Неудавшийся апостол (СИ) - Соловьев Станислав - Страница 39

Утром, чувствуя себя необычайно бодрым, я вышел из хижины. Поселение жило своей жизнью, дикари во главе Крыса сидели тут же, жадно поглощая мясо и фрукты. Удивившись такому исходу, я подошел к этой компании, ухватив с большого железного подноса жирный кусок. Каково же было мое счастье, когда мне удалось распознать соленую пищу. Я ел жадно, едва ли не пальцами запихивая еду в горло. Весь этот процесс превратил меня в такого же первобытного человека, которые сидели рядом. Кажется, нет ничего более древнего, чем совместная трапеза. Мы отлично понимали друг друга, мы довольно чавкали и рвали голыми руками то, что нам преподнесли в качестве дара. В какой-то момент дикари перестали жевать, уставившись мне за спину. Оглянувшись, я увидел жрицу, но на этот раз она была не одна....

Точная копия своей мамы, рядом с ней стояла темнокожая красавица. Неестественно ясные зеленые глаза, округлый подбородок, вскинутые брови. Кажется, это был первый раз, когда мне встретилась девушка, способная поспорить в красоте с юной Аонвой. Посмотрев на лица “соплеменников”, я понял, что они также впечатлены. Ни дать, ни взять, царица народа одаривает диких головорезов, для победы в войне. В войне над временем. Почему именно сейчас я подумал, что у меня давно не было связи с женщиной? Уж не стало ли это продуманным шагом? Скорее всего, но я не смог этому противиться.

Утро только начиналось, а моему взору уже предстала удивительная картина: десятки людей, нагруженных поклажей, один за другим, поднимались по каменной тропе. Вперемешку с ними шли воины, женщины, дети. Каждый что-то нес с собой. Это больше походило на переселение. Встретились мы все уже внизу. Насколько я мог оценить, жрица собрала больше сотни человек разного возраста, которые были готовы идти куда угодно за своей царицей. Лихо вспомнилась Норманская теория становления русской государственности. Любой здравомыслящий человек не поверил бы, что дикари и головорезы были призваны купцами для того, чтобы править множеством людей, объединенных одной народностью. Без знания языка, обычаев, истории. Невозможно? Теперь я уже сомневался, ибо стал живым примером того.

Весь наш табор двинулся на восток, в сторону города индейцев, в котором я планировал вернуть все, что потерял. Они не будут ожидать такого массового нападения, а если там окажется пурана, то у меня есть шанс прорваться к уродливому великану, используя заслон из идущих за мной людей. Джунгли кишели жизнью, но племя чернокожих не испытывало страха. Это было странно, но вполне оправдано. Кроме змееглазой, было еще несколько жриц, которые шли с закрытыми глазами, сканируя все, что происходит вокруг. Так мне показалось, а как оно было на самом деле, трудно сказать. Может быть, происходящее являлось спектаклем и бутафорией, чтобы впечатлить народ.

Достигнув города, мы остановились на его окраине. Большая часть воинов столпилась вокруг меня и дикарей, во главе Крыса. Нам предстояло нанести решительный удар, который бы в один миг нейтрализовал противника. Далее мы сможем спокойно проникнуть в пирамиду и двигаться уже в относительной безопасности по центральной шахте. Стройный план нарушили великаны. Четверо пурана бродили между строений, отдавая гортанные указания. Помня свой прошлый опыт, я не горел желанием рваться в бой, но на помощь пришла жрица. Она доверительно взяла меня за руки и посмотрела в глаза. Ее губы произнесли какие-то слова, но я значения не понял. Тогда в игру вступили жесты, которые я понял примерно так: доверься мне. “Ладно” — кивнул я, стараясь расслабиться. И тогда ее глаза все же проникли внутрь меня. Два клыка жадно впились в сознание, заливая все своим горьким ядом. Полупьяный, я осознал в себе такую силу, какую не чувствовал никогда в своей жизни.

— Убей их всех. — спокойно прошептала юная дочь жрицы, осторожно коснувшись моего лба своими горячими губами.

