Неудавшийся апостол (СИ) - Соловьев Станислав - Страница 42

“Когда придет время, на этот мир придет атитхи м, четыре его духит ар захотят погибели всего, четыре дочери странника обрушат на ааиус н свои каменные тела, свои огненные хвосты. Если мы не успеем, наши питарау ду трудились зря, все их наследие канет в пустоте. Ты помешал нам, убил четверых из нас, теперь плати.”

— Своей жизнью? — несколько разочарованно спросил я.

В действительности, это выглядело бы очень банально — просто умереть от мести, как-будто это как-то поможет такому глобальному действу, как создание космических тел, для защиты от метеоритов. Или комет, что там они имеют ввиду под каменными телами.

“Твоя жизнь — опавший патра в вечном лесу. Если хочешь искупить вину, пойдешь той дорогой, которой мы не можем. Узнаешь все, что нам нужно, вернешься назад. Только так мы можем спастись от гнева духит ар.”

— Не понял. Можно более понятно? — рядом со мной, словно тень, появилась жрица, ее теплые пальцы ненавязчиво скользнули по моей спине.

“Мы дадим тебе веди, знание Троп Времени. Ты видишь только один путь, к нему тебя ведет твой сван, но дверей много. Найди нужную. Каждый раз возвращайся назад, здесь будут ждать наши братья. Говори все, что видишь, тогда будешь прощен, когда все сестры атитхи м, безжизненными падут на наш мир. Думай.”

Передав мне это послание, великаны направились в сторону пирамиды. С ненавистью впиваясь во все окружающее, за ними последовала их свита. Только последний индеец остановился и положил у моих ног небольшой кувшин. Жрица тут же, не стесняясь выглядеть нелепо, встала перед сосудом на четвереньки и долгое время вдыхала запах содержимого. Затем поднялась и пожала плечами.

“Да уж, — подумал я, — так я и сам мог бы сделать...”

В руках кувшин казался гораздо тяжелее. При таком весе там должен быть свинец, не меньше. Поболтав содержимое я понял, что там жидкость. Да и что еще могло оказаться в этой глиняной посудине?  По всему выходило, что придется пить. Вряд ли бы вся эта церемония происходила только для того, чтобы отравить меня ядом. Но помня все предыдущие акты инициации, я совсем не горел желанием: задыхаться, сгорать, умирать и воскрешаться с таким чувством, что делаю это в сотый раз подряд.

Спустя мгновение, закрыв глаза и приготовившись к худшему, я залпом осушил содержимое. Оно, словно холодное желе, медленно скользило по кишкам, пока не осело неподъемной тяжестью где-то в области живота. Я стоял без движения минуту, две, но ничего больше не происходило.

Жрица, что внимательно наблюдала за мной все это время, недоверчиво осмотрела меня со всех сторон, потом требовательно схватила руку, принявшись изучать ладонь, точнее, она только на мгновение посмотрела на то, что там происходит, после чего испуганно отстранилась. Не понимая, в чем дело, уставился на свои руки. Это было действительно пугающе: линии судьбы, словно черви, извивались на моих ладонях, постоянно пребывая в движении. Иногда они двоились, троились, переплетались и распадались. При этом я не чувствовал ничего, кроме слабого зуда. Но постепенно к горлу подкатывала тошнота. Я поспешил скрыться за ближайшей хижиной, прежде чем меня согнуло в жутких спазмах. Из меня выливалось что-то грязно серое, шевелящееся, оставляющее во рту привкус ржавчины.

Кажется, я мучился так до самого вечера, пока не упал без сил, едва не угодив в лужу под собой. Живот резало от перенапряжения, мышцы сводило судорогой. Дальнейшее стало смутными образами: кто-то подхватил меня за руки, потащил к дому жрицы, практически бросив на пол. Удар головой я почти не ощутил, сразу же отключившись до самого утра.

С рассветом стало ясно, что лучше я себя чувствовать не стал, очень болела голова, живот, дрожали руки. Кое-как разлепив веки, я сразу же встретился взглядом с жрицей. Она стояла у стены и смотрела на меня совсем не так, как раньше. Некая смесь страха и отвращения отражалась в ее глазах. А это говорило только об одном — выглядел я очень плохо.

