Хозяин - Лисина Александра - Страница 53

Он устало прикрыл веки.

— Я сделал все, что мог, малыш. Я обвинил совет в ереси, я ранил четверых из тех семи, что стояли и смотрели, как убивают невинных. Я пошел против самого владыки, но этого оказалось недостаточно, потому что Талларен не забыл о своих планах. Лишь затих на время! чтобы через двести лет попробовать снова. И снова никто его не остановил.

— Ты пытался его убить! — тихо охнула Белка, внезапно увидев короткий поединок между братьями. — Тогда, два века назад, в священной роще, ты поднял мечи на наследника престола! Таррэн!

— Он заслужил.

— Но ведь ты…

— Ну и что, что темный? Разве это оправдание?! Он уничтожал детей как расходный материал. И он собирался сделать это снова, понимаешь? И сделал, будь он проклят! С тобой и Литой! А может, и с кем еще, я не знаю! И никто не знает, скольких он успел убить за эти два века! А тогда я надеялся, что справлюсь и наш лес никогда не узнает такого владыки. Но у меня не вышло: Талларен никогда не любил рисковать, а потому привел с собой пару прихвостней, которые, едва я сумел его ранить, помешали нам закончить поединок.

Эльф тяжело вздохнул и тряхнул головой, отгоняя подбирающуюся усталость.

— Потом был суд, обвинение. Мне назначили даже наказание. Глупо, да? Наказывать того, кому на роду написано умереть. Но я не дал им возможности позлорадствовать: произнес слова отречения, снял родовой перстень, срубил свою ветвь на родовом ясене и ушел.

— Предварительно стащив из сокровищницы владыки ключ?

— Было дело, — слегка смутился он. — Шум, конечно, поднялся страшный, меня долго искали и травили, как дикого пса… но не мог же я оставить его там, если знал, что он все равно понадобится? Конечно, я ушел! Правда, для этого пришлось забыть о магии, чтобы меня не опознали. Так я и стал обычным бродягой, у которого нет дома. Остальное ты знаешь.

Белка хмыкнула и вдруг самым бессовестным образом улеглась обратно, подтолкнув его замершую в нерешительности руку макушкой и сладко зевнув.

— Спасибо, что рассказал, — сонно пробормотала она, потершись щекой о его ладонь. — Я не все увидела тогда, потому что слишком уж это отвратительно. Все думала, как и что, пыталась сообразить, почему ты оказался там в этот день, но ничего не сделал. А теперь все встало на свои места. И я рада, что не прибила тебя по пути: ты действительно уникальный экземпляр.

— Ты не сердишься?

— Нет, — мурлыкнула она. — Более того, рискну попросить тебя об услуге. Не возражаешь?

— Нет, конечно, — с нескрываемым облегчением улыбнулся Таррэн.

— Тогда не мог бы ты… только не вздумай ржать!.. не мог бы еще немного погладить мои волосы?

Эльф вздрогнул так, что она заметила и внезапно смутилась.

— Это совсем не то, что ты думаешь, ушастый. Мне просто нужно! Очень нужно, честное слово!

— Хорошо, — ошарашенно согласился Таррэн, бережно коснувшись слегка вьющихся прядей, легонько пощекотавших ему подбородок. От них пахло медом и чем-то неуловимо знакомым. Его рука сама собой пробежалась по влажной макушке, погладила, чувствуя, как тихонько покалывает пальцы, будто иголками. Затем осмелела и погладила уже увереннее — так, как давно хотелось. Наконец он совсем обнаглел и, зарывшись в каштановое море всей пятерней, блаженно прикрыл глаза. Едва не заурчал диким зверем, потому что никогда прежде ему не было так удивительно, бессовестно хорошо. В глухом подземелье, замерзший и слегка обгорелый, замученный, истощенный до предела, он сидел и улыбался, твердо зная, что ничего лучше в его жизни еще не случалось. Это была маленькая победа. Крохотный кусочек счастья, которого он никогда прежде не знал.

— Таррэн? — вдруг сонно встрепенулась Гончая. — У тебя что, резерв пустой? Чего так волосы искрятся?

— Мм, наверное. «Огонь жизни» должен был забрать все мои силы. Не знаю, я не проверял.

— Так чего ты молчишь, гад?! — гневно вскинулась Белка, упершись кулачками в его грудь.

