У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем! (СИ) - Гусейнова Ольга - Страница 25

Неспешно умывшись, я тщательно привела себя в порядок. Расчесала длинные волосы до гладкого блестящего полотна, полюбовалась их насыщенным медным цветом, доставшимся от мамы, и подвязала расшитой лентой. Пригладила черный мех на ушках, чтобы не топорщился и чтобы кисточки были завлекательными, а не лохматыми. Пальцами провела по бровям, похлопала густыми, длинными, пушистыми ресницами. Слегка отдают рыжиной, но зато красиво осеняют большие зеленые глаза. Нежная кожа от природы мягкого золотистого цвета после хорошего отдыха и «наведения красоты» сияла. Синяков под глазами от походных неудобств как ни бывало. Только веснушки опять лезут после «зимней спячки».

Эх, не бывает без ложки дегтя.

Для хорошего настроения широко улыбнулась сама себе в зеркальце, показав клыки. А что такого? Это в Волчьем клыке за подобное проявление второй ипостаси старшие непременно отчитали бы, а здесь все разрешают себе гораздо больше. Даже непримиримый Маран. Даже во дворце под носом у правителя. Интересно, как там мои волки, Вит. Ждут, небось…

Хвост ласково прильнул к коленям, словно успокаивая. Люблю я свой хвост за то, что радует глаз солнечно-рыжим цветом, мягким, пушистым мехом. Ой, кажется, он со мной согласился и высоко поднял подол ночной рубахи, мол, хватит рассиживаться, хозяйка, пора одеваться. Вон и наряд, с вечера приготовленный, ждет.

Еще вчера я решила надеть не сарафан, а рубаху с вышитыми рукавами и горловиной вместе с длинной юбкой в складку, очень красивого, насыщенного коричневого цвета. Подол тоже расшит зелеными листиками-веточками. Новые полусапожки, полученные в подарок при отъезде, очень даже кстати пришлись. Пару раз пристукнула о пол каблучками — в пору! — и, довольная собой, покрутилась налево-направо. Поправила ленту на голове. На всех, может, и не угодишь, но не хуже столичных лу. И еще подумала, что сегодня непременно случится что-то. Если не важное, то не обычное точно.

Когда я вчера вытаскивала наряды, чтобы за ночь отвиселись, потрогала сверток «для брата» с мужской одеждой, купленной по случаю. Поверх него лежала кепка, словно намекая на путь-дорогу. Я насмешливо хмыкнула, отмахнувшись от сомнительной мысли рукой.

«Да ну вас!» — шикнула сама себе и закусила губу, вспомнив, что настоечку против запаха надо принять, обновить защиту. А то вчера почувствовала, что пробивается уже аромат моего каракала — тоненький, мягкий, чуть сладковатый.

Хмыкнула презрительно, посмотрев на знахарскую корзину, сиротливо притулившуюся в уголке. Но, вспомнив, о чем предупреждал Маран, и свое первое суждение о князе Валиане, медленно подошла к корзине. Постояла, одолеваемая сомнениями, раздумывая, а потом, пообещав себе, что сегодня в последний раз прячу свою суть, быстро отпила противной настойки.

«Надо бы запасы обновить», — поболтав бутылочку с остатками настойки против запаха, неуверенно прошептала я. А потом, вспомнив о том, что себе обещала только что, поправилась: «Ладно, пригодится на всякий случай!»

В дверь постучали, отвлекая от насущных размышлений, и следом вошли две миленькие лисички прислужницы. Такое впечатление, что какой-то один лисий клан в княжеском дворце по хозяйству управляется. Поклонившись мне, справившись, как почивала и не надо ли чего, лисы быстро выставили на стол пышный аппетитный омлет, пирожки, вареное мясо, масло и мед. Венцом сей красоты стал кувшин с взваром из сушеных груш, яблок и ягод. Хорошо у князя гостей кормят!

— Лу, поторапливайтесь с завтраком, пожалуйста. Всех девиц его светлость собирают в новой палате. Как покушаете, выходите в коридор, вас проводят, — предупредила одна из прислужниц.

Поклонившись, лисы вышли из опочивальни. Я снова разволновалась, но съела все, что принесли. Ведь вчера, вместо ужина, улеглась спать.

В коридоре я встретила Глашу и Марийку, которая наверняка поджидала нас двоих. Ну и хорошо, втроем не так страшно; и чувствовали мы себя сплоченной командой, поэтому гораздо увереннее направились за провожатой — очередной лисицей. Марийка сегодня тоже без плата, но в отличие от меня, оставившей волосы распущенными, заплела косу.