— Зеркало дай, что ты вылупилась? — голос звучал глухо, слова выдавливались с трудом. — Слышишь, коза черномордая? — оскорбления сыпались сами собой, так я пытался защититься от собственной паники.

Сначала перевернувшись на живот, я встал на четвереньки и только после этого сумел подняться на ноги. Пошатываясь, приблизился к змееглазой, схватив ее за запястья.

— Зеркало дай! — стараясь изобразить хоть какой-то жест, я поводил ладонью у самого лица, — Что со мной?

Что удивительно, зеркало и впрямь нашлось, чернокожая ведьма все это время держала его в своей руке: круглый диск с ладонь диаметром пусть и не сравнился бы с современными зеркалами, но свою физиономию рассмотреть мне все же удалось.

Зрелище оказалось не самым приятным. Густая шевелюра местами слезла, обнажая абсолютно лысый череп, испещренный венами такой синевы, что они казались почти черными. То же случилось и с многонедельной бородой. Я облез, как плешивая собака, сейчас бы на меня не купилась даже привокзальная попрошайка, не говоря уже о жрице древних времен, обладающей идеальными формами и невероятными способностями. Такой исход меня сильно обескуражил. Все сразу встало на свои месте, великаны не просто решили использовать меня в своих целях, они еще и умудрились мне отомстить без вреда своей миссии. Бросив на пол зеркало, я помчался к пирамиде, чтобы требовать ответ.

Пурана медитировали в одной из ниш, предназначенных для создания воздушного мешка.

— Эй! Ублюдки! Вы что со мной сотворили? — мое бешенство, казалось, вот-вот лишит меня рассудка. — Я вас спрашиваю, уроды!

“Молчи, дикий прая. — спокойствие произнесенных в моей голове слов раздражало меня еще сильнее. — Ты принял слишком много даров древних, такова расплата”.

— Какие дары?! Что я с ними получил? — не унимался я.

“Очень многое, но как использовать свои силы не знаешь. И не узнаешь, если будешь постоянно кричать.” — великаны стояли на коленях, взявшись за руки, образуя кольцо, вокруг них расположились индейцы.

— Так, ладно. — я глубоко вздохнул. — Это пройдет?

“Нет, станет только хуже”.

— Вы что, отравили меня? Но кто же тогда будет делать всю эту хрень? Кто пойдет в будущее?

“Ты не умрешь! — грозно заявили великаны, — Но и прежним не станешь. В твоей власти лишить этот мир всего. Либо оставить все, как прежде”.

— Ладно, я понял. — решив, что разбирательство можно оставить на потом, я постарался успокоиться. — Но как я могу путешествовать в обратном направлении? Как мне понять, на какое время я перемещаюсь?

“Возьми этот прибор, — ко мне подошел один из индейцев, вручив странную конструкцию, — он поможет тебе. Сопоставь его с теми символами, которые увидишь над входом в любой из вихрей. Каждое совпадение — одна сотня оборотов вокруг Солнца, всего может быть тысяча совпадений, есть те тропы, которые приведут тебя назад. — я уже подумал, что это все, но ошибся. — И возьми вот это. Всякий раз, когда встретишься с сестрами Гостя, ставь пирамиду так, чтобы ее вершина точно указывала на положение солнца, только будь очень осторожным! Важно не допустить ошибку. Помечай ту грань, которая смотрит на тебя, затем используй другую, понял?”.

Я кивнул и больше ничего не говоря, самостоятельно отправился в Суматоху фигур, поскольку понимал, что теперь мне никто во всем этом мире не нужен. Теперь я сам по себе. Ни ведьма, что шарахается от меня, как от прокаженного, ни вечно злой Крыс. Пора бы оставить их в покое. И Аонва тоже мне не нужна. Их странный народ мне вообще никогда не понять. Больше всего было похоже на то, что некогда они являлись могучей цивилизацией, которую стерли с лица земли, а жалкие остатки деградировали до крайней степени.

По дороге рассматривал то, что мне подарили пурана. Очень сложная конструкция из серебристого металла, которая вызвала из памяти слова, наподобие “астролябий” или что-то около того. Если расположить ее на ладони, то можно бесконечно долго наблюдать за тем, как медленно вращаются замысловатые фигуры, перетекая из одного состояния в другое. Совершенная рекурсия, воплощенная в жизнь.