Она возмущенно приподнялась, сверкнула позеленевшими радужками, набрала воздуха в грудь, собираясь все высказать этому дурному нелюдю, что думает по поводу его глупых геройств, неоформленных желаний, намерений, мыслей и вообще… но мельком глянула на пол и вдруг ахнула в непритворном ужасе: к ним от самой двери тянулись щедрые кровавые разводы. Как раз там, где он недавно прошел.

— Таррэн!

Эльф подтянул изрезанные стопы, чтобы она не увидела, насколько страшными они стали, но Гончая уже развернулась и с неожиданной силой ударила его в грудь.

— Дурак! Ты почему молчишь, что не можешь даже вылечить себя?! Обними меня! Сейчас же! Или, небом клянусь, так врежу, что…

Таррэн вздохнул и послушно обхватил ее за талию. До чего же непредсказуемая! Только что лежала как лапушка, а теперь снова готова разорвать его на куски. Настоящая хмера! Куда там Траш!

— Да не так! Ты что, никогда девушку не держал на руках?! — окончательно взъярилась Белка. — Крепче! Держи так, словно я бриллиант с тебя ростом, который у тебя собираются отнять! Как подругу или… А, Торк! Откуда у тебя только лапы растут?! Совсем кривые и неумелые! Срам один, а не эльф! Кто вас только развратными назвал?! Ни Торка не можешь…

Эльф покорно обвил ее талию двумя руками и с силой притянул к груди, оборвав возмущенный поток слов, после чего с наслаждением прижался щекой к ее макушке и зарылся пальцами в пышные волосы.

«Все, я сдаюсь: я больше не могу тебе сопротивляться и отрицать очевидное! Я признаю свое поражение!»

Его ладони снова тихонько закололо, в груди приятно потеплело, а по жилам разлилось ощущение неги и стремительно возвращающихся сил. Измученное тело ожило, встрепенулось. Израненные стопы зажгло и задергало, будто кто-то расщедрился на хорошую порцию исцеляющего заклятия. А затем неприятные ощущения исчезли, оставив лишь восхитительное чувство покоя и изумительный замах меда, от которого снова начинала кружиться голова.

Таррэн несколько минут сидел неподвижно, каждый миг ожидая возмущенного вопля, свидетельствующего о том, что короткое счастье закончилось. Но Белка почему-то молчала. А потом с готовностью прижалась, немного посопела и ожесточенно потерла нос о чужой ворот, словно он страшно зудел. В конце концов успокоилась и снова зевнула.

— Ну как? Тебе стало легче?

Таррэн оторопело моргнул и ощутил, что действительно чувствует себя гораздо лучше. Что стопы перестали нещадно ныть, многочисленные ранки подсохли и почти зажили. Сердце билось ровно и мощно, будто и не помирало недавно от перегрузок. А резерв…

— Бел! — ахнул эльф, внезапно обнаружив, что его истощенный организм стремительно восстанавливается. Да еще с такой скоростью, будто подключен к мощному источнику.

Белка хитро прищурилась.

— Ты не смотри, что я маленькая, ушастый. Сар’ра как-то сказал, что моих резервов на троих хватит. Правда, здорово?

— Это твоя работа?!

— Я, если ты еще не понял, живой накопитель магической силы. Сама пользоваться не могу, но вот кого другого подлатать — пожалуйста. Она в меня отовсюду впитывается, как в губку, безо всякого моего желания. Зато и выходит тоже сама — через волосы и кожу, и тогда они начинают искрить, как сейчас. Да ты гладь, не бойся: мне только легче станет — здесь же силы разлито… хоть утопись на радостях. Представляешь, Талларен для себя такой подарок готовил! Смаковал, предвкушал, как будет почивать на лаврах, вкушать плоды заслуженной победы, а тут… гм, ты сидишь и незаслуженно блаженствуешь. Вот бы он взбесился, если бы узнал!

— Белка! — почти простонал Таррэн, уже устав изумляться и восхищаться этой маленькой женщиной. — Ты чудо, честное слово, я тебя обожаю! Он что, еще и эти руны на тебя нанес?!

— Он много чего нанес, чтоб ему в гробу перевернуться. Но ты лежи, лежи. Дыши глубже. И не вздумай руки распускать, не то оборву!

— Да я не собирался, — с сожалением вздохнул он. — Мне и так хорошо.

— Любишь довольствоваться малым? — недоверчиво хмыкнула Гончая. — Похвально. А теперь заткнись и не мешай мне спать — отдавать тебе силы хлопотно. А я всегда… а-у-у… вернее, почти всегда засыпаю в таких случаях. Разбуди, когда насытишься, ладно?