Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 23

— Думаю, Ваше Величество, барон Фриш поведает вам о нем завтра, а сейчас он прав: мы непростительно пренебрегаем гостями, прошу меня извинить! — она вновь склонилась в реверансе, после чего с ослепительной улыбкой направилась к ближайшему чайному столику.

Рудольф, все еще оставаясь у окна, проследил за ней задумчивым взглядом.

— Похоже, твой дядя сделал правильный выбор, — заметил его адъютант.

— Ты даже себе не представляешь насколько, — отозвался император и внимательно посмотрел на своего друга, — Так что это за список?

Тот замялся и, слегка запинаясь, пересказал разговор за столом. Вопреки ожиданиям, Рудольф лишь рассмеялся, чем заслужил удивленный взгляд своего друга.

— Напомни мне завтра, я лично займусь этим, а то ты можешь кого-нибудь пропустить, — попросил император и, следуя примеру свой невесты, направился к гостям. Его несколько раз почтительно окликали, втягивая в разговоры о политике и развлечениях. Лилиана то и дело подходила, стараясь попасться на глаза императору. Амалия, напротив, казалось не обращала на жениха никакого внимания, хотя Рудольф иногда ловил на себе её слишком задумчивый взгляд.

Следующее утро ознаменовалось визитами. Гостьи, а это были именно гостьи, следовали к Амалии одна за другой, на этот раз в сопровождении своих юных дочерей, самая старшая из которых была всего на год младше самой контессы. Благовоспитанные барышни очаровательно смущались и сидели, слегка потупив взгляд, пока их родительницы расписывали достоинства своих чад.

— Вы бы знали контесса, как Тересса любит петь…

— … Эмилия читать

— … Агнесса ездит верхом…

Упоминая о достоинствах дочерей, ни одна из дам не заикнулась о танцах, тем самым Амалия поняла, что весть о причинах опалы графини Ольшански уже разнеслась по столице.

Девушка стоически выдерживала все эти разговоры, улыбаясь посетительницам, так что к обеду у нее уже сводило челюсти.

— Похоже, у меня перебывали представительницы всех знатных родов Империи! — пожаловалась она Герде чуть позже, когда сидела у туалетного столика в гардеробной. После утренних визитов она позволила себе сменить темное платье на клетчатое. Сшитое два сезона тому назад, оно, тем не менее, подходило ей куда больше, чем темно— серый шелк, который ей пришлось надеть с утра.

— Оно и понятно, все хлопочут за своих дочерей, — рассудительно заметила та, расчесывая длинные густые волосы своей госпожи, — А быть фрейлиной всегда почетно для девицы. Вспомните хотя бы штат вашей матушки.

Амалия грустно кивнула. Её мать всегда покровительствовала юным девушкам, порой ратуя за их счастье больше, чем за счастье собственных дочерей. Даже сейчас, за все это время, она получила от эрцгерцогини лишь пару писем, в которых Амалии давались наставления и советы. Мать ни разу не поинтересовалась, что чувствует её дочь, оказавшаяся в столь щекотливой ситуации. Зато сестра, также приславшая письмо, не стеснялась в выражениях, выплескивая свое разочарование и ярость. Амалия даже не смогла дочитать злобное послание Элизабет до конца и сожгла его в камине.

Вошедший лакей с виноватым видом передал очередную визитную карточку: Лилиана фон Оленштайн.

— С племянницами, — добавил лакей, сочувственно смотря на контессу. Она вздохнула:

— Проси.

Лилиана просто вспорхнула в комнату, за ней шли две девушки. И если младшая из них была точной копией тети, то старшая, обладавшая не слишком эффектной внешностью, держалась в тени красивых родственниц. Но почему— то Амалия обратила внимание именно на нее.

— Контесса, — Лилиана присела в безукоризненном реверансе, — Позвольте вам представить моих племянниц, девиц Кейсендорф: старшая — Мари и младшая — Анна— Леопольда, названная в честь трагически погибшего кронпринца. Императрица была её крестной и обещала место фрейлины.

Девушки вновь присели в реверансах. Амалия кивнула им и указала на диван, сама предпочитая оставаться в кресле:

— Присаживайтесь.