— Вот бы вчерашний красавчик тоже пришел, — робко и тихо, но с затаенной надеждой неожиданно пожелала Глафира.

— Тебе князь очень понравился, да? — с хитренькой улыбкой спросила Марийка, на самом деле догадавшись, кого хочет видеть гиена.

Забыла, что на ее открытом хорошеньком личике теперь все написано.

— Причем тут князь? — подтвердила наши догадки Глаша.

— А какого еще красавчика ты мечтаешь увидеть? — поддела ее Марийка.

Я же в недоумении оглядывалась: что-то грязно вокруг, полы в пыли, затоптанные, словно здесь никогда и не убирались.

— Спору нет, князь пригожий, да…

Признаться, кто краше Валиана, Глаша не успела. Нас привели к высоким резным дверям, около которых собралось десятка три нарядных девиц. Они смерили каждую из нас пристальным, изучающим взглядом. Некоторые высокомерно хмыкнули, увидев Глашу, кое-кто презрительно хихикнул, кто-то скривился. Эльса — сервал из волчьего клана, — которой мы вчера помогали справиться с разъяренной пумой, коротко нам троим кивнула, более ничем не выделяясь из стаи невест.

От «разношерстной» компании невест глаза разбегались. Кого здесь только не было! Серебристые песцы — заносчивые девицы, распустившие густые волосы по плечам в светлых мехах. Кошки из крупных напоказ проверяли остроту своих «коготочков», презрительно дергая ушами. Пара медведиц — весьма и весьма крупных, статных девиц, — сложив руки на груди, снисходительно мерила взглядом соперниц. Волчицы, наряженные по столичному броско, неосознанно крутились, проверяя, нет ли кого за спиной.

Трое шакалов ехидно посматривали на соперниц из угла. Эти явно спелись, как мы с Марийкой и Глашей. Одеты поскромнее, чем остальные, но во взгляде сквозит превосходство над всеми.

Девица оцелот сразила. Наверное, так и должна выглядеть княгиня. С гордой, прямой осанкой и в невиданной красоты плотном шелковом платье, словно стекающем по ее стройному телу к ногам. С монистами из драгоценных каменьев на стройной белой шее. Это вам не мои немудреные украшения из кожаных шнурков с цветными стеклянными и деревянными бусинами.

Достаточно приметными были три гиены: смазливые, молоденькие, едва плат сняли, но цену себе знают. И по глазам видно, что решили выбить себе самое теплое место под солнцем. На Глашу они первыми посмотрели с презрением и неприязнью.

Наконец двери раскрылись; вся наша разномастная и разноцветная толпа ринулась в зал, словно кто первой туда попадет — той сразу княгиней быть. Одной из нескольких!

А вот я осознала, да не просто поняла, а прочувствовала, что здесь отнюдь не самая красивая, сильная, одаренная. В общем, серединка-наполовинку. Значит, вряд ли запросто попаду в любимые жены князя. И главное, даже если такое чудо случится, любимой жене придется делить его с другими женами — особами отнюдь не робкого десятка, жадными до власти, удовольствия и много чего еще.

Не удержав сжавших сердце мыслей, я выдохнула:

— Вот дурна-ая…

— Ты? — неожиданно слева раздался голос сервала. Я повернулась и получила от нее «по заслугам»: — Разве кто-то в этом сомневался? Насколько я слышала, каракалы особым умом никогда не славились…

— Да-а? А я слышала, что сервалы не только умом не блещут, но еще и трусливые, к тому же, — за словом в карман для Эльсы я не полезла.

Она тряхнула золотоволосой головой и язвительно заявила:

— Всегда бывают исключения из правил. Но это не про тебя.

Я уже развернулась, чтобы, невиданное для меня дело, расцарапать лицо наглой паршивке, но тут раздался громкий, властный голос князя:

— Доброе утро, красавицы! Мне несказанно повезло встречать здесь, в новой палате, лучших из лучших девиц Северного княжества.

— Особенно главную княжескую невесту! — не удержалась от ядовитого замечания склочница черная пума.

И поскольку князь замолчал, ее услышали все.

Валиан вперился в шутницу таким взглядом, что следом мы услышали, как она громко сглотнула, словно поперхнувшись собственным ядом. Я опять во все глаза смотрела на мужчину, предполагаемого мужа, будущего обладателя целого гарема. Снова пыталась отыскать в нем что-то такое, что изменит мое первое впечатление о нем, затронет моего зверя. К сожалению, ничего! Пока ничего — поспешила я утешиться.