Кукла колдуна (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 53

По лицу струились слезы, но я их не чувствовала. Видела только нереально голубые радужки мужчины, которого люблю. И мечтала утонуть внутри этих колдовских глаз, которых не бывает у рыцарей мрака.

Не знаю, в какой момент это произошло. Просто внезапно мои руки засветились. Сначала пальцы, затем кисти, потом предплечья. И вся кожа начала сиять таким нестерпимо ярким светом, от которого стало почти больно.

Свет перетекал в него. В моего Дайрена, стоявшего с широко раскрытыми глазами и не понимающего, что происходит. Я тоже не понимала, но мне впервые казалось, что это правильно. Что все именно так и должно быть.

В какой-то момент я почувствовала, как улыбаюсь. Горечь в сердце куда-то исчезло, и с каждой секундой становилось все спокойнее. Мягкая прохлада отдавалась в желудке лёгкой щекоткой. Слезы больше не текли.

— Нет… — почему-то прошептал мой рыцарь, испуганно всматриваясь в меня взглядом, полным черноты зрачка.

— Я люблю тебя, Дайрен, — прошептала тихо.

Мир вспыхнул ослепительно ярким светом, и мне стало невероятно спокойно. За секунду до того, как все исчезло.

Такой боли он не испытывал никогда в жизни. Внутри все оборвалось и истекало кровью.

— Нет, Арилейна!!! — совсем рядом с Дайреном крикнул мальчишка. Ее брат. — НЕТ!

Арилейны больше не было. Вместо нее перед мужчинами стояла грустная, плачущая каменная статуя.

Блестящая гладкая поверхность молчаливо впитывала последние закатные лучи. Они проникали внутрь полупрозрачной скульптуры и преломлялись там, создавая впечатление, будто неподвижное изваяние светится изнутри.

Черные волосы глупой феечки снова посветлели, слившись цветом с остальной фигурой. Теперь ничто не напоминало о дерзком перевоплощении Ари в фурию.

А ведь он даже не успел ее спросить…

На самом деле ему было все равно. Фурия, фея, человек. Да даже если бы она вдруг оказалась пришельцем из другого мира, он бы не отказался от нее. Она, как воздух, была нужна ему любой.

И теперь ее не стало.

Первый рыцарь схватился за основание шеи, стиснув зубы. Татуировка скорпиона вдруг начала жечь так сильно, словно кто-то сдирал ее вместе с кожей. Но это было ничто по сравнению с ощущением потери, разливающимся в груди раскаленным отравленным свинцом.

Он хотел умереть. Прямо сейчас превратиться в статую. И навеки остаться рядом со своей глупой феей.

Он не верил, что ее больше нет. Гладил руками гладкий полупрозрачный камень, все еще сохранивший тепло тела. Касался щек, на которых все еще чувствовались дорожки слез. Только теперь сделанные из кроваво-алого хрусталя. И не верил, что это она.

— Не может быть, цветочек… — прошептал он, до крови прикусывая изнутри щеку, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, которых с каждой секундой становилось все больше. — Это ведь не ты, правда?

В груди разливался огонь. Все сильнее и горячее. И Дайрен уже не чувствовал боли в шее. Под ребрами что-то жгучее разорвалось на осколки, рассыпаясь по органам раскаленной крошкой. Впиваясь в вены и мясо острыми гранями. Раздирая его на куски.

— Что происходит? — прошептал он, глядя перед собой взглядом человека, сжигаемого заживо.

Кэльфиан поднял красноречиво блестящие серые глаза и безразлично посмотрел на его шею.

— Твоя метка исчезла, рыцарь, — бесцветно проговорил он. И отстранённо добавил, будто это что-то кардинально меняло: — Моя сестра убила себя, отдав тебе свою магию.

— Что?! — воскликнула сзади царица. — Моя фейка улизнула?

Никто не ответил ей. Только Дайрен опустил взгляд на свои руки с распахнутыми ладонями, словно вообще не понимал, кому они принадлежат.

Где-то позади Элеандора топнула ногой по белым плиткам дорожек.

— Привести ко мне мальчишку, — прозвучал ее злой приказ. — Я выпью его до последней капли.

Один из новичков Чернокрылых двинулся к фею. Взял его за предплечье и сильно дёрнул в сторону повелительницы.

Кэльфиан посмотрел на царицу и презрительно отвернулся, сплюнув. И в ту же секунду получил кулаком в челюсть.

