Мама из другого мира. Чужих детей не бывает (СИ) - Рыжая Ехидна - Страница 39

– О, я только рада буду. Приводите, посмотрим, каков ваш знакомец с детьми.

За свежей порцией кофе, что принёс Корка-Риш, мы обсудили регламент и правила предоставления услуги. На момент работы Филиппа в доме не должно быть ни души. Организовать подобное без посторонней помощи будет трудно. День полуфабрикатов назначен, проводить реорганизацию до аврала я не видела смысла. Было бы логичней, если расширение пространства плавно перейдёт в ремонт. А значит, к тому времени, когда Филипп закончит свою часть работы, у меня на руках должен быть не только проект новой кухни, но и все необходимые материалы для ремонта. Одно утешало, полы перестилать не придётся. Сошлись на следующем: я заканчиваю свои планы с полуфабрикатами и готовлюсь к ремонту, а Филипп в это время работает по своему основному графику. Оговариваем точные сроки уже недели через полторы. Надеюсь, к тому времени вернуться наши путешественники. А обещанному потенциальному воспитателю дадут наши координаты, так что найдёт нас самостоятельно, в случае, если предложение его заинтересует.

Кандидат вакансией заинтересовался, о чем сообщил мне Филипп по “телефону”, и собирался к нам на разведку уже этим же вечером. Встречать гостя я вышла вместе с дедушкой Ульхом, в качестве моральной поддержки. Настроение было замечательным, предчувствия самыми хорошими, но наблюдательный дед мог увидеть то, чего я сама по неопытности не замечу.

Из рамки портала шагнул невысокий, стройный и подтянутый мужчина. Немолод, но всё ещё гибок и силен, мягкостью движений напоминая пожилых китайских ушуистов. Его темный костюм был явно форменным, но без каких-либо шевронов и знаков отличия. Еще до того как я успела его поприветствовать, мужчина широко улыбнулся и шагнул навстречу Ульху.

– Летун, бродяга, живой! – два пожилых мужчины крепко обнялись, похлопывая друг друга по спинам. – Как я рад тебя видеть!

– Гевин Саламандра, – Ульх радостно топорщил усы в улыбке. – Я тоже рад!

– Так вот, значит, где ты осел!

Гевин внимательным взглядом обвел территорию усадьбы.

– Ты знакомься, это управляющая наша, Эмилия фон Риштар, – пожилой мужчина поцеловал мне кончики пальцев на руке, приводя в смятение. Дед бормотал что-то вроде “старый ловелас”. – Эмилия, – продолжил он, обращаясь уже ко мне, – это мой сослуживец, специалист от богов, кавалерист, каких мало! Если возьмётся за наших оболтусов, то считай – повезло. Быстро тут порядок наведет! В охрану дипмиссий кого попало не берут.

В столовой, где по вечерам занимались своими хобби любители рукоделия, на подоконнике стояли незаконченные фигурки деревянных воинов. Гевин внимательно изучил “солдатиков”, перебирая их в руках и рассматривая все нюансы, после чего достал из кармана нож, уселся на ближайший стул и начал что-то поправлять уверенными скупыми движениями. Ульх был доволен как никогда прежде, а Пепел, один из любителей резьбы по дереву, несмело подошел ближе, внимательно вглядываясь в действия гостя.

– А в книге кокарда круглая нарисована, а вы овальную сделали, – удивился ребенок.

– Покажи, – спокойно просит Гевин, – а, ну так понятно. Это ж форма старого образца, уже два года как у кавалеристов кокарды овальные.

– А вы кто? – вездесущий непосредственный Амирчик не мог пройти мимо нового человека. – Друг нашего дедушки, да? Мы видели, как вы обнимались!

– Учить вот вас хочу, если леди управляющая позволит, – поддержал беседу Гевин, не прекращая орудовать ножом.

– А чему учить будете? – встревает заинтересовавшийся Пепел.

– А есть пожелания?

– Приёмам всяким, чтоб не задирали деревенские, а ещё ножи метать, – отвечает Пепел, оглядываясь и ища поддержки у подтянувшихся поближе ребят. – Нам уже показали несколько приемов, но они не у всех получаются.

– Ну, раз так, то надо учиться непросто кулаками махать, а изучать тактику и стратегию. Сложно это, не всякий справится. Вот вы сможете?

