Неудавшийся апостол (СИ) - Соловьев Станислав - Страница 46

Тьма вокруг хранила тишину. Я попробовал сделать шаг, памятуя прошлый раз., Ммне это удалось. Значит, теперь меня пытать никто не собирался. Расхаживая по освещенной части зала, я тщетно всматривался в темноту, пока не услышал знакомый шелест и шорох движения каменных плит. Древний услышал меня и сейчас готовился к аудиенции. Дрожь в пальцах прошла, на смену волнению явилась слабость.

Высокое существо медленно выплыло мне навстречу, сохраняя полное молчание. Мы стояли так, друг напротив друга, несколько минут. Потом я все таки не выдержал и заикаясь спросил:

— Я могу вернуться домой?

“Нет” — односложный ответ вызвал возмущение, но я подавил эмоции, иначе бы сюда не стоило приходить.

— Почему?

“Ты уже не принадлежишь своему времени, оно тебя не впустит”.

— Но я же ходил в будущее, возвращался назад, почему не могу попасть в свой век? — не унимался я.

“Время разумно. Как пространство, как все сущее. — Древний объяснял спокойно, это меня расслабило. — Оно знает, что ты перешел в другое состояние, теперь твой дом — здесь”.

— Но там же моя семья, мои родные. Я должен вернуться к ним, если у меня есть хоть один шанс. — Перспектива навсегда остаться среди этих странных народов меня совсем не радовала.

“Твоя кровь не та. Ты весь — другой. Те, кого ты зовешь родными, самые чужие существа, они из другого мира.”

— Но как? — внутри все похолодело, — Я же помню!

“Кого?”

— Их… — несколько мгновений я рылся в памяти, ища знакомые образы, но не находил ничего.

Сохранились лишь общие черты того времени, в котором я когда-то находился, но раз за разом, каждая новая инициация в этом мире меняла меня, вымывала старую кровь и воспоминания. Кажется, последние несколько месяцев я гнался за неясными образами, которые завалялись на закоулках моего мозга. И по нелепой случайности вызывали какие-то эмоции, которые теперь не имеют никакого смысла.

“Так будет всегда, — пояснил Древний, — ты будешь думать, что тебе куда-то нужно вернуться, но — нет.”

— Так что мне делать теперь? — произнес я вслух тот вопрос, который мучил меня все это время.

II

Платформа медленно поднимала меня наверх, самые разные мысли вертелись в моей голове. Ответ Древнего был прост и жесток, как приговор на смертную казнь. Можно было бесконечно долго скакать по эпохам, Суматоха Фигур никогда не приведет меня в то время, где я родился. Да и к чему оно теперь, когда я забыл, почему мне туда нужно? Мрачные стены скользили вниз, я перебирал самые разные варианты своей участи. Самое естественное желание появилось уже на поверхности, когда я стоял на большой площади, в окружении пирамид. Одна из них — музей таких невероятных работ, что ни один человеческий гений не сумеет даже приблизиться к такому уровню. И речь вовсе не о волшебной обработке камня. Там, выше, на самых последних этажах были аномалии. Удивительные, неподвластные законам физики, они больше походили на окна в параллельную реальность, где возможно все.

Апогей творческой мысли, который просто лежал на складе, без какой-либо надежды дожить до наших дней. Сколько бы ни билось человечество в попытке увековечить свое существование, в любом случае настанет тот момент, когда кто-то другой будет начинать все сначала.

Сев в транспортник, я мчался в подземный город, наблюдая знакомые пейзажи. У меня было очень много времени, чтобы найти смысл нового существования, примкнуть к какому-то из народов или жить отшельником. Все это будет еще пересмотрено, но уже через призму тех знаний, которые я получу в Шпиле. На сей раз скорость моего перемещения граничила с запредельной. Даже удивительно, на какие нагрузки была рассчитана такая простая конструкция. Теперь я видел ее суть, понимал законы. В далеком будущем они будут утрачены безвозвратно и дело тут даже не в информации, а в том, что материалы, с которыми работали Древние, попросту перестанут существовать. Ведь как всегда, кому-то придется все начинать сначала.

Колеса Цикла вновь носились одно за другим, вырабатывая гекатомбы энергии для механизмов, сокрытых в Царице Пирамид. Я же задумчиво скользил взглядом по ранее непонятным письменам. Как же много изменилось с тех пор, когда я впервые столкнулся с опасностями этого мира. Они казались мне важнейшими на всем белом свете. Главная задача — выжить любой ценой. Убивать, убегать, прятаться. Теперь моей жизни не угрожало ровным счетом ничего, если точнее, до нее не было никому никакого дела. Для одних я слишком далеко впереди, для других — болтаюсь сзади. Остается только навязать себя тем, кто не сможет меня прогнать.

