Хозяин - Лисина Александра - Страница 57

— Зал забвения, — зачарованно прошептал Таррэн, безостановочно шаря глазами по искрящимся магией стенам.

Да, да! Он не мог ошибиться, не мог не увидеть и не почувствовать этой неповторимой силы. Это действительно были хроники! Самые первые, нанесенные невесть кем и невесть когда!

Белка до боли вцепилась в плечи эльфа. От жутковатой магии этого места у нее едва не трещали волосы. Мурашки бежали по коже и стремительно немели ноги, будто наследие древнего владыки постепенно отнимало жизнь у дерзких пришельцев.

— Ты же говорил, что еще рано, — испуганно прошептала она. — Ты же говорил про залы единения. Разве мы не должны были пройти сначала их?

— Не знаю, — потрясенно отозвался эльф. — Разве что Лабиринт снова решил изменить путь… Но, Белка, мы дошли! Это то самое место, я чувствую! Осталось совсем немного!

— А где тогда амулет? Где этот чертов камень, который нам надо достать и зарядить?

Таррэн быстро огляделся, все еще не решаясь переступить порог священного для его народа зала. Наконец уперся взглядом в зеркало, опустил глаза вниз…

— Что? Где? — забеспокоилась Белка, клещом вцепившись в рукав сдавленно охнувшего эльфа.

— Взгляни на алтарь!

— Какой еще… А, там что-то блестит, — нахмурилась она.

Таррэн возбужденно раздул ноздри и качнулся вперед. Он уже видел разгадку, знал, что могло там лежать и многие века ждать своего часа. Уже понимал, как и из чего Изиар мог создать артефакт такой мощи.

Конечно, ведь ничего другого у него под рукой просто не было! Ибо силы страшнее магии крови на Лиаре не существовало! Ох! Надо было раньше догадаться, почему амулета мог коснуться лишь прямой потомок Изиара!

Эльф чуть ли не бегом ринулся к призывно мерцающему зеркалу, в котором как наяву отразилось его встревоженное, но вместе с тем и сияющее лицо. Вот же он, амулет! Только и ждет, когда его возьмут родные руки, а голос родича произнесет нужные заклятия!

— Родовой перстень… — прошептал Таррэн, остановившись перед низеньким алтарем. Его глаза расширились, жадно уставившись на до боли знакомый ободок в виде свернувшегося кольцом дракона, держащего в пасти крупный изумруд. На желтые точки глаз, хищно прищуренных и изучающих, как в прицел арбалета, пошатнувшегося от неожиданного открытия сородича. На восемь вплавленных в кольцо более мелких камней вдоль изогнутого тела, каждый из которых излучал такую мощь, какую пораженный эльф никогда и ни у кого не встречал.

Прекрасные камни, полные сил и неповторимой магии владыки темных эльфов, оставившего это сокровище потомкам. Здесь были сосредоточены его мощь, его жизнь, его стремление к победе — все, что составляло саму его суть. Квинтэссенция его души! Само сердце, если на то пошло! То самое бессмертное сердце, которое Изиар оставил как залог, гарантию того, что больше никогда и никто не посмеет обрушить этот мир в бездну.

— Таррэн, не надо, — занервничала Гончая, видя, как потянулись его руки к заветному амулету, но эльф уже ничего не слышал.

Кажется, он вообще выпал из этого мира. А подняв-таки заветное кольцо на уровень глаз, и вовсе окаменел, пронзенный одной внезапной мимолетной догадкой. Но вскоре и она потускнела, поблекла, истаяла под обрушившимися на него чужими воспоминаниями.

— Таррэн!

Эльф даже не вздрогнул, когда маленькие сильные руки рванули его за плечи и попытались развернуть. Он словно вмерз в пол, странно застыл и неподвижным взором смотрел на амулет своего давнего предка, с каждой секундой утрачивая связь с реальностью. Какое-то время упорная мысль все еще билась в одурманенном сознании, таящийся в зеркале подвох бередил душу, но тоже недолго. Хищные драконьи глаза не отпускали его ни на миг. А вскоре даже пронзительный крик над ухом перестал его донимать.

— Таррэн! Да очнись же!

Он опасно пошатнулся, чувствуя, как падает в бездонную пропасть, в глазах потемнело, все тело пронзила сильнейшая боль, а затем дракон, злорадно оскалившись, мигнул и очередного смертника унесла стремительная река времени.

