Сладких снов (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 6

Должна признать, меня это немного обеспокоило. Мне совсем не нужно работать рядом с симпатичными мужчинами, особенно в самом начале. Это будет меня тревожить. Как только я привыкну, сориентируюсь, я буду в порядке. По большей части я не врала, я действительно не искала с кем переспать. Эта тема закрылась, и меня все устраивало. Но мне не хотелось учиться работать официанткой в байкерском баре и выглядеть неловкой в глазах привлекательных байкеров.

Словно прочитав мои мысли, Кристал заговорила, ведя меня обратно по коридору:

— Ты будешь работать в дневную смену неделю, может, две, посмотрим, как будешь справляться. Запомни обстановку, прежде чем начнешь работать по вечерам.

— Спасибо, — сказала я, когда она остановилась перед закрытой дверью.

Она повернулась ко мне:

— Не благодари меня. Днём дерьмовые чаевые.

Отперев дверь, она распахнула ее и показала мне кладовую. Потом она сказала, что официанток могут позвать, чтоб помочь пересчитать запасы или сбегать в кладовую и принести что-нибудь, если бармены заняты. Потом она показала мне планшет с бумагой, где они вели записи о запасах каким-то сложным образом, который намного понятнее бы выглядел на экране компьютера. И хотя я могла бы настроить программу для нее примерно за час, я не стала сообщать об этом.

— Мы открываемся в полдень и закрываемся в три утра, — продолжала Кристал, выходя в коридор. — Дневная смена с одиннадцати утра до семи вечера с двумя пятнадцатиминутными перерывами и получасовым перерывом на обед. Ночная смена длится с семи вечера до трех утра. Последний заказ принимается в половину третьего, так что тебе лучше выполнить его и приниматься за уборку, пока народ в баре. Тебе не захочется зависнуть здесь до четырех, убираясь, а я не хочу платить тебе за это. Ясно?

— Да, — кивнула я, но она не смотрела на меня. Она провела меня через бар и привела в другой коридор, над входом в который висела табличка «Туалеты».

— Анита убирается здесь утром и приносит туалетную бумагу. Если посетители скажут, что с туалетом какие-то проблемы, ты зовешь кого-нибудь из ребят. Туалетная бумага в кладовой. Тебе, возможно, придется приносить ее, и предупреждаю, может быть, тебе придется убирать тут. Не поверишь, сколько всего может случиться в туалете бара. — Она останавливается в коридоре между двумя дверями в туалеты — сначала женский, чуть подальше мужской — и поворачивается ко мне. — У тебя с этим проблемы?

— Ты имеешь в виду рвоту? — спросила я, потому что, надо признать, я не любительница рвоты.

— Рвота, моча, дерьмо — мне приходилось убирать все, то может произвести тело.

Я распахнула глаза:

— Все?

— Девочка, это байкерский бар. Эти парни возбуждаются, им нужно спустить пар, и им плевать, где это делать. А девушкам, которые тусуются с байкерами, плевать еще больше.

— Ого, — прошептала я.

— Так что, у тебя с этим проблемы? — повторила она.

Я посмотрела на нее и выпрямила спину.

— Ко всему можно привыкнуть, верно?

Несколько секунд она пристально изучала меня, потом пробормотала:

— Верно.

Потом она отвела меня к стойке и показала, как пользоваться кассовым аппаратом.

— У тебя в переднике будет мелочь для сдачи, и ты сама решишь, как тебе удобнее вести записи о том, сколько ты продала и сколько у тебя в кармане. Я, Бабба, Далтон или Тейт будут рассчитывать тебя перед уходом, оставлять себе нашу долю и отдавать тебе твои чаевые. — Она сурово посмотрела на меня. — В твоих интересах следить за этим. Когда народу много, тебе придется поработать, чтобы получить чаевые. Я не хочу сказать, что кто-либо из нас обманет тебя. Я просто хочу сказать, что ты сама должна думать о себе. И если ты напортачишь с расчетами, возьмут с тебя. Ты продаешь, ты следишь, мы тоже следим, и, если что-то не сходится, это вычитается из твоих чаевых. Тебе не придется много пользоваться кассовым аппаратом, но ты должна знать, как с ним обращаться.

