Хозяин - Лисина Александра - Страница 81

— Слушай, совсем забыла сказать. Терпеть не могу, когда мужчина торчит в помещении в грязных сапогах. Ты что, все клумбы по дороге сюда вытоптал?

— Я спешил, — смущенно возразил Таррэн, одновременно пытаясь избавиться от обуви. Неловко подрыгал сперва одной, а затем и другой ногой, но все-таки справился с трудной задачей и снова коснулся губами ее волос, наслаждаясь каждым мигом этой удивительной близости, от которой кружилась голова.

Однако Гончая на этом не успокоилась.

— Я тут испереживалась вся, напугалась, что не успеешь до третьего колокола… и вообще, когда проснулась, решила, что ты меня бросил, и даже собралась прибить при первой же встрече! С места сорвалась как ненормальная! Парней своих бросила! Дядько напугала до полусмерти, потому что он подумал… эй! А почему у тебя рубаха пахнет?! — Она принюхалась и громко фыркнула. — Снимай сейчас же! Я пугаюсь запаха пота! И ремень заодно, а то он мне в бок колет! И вообще, мне холодно сидеть на каменном полу! Тебе не стыдно? Девушка уже просит, а ты до сих пор не поднял ее на руки!

Таррэн наконец сообразил, в чем дело, и, смеясь, посмотрел на ее преувеличенно возмущенное лицо. Хитрая, коварная, маленькая Гончая, которую он больше никому не отдаст… Правда, в эти игры она играть не умеет. Вернее, пока еще не умеет, хотя наверняка очень быстро научится.

Таррэн стремительно поднял насупившуюся Белку на руки, встал и, пинком распахнув внутреннюю дверь, с чувством поцеловал свою свирепую пару, хорошо ощущая, как она расслабляется и сдается. Как охотно прижимается горячим телом, что даже из-под простыни пышет безумным жаром и с каждым мгновением зовет все сильнее. Дал ей возможность почувствовать свой триумф, но краешком глаза снисходительно наблюдал за ее вспыхнувшими ушками.

«Какая же ты чудесная, Белка! Любимая моя девочка! Прекрасная моя! Никому тебя не отдам, никуда больше не отпущу, ни за что не обижу!»

— Так-то лучше! Еще пару сотен разиков, и я поверю в те слухи, которые о вас ходят, — немедленно буркнула она, едва он оторвался. — А рубаху все равно сними, злыдень, и мне отдай, потому что тут холодно. Или ждешь ответных признаний?

— Нет, малыш. Ничего не жду.

— Потому что я тебя… ну, это… короче, сам знаешь. — Гончая порозовела. А все остальное сердито прошептала себе под нос, чтобы наглый нелюдь не вздумал смеяться: — Проклятье… тоже люблю! И я прибью тебя, если ты сейчас остановишься!

Таррэн в ответ улыбнулся и с жадностью прильнул к ее губам. Почувствовал, как трещит и искрится между ними воздух. Как рвется с цепей неистовый огонь желания. Мысленно поразился собственным ощущениям, а затем окончательно потерял голову и охотно исполнил ее требование. Потому что перечить красивым девушкам бывает крайне опасно для жизни. Особенно тогда, когда эта девушка — непривычно расслабившаяся и разомлевшая в руках Гончая, которая впервые в жизни проявила женскую слабость и от этого вдруг почувствовала себя совершенно счастливой.

— Вот, собственно, и все, — устало закончил Весельчак и выжидательно взглянул на непроницаемое лицо короля. — Именно поэтому мы здесь и возвращаем ключи.

Лис неторопливо обвел глазами немалых размеров поляну в самом центре дворцовых садов и в который раз поразился тому, как плотно растут вокруг исполинские деревья, как остры их золотистые листья и как удивительно схожи эти красавцы со смертоносными гигантами Проклятого леса. Затем припомнил, что в этом месте гасится любая магия, и мысленно похвалил владыку Эллиараэля, создавшего этот шедевр. Проникся еще большим уважением к его величеству за выбор места для переговоров и наконец перевел дух.

Поляна действительно была велика. Окруженная со всех сторон могучими деревьями, имеющими свойство поглощать любую магию, украшенная великолепно выполненными статуями из белоснежного мрамора, она действительно являлась единственным во всем Аккмале местом, где можно было без опаски принимать таких гостей, как оба эльфийских владыки со свитами и взбудораженные последними новостями гномы. Правда, от подгорного народа явился не повелитель, а его сын и преемник, но все равно: зрелище было впечатляющим.

