Вечная жизнь - Бегбедер Фредерик - Страница 14

– Ну ладно. Буду говорить прямо. Я считаю любую смерть, случившуюся раньше ста двадцати лет, преждевременной, но ты должен мне помочь. После пятидесяти жизнь становится полем битвы. Нельзя вести себя как в тридцать. Это самоубийственно. Даже если я заморожу твои стволовые клетки в банке органов, чтобы потом вколоть их тебе, это не решит проблемы. Закрой свое токсико-шоу. Если это невозможно, я бессилен. В крайнем случае пусть приглашенные… употребляют, а ты ломай комедию. Выбора нет, ясно? Забрасывай в пасть беленькие Car-en-Sac или коричневые M amp;M’s. Гримасничай – и никто ничего не поймет.

– Уже пробовал. Ничего не вышло: когда я в нормальном состоянии, окружающие сразу чувствуют подвох. Передача теряет драматургию. Те, кто не работает на телевидении, считают профессию ведущего очень простой и легкой. Но ты прав: я могу закончить этот сезон и на год уйти в отпуск.

– Воспользуйся этим, проконсультируйся у психоаналитика, чтобы отшелушить мрачную тревогу. У нас получилась изящная дискуссия о смерти. Мне понравился момент, когда основатель Google проглотил наушник.

– Обычно смерть не дает аудиенции, но тут она провалилась.

– С большинством людей она справляется. Для тебя сегодня все просто: перестаешь принимать наркотики или лишаешься жизни. Выбирай.

– Хочется «вмазать», чтобы не слышать тебя.

– В таком случае подаю заявку: очень хочется купить твой дом.

– Правда?

– Да, по контракту: в обмен на пожизненную ренту при твоем пожизненном же проживании.

Профессия «известного врача» дает право на привилегии, в том числе на дозу нездорового юмора, превышающую среднестатистическую по стране.

Стоял июнь: аудиовизуальный год заканчивался, и у меня было достаточно денег на счетах, чтобы год ничего не делать и продолжать жить, как жил. Единственная проблема – возьмут ли меня назад в сентябре следующего года, или придется самому себя продюсировать? Устроить «год веселья» – отличная идея. Можно взять Роми и поехать в кругосветное путешествие, а Леонора и Лу будут присоединяться к нам в самых гостеприимных местах. Я спасу четыре жизни. Пожалуй, стоило бы нанять доктора Сальдманна в качестве личного талант-менеджера. Он дает советы лучшие, чем мой продюсер, который думает об одном: как бы заставить меня ишачить вплоть до тройного шунтирования или уж сразу до потери пульса.

– Могу я говорить откровенно? – спросил врач. – Тебе необходимы антиоксиданты. Ешь редиску, изюм, киноа, клементины и грейпфруты. Забудь о «колесах», крепком алкоголе, барбекю и колбасе…

– Ну уж нет, колбасу не трогай! И я ем гранаты. Те, что не взрываются.

Прошу у вас прощения за жалкую игру слов. У меня на передаче публика аплодирует, как только редактор по массовке дает отмашку, маскируя мои неудачи. Удобно иметь прокладку из «ура, да здравствует»… Мой прославленный врач невозмутимо продолжил перечисление, совсем как Мишель Симес[129]. (Хороший клиент Мишель: у меня в студии он схрумкал букет цветов, потом прыгнул в надувной бассейн и дал урок плавания кролем на спине, восхваляя содомию.)

– Ешь чеснок, миндаль, лимоны, дыни…

– С пармской ветчиной или хамоном ди Сан-Даниеле из мяса белых свиней?

– Нет: без Сан-Даниеле. Притормози с колбасной гастрономией, маслом, сметаной, сырами и жареным. Никакого фуа-гра и мяса на гриле.

– Не-е-е-ет!

– Морковь, помидоры, брокколи, укроп, лук-порей, кабачки и баклажаны…

– Ну все, хватит! Если ты вознамерился объяснить, что я должен стать веганом, если не хочу умереть, не трать усилий: все патентованные рецепты я уже прочел в Santé Magazine и теперь пытаюсь жить, подчиняясь «скорбному» режиму. Например, ем только зеленых крокодилов Haribo[130] и ни одного красного или желтого!