Пока столовая сотрясалась от громогласных “Да!”, “Сможем”, “Научите”, я переключилась на дедушку Ульха, понимая, что вникать в типичный мужской разговор желания нет.

– Дедусь, где разместим вашего друга? В доме место подыскать или к себе в сторожку пригласите?

– Пока что к себе, нам есть о чем поговорить, а тут ушей слишком много. А уж потом видно будет.

Новый сотрудник живо влился в наш небольшой коллектив. Помимо Ульха, быстро поладил с Василой, что неудивительно – в таком возрасте небольшая разница в годах роли не играет. У каждого из них за плечами огромный житейский опыт. Помощь в размещении нового гостя в сторожке, что больше походила на отдельный небольшой домик, плавно перетек в дружеские посиделки на кухне, на которых наш дедусь немного разоткровенничался. Видимо, старый товарищ разбудил в нем ностальгию.

– Родился я в поместье, где разводили призовых скакунов. С детских лет работал в конюшнях. Магии во мне не было, но конюший его сиятельства, приметил, что лошади при мне спокойнее, жеребые кобылы ластились ко мне, как кошки, а жеребцы охотно давали себя взнуздать. Вот такой у меня был талант. Я всегда понимал, что коню нужно, чуял, где болит и когда конь встревожен. Тот старый конюший и присоветовал мне попытать счастья в королевской кавалерии.

– И правильно советовал! Для деревни ты был слишком смышлен, – поддакнул Гевин.

– Почему был? – перехватывает нить беседы Васила. – Он и сейчас ещё ого-го!

Дед улыбается в ответ на незатейливый комплимент, погладив Василу по плечу и приглаживая усы, продолжает рассказ.

– В кавалерию меня брать не хотели, даже конюхом, да судьба рассудила иначе. Случилось мне успокоить взбесившегося жеребца, разнесшего леваду и покалечившего пару конюхов. А как стали разбираться, я и указал, что коня слишком сильно стегнули кнутом, и сразу ветром песка в глаза сыпануло, вот он и разбуянился. Так я стал служить в кавалерии. Приписали меня к дипломатическому корпусу. Доставить депешу, сопроводить диппочту, укромно встретить-проводить посланников. Я был лучшим, – прихвастнул Ульх, явно гордый своими достижениями в молодости. – Никто не управлялся с поручением быстрее. Кони меня любили, каретники ценили советы, как сделать экипаж более скоростным, удобным для коня. Потом попал в службу королевских курьеров. Мог выполнять поручения как верхом, так и управляя упряжкой, когда сопровождал дипломатов. Тогда и прилипла ко мне кличка Летун. Со временем остепенился, завел семью. Да в семье бывал нечасто, служба не позволяла. Сын единственный рос безотцовщиной. Жену мою лихорадка спалила, когда я был в долговременной отлучке с дипмиссией. Сын совсем еще зеленый был. В столице у нас родни нет. Ему самому пришлось матушку хоронить. Этого он мне не простил. Да я и сам себя простить не могу. Когда вышел срок моей службы, мне вместо премии отдали моих коней, с ними ни у кого, кроме меня, сладу не было, да я выкупил старый экипаж, который под моих коней мастерили. С этим и подался из столицы, оставив сыну и его жене дом. К приюту я прибился быстро, крыша есть, еда есть. На содержание коней пенсиона хватает. А мне много ли надо? Сына не воспитал, хоть этим помогу, чем смогу. Я ведь крепкий еще, и не так чтобы старый. Душит меня вина перед супругой моей. Ничего я ей не дал, кроме скромного достатка. А здесь я нужен. И мне вы все так нужны!

Мы немного помолчали, отдавая дань прошлому. Васила расчувствовалась и украдкой смахивала слезы с уголков глаз. Грустная жизненная история. Я же непроизвольно провела параллели между моей прошлой жизнью и жизнью деда, которому карьера заменила семью. Было в том что-то общее.

А потом, наконец, до меня добрела эта мысль. Давно пора было сообразить и быть внимательнее к людям, которые рядом. Вот же ворона!

– Кони у вас статные, и вы с Гевином опытные конники. Может, поучите старших ребят верховой езде? Особенно девочек, парни физически работают и тренируются, а девчатам нужна нагрузка. У вас до сих пор вон какая осанка!

– Отчего же не поучить, но для этого хотя бы левада нужна. Седло у меня только одно, опять же. Хлопотно тебе еще и в это впрягаться, – покачал головой дед.