От нее не укрылось, что Мари присела последней, лишь после того, как Лилиана и её красивая племянница заняли лучшие места.

— Я сочла своим долгом приехать и отблагодарить вас за вчерашний радушный прием! Он был восхитителен!

— Но, тётя, ты же сама сказала, что танцев не было! — запротестовала Анна— Леопольда. Лилиана бросила на нее убийственный взгляд.

— Извините, — она вновь обратилась к Амалии, — Моя племянница очень молода и не осознает ту трагедию, которая произошла с императорской семьей!

— Да, конечно, — контесса тем временем украдкой рассматривала старшую из девушек, сидевшую очень напряженно, — А вы, Мари, тоже жалеете о танцах?

— Мне не чужды развлечения, — слегка смущенно улыбнулась та, — Но тосковать о танцах, когда в стране траур, по меньшей мере, эгоистично.

Амалия слегка прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, судя по всему, девушка была умна и явно не жаловала своих родственников.

— Мари, милая, твоя сестра не эгоистка, просто еще слишком юна, это должен был быть ее первый сезон! — воскликнула Лилиана, — нельзя быть такой завистливой лишь потому, что покойная императрица обещала Анне место фрейлины!

— У меня создается ощущение, что Её Величество решила пригласить во фрейлины всех дебютанток этого сезона! — не сдержалась Амалия, — Вы не представляете, сколько людей сегодня вспомнили о её обещаниях!

Тетя с младшей племянницей с отчаянием переглянулись, а Мари едва заметно усмехнулась, впрочем, сразу став торжественно— серьёзной.

— Тогда мы не смеем задерживать вас больше, — вдруг сказала она, поднимаясь и вынуждая подняться и тетю с сестрой, — Мы целый час сидели в приемной, ожидая своей очереди, и за нами еще очень много людей.

— Мари! — воскликнула Лилиана, — Как можно?

Та с насмешкой посмотрела на нее:

— Тетя, вы думаете, контесса настолько глупа, что не догадывается, почему с самого утра к ней собрался весь цвет нашего города и непременно с юными особами?

— А вам это не нравится? — Амалия тоже встала, девушка серьезно посмотрела на нее, затем перевела взгляд на тетю:

— Мне не нравится двуличие. И, будь моя воля, я бы предпочла сегодня остаться дома, чем краснеть от стыда за своих родственников! Простите, контесса.

Присев в реверансе, Мари вышла. Лилиане нечего не оставалось делать, как, пробормотав извинения, последовать ее примеру, уводя за собой хлопающую глазами Анну— Леопольду.

Амалия задумчиво посмотрела на двери. Слова Мари ужаснули её. Чувствуя себя слишком усталой чтобы принимать посетителей, она наказала Герде передать лакеям, что отдыхает, а сама решила уединиться в дворцовой библиотеке.

Тишина, царившая в помещении, действовала словно бальзам на душу. Амалия неторопливо прошлась, вдыхая запах книг, затем нашла книги с романами, поколебалась и отошла, вновь вернувшись к шкафу, где стояли учебники по магии, наугад взяла один и села на подоконник так, чтобы ее силуэт не был виден с улицы.

На этот раз язык показался проще. Страница за страницей, она потеряла счет времени и опомнилась, лишь когда услышала скрип двери. Испугано засуетившись, девушка не придумала ничего лучше, чем вскочить, спрятав учебник по магии в складках юбки.

Император торопливо вошел в библиотеку. На удивление, адъютанта за его спиной не было, наверняка барон Фриш предпочел благоразумно остаться за расписными дверьми. Рудольф тем временем бесшумно закрыл дверь и явственно выдохнул. Он выглядел так, будто скрывался от погони.

— Ваше Величество! — Амалия присела в реверансе. Он повернулся, выражение досады на лице сменилось искренней улыбкой.

— А, это вы! — совершенно невежливо сказал он, подходя к своей невесте, — Вы можете гордиться, сударыня, вы застали меня врасплох! И прекратите же приседать передо мной, как все эти дуры!

— Но…

— Без всяких «но». Скажите лучше, что вы здесь делаете? — его взгляд, как обычно, был весьма суровым. Амалия потупилась. Вряд ли императору понравится интерес его невесты к магии, помимо целительства.