Достигнув предпоследней комнаты, я понял, что знаю всё. Абсолютно всё, что хотел бы знать, но ничего из того, что может мне как-то помочь.

Казалось, что прямо сейчас я мог бы выйти и начать строить собственную пирамиду, магнитные законы, невероятные возможности, все это теперь, как-будто, стало частью меня. Я бы мог обрабатывать огромные глыбы или тончайшие нити, использовать ту энергию, которая формируется в черные, поглощающие свет, овалы. Недоставало только одного — возможности последовать за древними. Я знал, что они ушли очень далеко, по собственному пути, который мне недоступен. Ведь время разумно. Как и пространство, оно идентифицирует всякий разум, решая самостоятельно, куда его пустить, а куда нет.

В конце концов я решил, что буду делать. Двигаться вперед до тех пор, пока это возможно, постоянно меняя точку перемещения. Царица Пирамид находится точно по центру материка, соответственно, главная шахта пролегает так, что во время образования новых материков, частично останется в каждом из них. Шаг — сто тысяч лет. Возвращаться назад не было никакого желания. Мне также подвластно было вернуться в то время, когда все только-только начиналось, сделать вид, что ничего этого не было. Меня бы не знали великаны, не знали дикие племена. Но зачем все это, если исход известен? Поэтому я бросился вперед, как безумец со скалы, надеясь, что никогда не встречусь с землей.

III

Тысячи лет сменяли друг друга. Я шел по неизвестным землям, иногда встречал новых животных, порой попадаясь на глаза неизвестным народам. Кто-то бросался на меня с оружием в руках, кто-то приглашал к себе. Так я оказался в тесной хижине, в окружении семьи дикарей. Они ели замороженное мясо, запивая его пахучим отваром из трав, которые росли здесь, наверное, один месяц в году. Четверо детей разного возраста не стесняясь пялились на незнакомца, который практически без одежды, брел по голой каменистой равнине всего лишь несколько минут назад. Двое из них скорее всего не доживут до следующей весны: у них были слипшиеся глаза от большого количества гноя. Безутешная мать пыталась им как-то помочь, промывая инфекции кипяченной водой, но это не имело никакого смысла. Уже завтра утром все повторится снова, потом снова и снова. Дети ослепнут, станут обузой, которую все чаще станут оставлять без присмотра, пока не случится очевидное. Мог ли я им помочь?

Мороженое мясо — не самая лучшая еда. Скорее — одна из самых отвратительных. Даже соль не могла перебить тот гадкий вкус, каким оно обладало. Куда лучше бы перекусить свежими овощами, хорошенько прожаренной дичью и вином. Да, такая трапеза пришлась бы мне куда лучше. Жаль, что в заплечной сумке было почти пусто, не считая исписанных вдоль и поперек тетрадей, да “астролябия”. Последний раз я оказывался в землях, пригодных для жизни, кажется, около полумиллиона лет назад. Путешествовать по тем временам, которые ознаменовали закат человечества — не самая приятная штука. Здесь, куда ни кинь, всюду очаги жизни. Быстро появляющиеся и быстро угасающие. Таков закон природы, нужно хорошенько просеять зерна, прежде чем бросать их в благодатную почву, иначе все полезное будет потрачено зря. Земля лишится своей силы, так и не породив урожая.

Имел ли я право как-то вмешиваться в этот космический процесс? Скажем так, я бы мог это делать, но не получил бы никаких результатов. Что может быть проще, чем построить каменный город для тех, кто ищет укрытия? Очень хорошее подспорье для зарождающейся цивилизации. Самое плачевное, что я пытался. Еще тогда, много лет назад, когда седина еще не коснулось моих волос. Оказалось, что тщетно. Некоторые из моих городов находили в двадцатом и двадцать первом веке, все они оказывались под водой или в таких толщах древних пород, что о них никто и никогда не узнает даже спустя миллиарды лет. Когда ты удостоен чести наблюдать за течением времени, ты понимаешь, сколь ничтожно мал отрезок одной цивилизации. Это жалкий пшик, который долго и очень вдумчиво перемалывает природа, прежде чем допустить еще один виток разумной жизни.