до сих пор, — оборвала ее я, видя, как она краснеет от злости. — И представь себе — совершенно не хочется разрушать собственное неведение. Какой мне толк от имени чокнутой фуриянки? Оно поможет разве что держаться от тебя подальше.