– Не скандаль! Ты спросил – я ответил. От имени науки. И веганом можешь не становиться – тебе разрешена рыба, а ведь сардины – животные, согласен? Только ради всего святого, забудь о мармеладных рептилиях – их делают на желатине из дробленых свиных костей! И ни капли кока-колы, это яд! Пей воду из-под крана, вода перебивает аппетит и очень хороша для желудка.

– Свинство какое-то… И вкусненького ничего нельзя?

– Можно. Фисташки, черный шоколад не ниже 95 процентов, мед. А вот соли поменьше.

– Фу… Как насчет выпивки?

– Так, ответь на вопрос: ты жаждешь бессмертия или хочешь стать клошаром? Пей березовый сок или травяной настой.

– Лучше смерть!

– Ну вот ты и определился…

– Извини, сорвалось с языка. Я часто ем асаи-боул[131] и пью матча-латте[132]. Полагаю, на солнце мне тоже лучше не бывать?

– Ну почему… Используй солнцезащитный крем SPF 50[133] и грейся на здоровье. Витамин D крайне полезен для продления жизни. В небольших количествах.

– Получается, чтобы жить долго, достаточно не быть баском и американцем. Досадно – я предпочитаю именно эти две национальности.

– И последнее: как ты сюда добрался?

– На скутере.

– Забудь, несчастный! Это самый опасный твой номер. Двухколесный убийца. Отвлекся на секунду – и чао!

– Забавно… Я только что понял, почему есть марка скутеров «Чао». Ладно, вернусь домой пешком.

– Ты не въезжаешь, друг мой: человечество стоит на пороге сумасшедшего прогресса, осталось продержаться лет тридцать-сорок. Я сейчас работаю с маленькой мышкой родом из Восточной Африки (Сомали, Эфиопия, Кения), она зовется слепышом. Это животное резистентно ко всему и живет тридцать лет, а обычная мышь – два-три года. По человеческим меркам, три мышиных десятилетия равняются нашим шести столетиям, причем в добром здравии. Слепыши не болеют раком, у них не бывает ни болезни Альцгеймера, ни ИБС. Их кожа и артерии не снашиваются, сексуальность и фертильность сохраняются до самого конца. Мы прививали слепышам жестокие онкологические опухоли – они их мгновенно отторгали. Та же история с канцерогенными химикатами. Эта мышь владеет ключом к вечной жизни. Так что уж будь так любезен, продержись, пока не подоспеет помощь.

Я погуглил «мышь-слепыш» и воскликнул:

– Какая жуткая тварь!

– Поиск бессмертия – не конкурс красоты.

– Но эта тварюга не вызывает никакого… ммм… желания!

– Ты прав, я забыл главное. Секс и долголетие – две вещи «совместные». Двенадцать соитий в месяц продлевают жизнь на 10 процентов. А если взойдешь на двадцать одно, на треть уменьшишь риск заработать рак простаты. Грубо говоря, замени обжорство и гулянки сексом. Увидишь, оно того стоит.

– «Маленькая смерть» отодвигает большую!

– Ну все, прощаемся. Желаю приятного возрождения. Не возражаешь, если я сделаю селфи с тобой? Моя жена фанатеет от твоих передач. Особенно ей понравилось шоу с Депардье и Пульвордом[134], когда они решили проглотить все капсулы разом.

– Да, классно получилось. Особенно промывание желудка в прямом эфире, в 4:00 утра из Hôtel Dieu. Сколько я тебе должен за осмотр?

– Пришли мне на Рождество ломтик твоей фуа-гра! (Cардонический смех.)

На улице правило бал бесстыжее лето. Траур по себе самому кое-как оправдывал прилюдное разжижение. Я критикую смерть, но не разложение. Я часто плакал по пустякам, возможно, в парижской атмосфере витают-плавают тонкие частицы и… Как говорил Сэлинджер: «У поэтов слишком уж личное отношение к прогнозу погоды». Я шмыгнул носом, пройдя мимо молодой блондинки с коляской. Залюбовался зелеными платанами на сером фоне и растрогался. Поднял глаза к небу цвета гепатозной печени. Сальдманн впустил в мою жизнь болезнь, и теперь я скорбел по собственному угасанию. Только не жалейте меня – я прекрасно умею хныкать по заказу. Иногда, если гость оказывается существом чувствительным, я пускаю слезу, чтобы спровоцировать всплеск эмоций.