Новенький рыцарь потянул обмякшего парня к Элеандоре, но неожиданно замер на месте, не понимая, что происходит.

Дайрен преградил ему дорогу и, приставив кинжал к горлу, проговорил глухим голосом, который сам не узнавал:

— Оставь его.

— Что?.. — переспросил тот, приподняв бровь. — Отойдите, шер Эльгерши.

Глупый воин все ещё пытался оставаться вежливым.

Дайрен хотел было усмехнуться. Но лицо словно превратилось в бесчувственную маску. Словно умерла каждая мышца, которая могла бы отвечать за улыбку.

Он не двинулся с места. А когда гвардеец Элеандоры попытался оттолкнуть руку с кинжалом, прижатую к его горлу, Дайрен сделал быстрое, еле уловимое движение вперёд и полоснул лезвием над кадыком.

Воин упал на землю, захлебываясь собственной кровью, а Кэльфиан оказался свободен.

Шумный выдох нескольких человек разнёсся за спиной первого рыцаря.

Дайрен бросил на убитого безразличный взгляд и вытер лезвие кинжала о штаны.

— Дайрен! — взвизгнула царица. — Какого мрака?! Взять его!

В ту же секунду, как труп упал на землю, десяток личных стражей сомкнули кольцо вокруг Элеандоры, ощетинившись зубьями клинков.

Царственная фурия сжимала кулаки, с гневом глядя исподлобья на своего любимчика.

Оставшиеся два рыцаря из отряда Чернокрылых стали обходить Дайрена по кругу, намереваясь вступить в бой. Нериэнта стиснула зубы, вызвав на кончиках пальцев сиреневый огонь. Она не торопилась нападать, медлила, словно надеясь, что все разрешится по-хорошему. Надеясь, что первый рыцарь мрака одумается и сдастся сам.

"Зря, Горный Вереск, — подумал мужчина с какой-то нездоровой циничностью, — ничто уже не будет по-хорошему."

И в следующее мгновение начался бой. Звякнули клинки, под ноги Дайрену ударила первая молния Нериэнты.

— Не дури, первый, — донеслось с ветром до него ее рычание.

И вспыхнула следующая молния.

Но сегодня все шло совсем не так, как обычно. Кровь бурлила в венах, опьяняя. Азарт битвы горячил голову и даже немного притуплял боль. Первый рыцарь не боялся проиграть противникам даже при условии, что сам был ранен.

Уже через несколько минут схватки на каменные плиты садов упали два бездыханных тела новичков Чернокрылых.

Дайрен тяжело дышал, неосознанно схватившись рукой за рану. Зато губы все же дрогнули, едва не сложившись в улыбку. Он бросил вызывающий взгляд на царицу, которая не понимала, что происходит.

Нериэнта приблизилась к мужчине и замерла с занесенной для удара шаровой молнией.

— Дайрен, милый, — вкрадчиво проговорила Элеандора, растянув губы в подобие то ли улыбки, то ли оскала. Кольцо гвардейцев слегка продвинулось, позволив ей сделать несколько шагов к мятежнику. Теперь между царицей и им было не более пары метров, не считая линию неподвижных солдат. — Сдавайся и я тебя помилую, — продолжала она, напряжённо вглядываясь в своего бывшего любовника. — Ты же мой любимчик. Я снова дам тебе метку Уин-Даше. Я понимаю, что эта ведьма тебя испортила… и не злюсь.

Элеандора замолчала, протянув руку к мужчине. Словно могла дотронуться до него через пространство. На ее лице мелькнуло нечто странное, болезненное, отчего внутри первого рыцаря всколыхнулась волна отвращения.

Царица и правда хотела его вернуть. Давала ему шанс даже после того, как он убил нескольких человек.

Холодная улыбка искривила его губы.

— Брось оружие и я пощажу тебя, — мягко сказала фурия, словно пытаясь найти в нем искру понимания. — Или умрёшь.

В этот момент на площадке сада начали появляться порталы. Из каждого выходил новый рыцарь мрака, держа в одной руке амулет вроде того, что был у Дайрена, а в другой — готовое к бою оружие.

Мужчина не смотрел на них. Только лениво отмечал новую вспышку то тут, то там. В его голове пульс отмерял удары сердца, как бешеную музыку, знаменующую кровавый бал. В глазах давно потемнело от боли и безысходной ярости.