И я бросился в бой. Дикая, самоубийственная ярость накрыла мой разум алой пеленой, уродливые великаны показались мне жалкими и немощными. Не просто так же каждый из них, что стар, что млад, опирались на трость? Неизвестно откуда, в моей руке появился широкий кинжал, наперевес с которым я бросился в бой. Меня не интересовали маленькие краснокожие индейцы. Первой же целью стал пурана, который в этот момент стоял ко мне спиной и словно не ожидал нападения. Пришлось поплатиться за эту оплошность жизнью. Я нанес около десяти ударов в шею, прежде чем гигант рухнул навзничь. Его смерть вызвала целый вихрь эмоций в моей голове, но благодаря жрице, я был подвластен только своим мотивам. Трое пурана не кинулись на меня с палками, они натравили своих подопечных — индейцев. Это дало мне такой мощный заряд мотивации, что я попросту проигнорировал угрозу. Оказалось, что не напрасно, ведь целое войско за моей спиной не собиралось бездействовать. Чернокожие воины в мгновение ока подавили сопротивление.

Подхватив один из томагавков, что лежал у моих ног, я метнул его в великана, который имел неосторожность выйти на открытое пространство. Благодаря магии жрицы, мое тело обрело необычайные свойства, топор без труда вошел в череп врага и тот упал на спину. В кратчайшие сроки бой превратился в бойню, я ощутил на себе истинное воздействие змееглазой, одарившее меня таким могуществом, что я уже не смог бы избавиться от жажды к нему. Настоящий наркотик. Еще двое великанов попытались докричаться до меня ментальным путем, но я попросту отбросил их угрозы и мольбы. Я стал смертью, которая превращает в прах каждого, кого коснется. Как-будто между делом, я лишал жизни каждого, кто оказался в зоне досягаемости моего тесака. Дар древнего и благословение жрицы Культа Змеи превратили меня в настоящую машину, не способную остановиться по одной лишь мольбе о пощаде. Кровь стала моей единственной целью, поскольку только она сможет промыть тот путь, по которому я иду.

Племя чернокожих обязано дойти до убежища, оно обязано построить там настоящий город, способный противостоять любым угрозам для того, чтобы я сумел понять самое важное — сколько мне нужно сделать шагов для того, чтобы вернуться домой. А остальное неважно. Працивилизации? Что о них известно в мое время? Шестеренки и кувшины, найденные в залежах угля, датируемых многими тысячами лет до нашей эры. Все это не имеет никакого смысла для народа, занятого потреблением. Все эти технологии и таланты будут утрачены, понимание мира исчезнет. Мы просто будем вечно есть собственные пальцы, не имея ни единого шанса выбраться из выгребной ямы. Так почему я должен кого-то жалеть сейчас, если в моем мире они уже давным давно вымерли?

Тесак захлебывался кровью, он рубил и кромсал. Четыре трупа великанов лежали в практически вымершем городе. Индейцы разбежались по джунглям. Наверняка от них не останется ничего полезного, голодные джунгли знают свое дело. Зато теперь я мог беспрепятственно двинуться дальше, к переправе через реку и далее к главной шахте. Поклявшись самому себе вернуть утраченные вещи, я повел народ дальше. Нам нужно было свершить слишком много великих дел, прежде чем расплата явится в лице древнего или армии обезумевших от злобы пурана.

Мог ли я себе представить, что однажды поведу целый народ по полутьме катакомб? мог ли помыслить, что в этом странном мире працивилизаций найду способ вернуться назад? Конечно же нет, но вот теперь все сложилось так, что я получил призрачный шанс. И терять я его не собирался…

Конец третьей главы...

Глава 4. Финал

I

Неладное стало происходить уже по ту сторону реки. Далеко на горизонте виднелись очертания еще одного спутника, который присоединится к двум предыдущим, но с другой стороны горизонт стремительно чернел. Больше сотни людей столпилось у подножия срезанной пирамиды, готовые в любой момент нырнуть в спасительные катакомбы древних. Мы все ждали, чем это может обернуться? Вполне возможно, что джунгли накроет самая страшная буря, которую можно представить, но я был внизу, в гротескных расщелинах. Их черные пасти могут проглотить целое море, даже не заметив этого. Так что я просто смотрел вдаль, чувствуя неясное волнение и восторг, граничащий со страхом. Еще пара минут и можно будет нырнуть в полутьму пирамиды, где нас к цели проведет прямая, как стрела, центральная шахта.