Весельчак кинул вопросительный взгляд на короля Мирдаиса и, повинуясь его знаку, плюхнулся на свое место, с наслаждением вытянув гудящие ноги. Наконец-то этот утомительный допрос закончился! Целых два часа балабольства, выяснений, разъяснений и утомительных споров! Как же хорошо, что переговоры подходят к концу!

Элиар неодобрительно на него покосился, но комментировать происходящее не стал. А рыжий, подметив взгляды стоящих по периметру поляны эльфов, вдруг широко ухмыльнулся. Красиво встали, гады: слева — исключительно темные в белоснежных одеяниях; справа — светлые в золотистых одеждах. Оба владыки сидят по разную сторону от правителя Интариса, но их кресла установлены так, чтобы образовать полукруг и вместить туда наследника подгорного трона. Рыжебородого, как водится, расчесанного и с внушительной короной на голове, но почему-то очень сердитого.

Король Мирдаис с тревогой покосился на гнома, от которого ждал больше всего проблем, и искренне понадеялся, что подгорный трон прислал на переговоры достойного сына.

Да, выслушивать подробности гибели наследника было неприятно. Да, эльфы заслуживали наказания. Но, во-первых, вносить сюда оружие было запрещено. Во-вторых, остроухие стерегли каждый его жест. В-третьих, светлый владыка и сам понимал, что его народ здорово замарался. Наконец, в-четвертых, «Слово правды» не позволило бы присутствующим дать ни единого ложного показания, а потому отпираться было бессмысленно и первым, и вторым, и третьим.

— Элиар, — негромко сказал светлый владыка, и эльф под многочисленными взглядами поднялся. Последний, кого еще не допрашивали. — Ты был вместе с Танарисом. Теперь я хочу услышать факты от тебя.

— Все, что было сказано здесь, абсолютная правда, повелитель, — почтительно поклонился Элиар. — Я подтверждаю каждое произнесенное слово и свидетельствую: Танарис нас предал. Именно он возглавлял существующий орден и это его усилиями подгорный народ потерял одного из своих сыновей.

— Кто может подтвердить твои слова? — тем же бесцветным голосом осведомился владыка.

— Люди, что прошли со мной этот путь.

Царственный эльф обратил величественный взор на смертных. Он мельком пробежал по суровым, обветренным лицам со следами тяжелых испытаний. Внимание его привлекла странная троица. Эльф на мгновение прикрыл веки.

Отчего-то он с трудом мог видеть ауры воинов в непроницаемо-черных одеждах. Ланниец, заниец и еще один мрачный тип, происхождение которого было пока непонятным. У них у всех были глаза убийц, а чувство смертельной угрозы от них исходило такое, что бессмертный предпочел его не игнорировать.

— Кто еще может это подтвердить? Ты ведь был не один, Элиар? С тобой должен был идти темный? Где он? Я хочу его слышать.

Элиар затравленно оглянулся. Где же носит этого черноволосого гада, который посмел опоздать на переговоры аж на два часа?! Они уже замучились распинаться перед владыками, устали как собаки, а этот паразит так и не появился!

— Элиар? — нахмурился светлый.

— Убью гада!

— Прости, это ты мне?

Элиар вздрогнул, запоздало сообразив, что прошипел угрозу вслух, но принести извинения сюзерену не успел: на соседней аллее послышались легкие шаги. Следом за ними по песочной дорожке пролегла длинная тень, а среди вереницы статуй из белого мрамора мелькнула черная грива. Светлого буквально перекосило. Явился, сволочь!

Таррэн проскользнул мимо белоснежных скульптур, мысленно подивившись искусству неизвестного мастера. Мельком покосился на изваяния эльфов, гномов, людей. А при виде двух последних статуй одобрительно кивнул: огромные хмеры, стоящие друг напротив друга, выглядели на редкость правдоподобно.

Впрочем, против хмер Таррэн не возражал. Напротив, они заставили эльфа непроизвольно улыбнуться и прикинуть, сколько же народу схватилось в этом месте за сердце. Наверняка немало, потому что звери были невероятно похожи на настоящих.