Я кивнула. Кристал изучала меня, словно думала, что я не догоняю, потому что женщины, относящиеся к среднему классу, просто от природы не способны продавать пиво, считать сдачу и запоминать проданное, потом она пожала плечами, как будто ей все равно.

Она показала мне сложную процедуру мытья стаканов в трех раковинах, показала, куда отправлять пустые бутылки, и сказала, что в основном стаканы моют бармены, но, если в баре много народа, официантки должны помогать чем могут. Она дала мне лист бумаги со списком напитков и закусок (здесь продавали картофельные чипсы, свиные шкварки и арахис) и ценами.

— Запомни как можно скорее, — велела она и скрестила руки под грудью, прикрытой еще одной майкой с надписью «Харлей» (на этот раз майка была белая с клевыми серебристыми, красными и черными буквами), глядя мне в глаза. — У нас случаются неприятности, Лорен, и довольно часто. Парни приходят сюда, напиваются и творят глупости. У некоторых при себе бывают ножи, а кулаки есть у всех. Если почувствуешь, что назревают проблемы, скажи мне, Баббе, Тейту или Далтону и держись в стороне.

Меня и так не обрадовала та часть работы, где надо убирать рвоту и все, что может произвести тело, но мужчины с ножами подняли это на новый уровень.

Хотя, вынуждена признать, что у меня вызвала некоторое беспокойство идея звать при этом Кристал. Она была на десять сантиметров ниже меня и как минимум на двадцать три килограмма легче. Ей незачем вмешиваться в драку с ножами, да и вообще в любую драку.

Я решила сосредоточиться на последнем.

— Сказать тебе? — спросила я.

— Мне, — ответила она.

— Но не лучше ли позвать мужчину...

— Я многое повидала, девочка, и это мой бар. Это мой гребаный бар уже пять лет. Думаешь, я не могу разрулить проблемы?

— Эм... ты ростом метр шестьдесят пять и весишь сорок пять килограмм, — сообщила я ей то, что она, скорее всего, и так знала (хотя насчет веса я польстила, учитывая ее попу и грудь).

— Я умная и быстрая, но это не важно, потому что я знаю, где мы держим дробовик, — ответила она. — Даже пьяные в стельку, мужчины перестают драться, если на них направить дробовик. — Она показала на противоположную стену, где на дереве были отчетливо видны отметины. — Картечь. Моя. Здесь всем известно, что я знаю не только, где лежит дробовик, но и как им пользоваться, и, если кто-нибудь станет буянить в моем баре, я это сделаю.

Я снова кивнула, задумавшись, почему меня не пугает количество безумных вещей, что она мне говорила, и я стою здесь, слушая ее, вместо того чтобы сказать: «Спасибо... но, думаю, мне лучше уйти».

Вместо этого я сказала:

— Хорошо.

— Отлично, — ответила она, и тут открылась дверь.

Мы обе повернулись, чтобы посмотреть, кто вошел, и когда я увидела, то перестала дышать.

Это был вчерашний парень с «Харлеем». Хоть я и не видела его лица, я поняла, что это он. И оказалась права. Он был поразительным.

Высокий, возможно, даже выше, чем мне показалось на стоянке гостиницы, или он просто казался больше в помещении бара, поскольку у него были такие широкие плечи. Но его бедра были стройными, а ноги длинными и явно мощными, это было видно даже через джинсы. Его темные волосы блестели даже в тусклом свете бара. Они были густыми, и было ясно, что он их помыл и оставил лежать как придется, потому что пробор был неровным и естественным. Он откинул волосы назад, но они все равно обрамляли виски и немного вились за ушами и на шее. Его глаза казались темными, я не могла определить цвет, но из уголков разбегались морщинки от солнца, что добавляло ему привлекательности. Его лоб был тяжелым, нос был не идеальным, но прямым, с небольшой горбинкой на переносице, что делало его только интереснее, скулы были четко очерченными, а подбородок сильным. Его кожа загорела таким образом, что я поняла: он получил этот загар, не бездельничая у бассейна. Сегодня он был в потертых джинсах, черных мотоботах и выцветшей серо-голубой футболке Хенли с длинными рукавами.

Он был прекрасен.