…Он стоял на невысоком пригорке и смотрел, как в центре истоптанного тысячами сапог поля разгорается крохотная алая искорка. Он знал, что почти достиг своей цели. Чувствовал, как рвется с той стороны неведомая сила, настойчиво проламывая ткань между мирами и грубо разрывая нити с реальностью. Знал и с нетерпением ждал этого.

Внизу кипела страшная битва — последняя битва обреченного мира, после которой должна была остаться только одна раса. И у этой расы мог быть только один бог.

Крики умирающих ничуть его не тревожили. Смешиваясь с лязгом сталкивающихся мечей, с нескончаемым треньканьем спускаемых тетив и глухим звяканьем кольчуг, наполненные запахами смерти и крови, они нежной музыкой ласкали его слух и приводили почти в священный трепет.

Сколько жизней, загубленных душ и изуродованных судеб. Сколько боли и страха витало сейчас в воздухе. Как много ран, как ужасающе много стонов, от которых по коже бегут волнующие мурашки. Сколько ненависти разлито в воздухе. Настоящий конец света. Истинный апокалипсис, и причина этому — он сам!

Он с нескрываемым удовольствием втянул ноздрями влажный воздух. Какой божественный нектар. Запах силы, крови. Чарующий аромат смерти, от которого хочется смеяться и плакать одновременно.

Кровавые реки, в которых по колено тонули отчаянно сражающиеся эльфы, гномы, люди, превратили гигантское поле в настоящее море. Багровые брызги летели во все стороны. Сочно чавкала под ногами трава. Кровью пропиталась земля, соленый запах настойчиво забивался в ноздри, наполняя душу восторгом и нетерпением. Скоро. Скоро крови станет достаточно для его задумки. Совсем скоро с таким трудом организованная битва достигнет своего апогея, и его уже никто не остановит.

Воины четырех рас давно перемешались друг с другом. Одинаково уставшие, покрытые ранами, вымазанные в своей и чужой крови, они стали удивительно похожими. Как никогда казались близкими, почти семьей, в которой вдруг все ополчились на каждого.

Вот один из эльфов со звериным криком вонзил меч в грудь гнома. Тот покачнулся, взревел, но, перед тем как рухнуть на залитую кровью землю, успел раскроить череп своему убийце. Чуть дальше двое темных с ожесточением добивали светлого собрата. Бок о бок с ними группа людей отчаянно рубилась с десятком своих же сородичей, а сразу за ними гномы добивали потрепанный и полностью дезорганизованный полк одного из человеческих королей. Кто-то кричал, выл раненым волком, кто-то мог только стонать, а кому-то было уже все равно.

Громадные горы трупов на истерзанном поле. Гигантские воронки от разорвавшихся заклятий. Клубы густого дыма, за которыми не видно солнца. Ядовитый ветер, срывающий защитные покровы с магов и несущий с собой мгновенную смерть. Тучи воронья, со всех сторон слетающиеся на кровавый пир. Пробитые доспехи, разломанные мечи, разрубленные тела… Хаос, один только хаос кругом. Пустота в сердцах и душах. А еще — ненависть. Лютая ненависть ко всему живому затопила мир черной пеленой. И только алая искра открывающегося портала победно сияет в этом непроглядном мраке.

— Владыка Изараэль! — внезапно донесся со спины чей-то срывающийся голос.

Темный эльф медленно обернулся и буквально вонзил потемневший взгляд в подбежавшего хранителя.

— Владыка… Из… и… ар… — Перворожденный поскользнулся на влажной траве и неловко упал на одно колено.

— А, это ты, Брего, — поморщился правитель. — Что случилось?

— Там, на поле, что-то происходит, владыка! — срывающимся голосом сообщил эльф. — Что-то чужое рвется сюда! Наш мир дрожит и больше не может сопротивляться! Наши маги испуганы, они не могут сдержать это!

— Я знаю. Что-то еще?

— Господин! — Хранитель осекся и испуганно сглотнул, когда в глазах владыки разгорелись бешеные алые огни, которых там никогда прежде не было. Точно такие же, как пугающе яркая искра на поле боя, в которое, казалось, превратился весь мир. — Господин, что с вами?!