Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 57

— Ваше величество, — Лиззи грациозно склонилась в реверансе, с интересом рассматривая Рудольфа. Тот скользнул по девушке безразличным взглядом. Она обиженно поджала шубы, но император этого даже не заметил.

— Рад знакомству. Простите за скромный ужин, полагаю, вы знаете, что у нас траур, — заученно, словно вечернюю молитву произнес он и требовательно протянул руку Амалии, — Пойдемте, гости и так заждались.

Девушка положила свою ладонь поверх его и ощутила, как от легкого пожатия пальцев все сомнения бегут прочь. Краем глаза она заметила, что Элизабет на секунду замешкалась, словно ожидая, что ей помогут подняться. Мари сразу же воспользовалась этим, встав рядом с бароном так, чтобы юная выскочка заходила в столовую последней. Наблюдая за разочарованием, появившимся на лице сестры, Амалия мстительно усмехнулась и мысленно еще раз поздравила себя с верным выбором фрейлины.

Лакеи торжественно распахнули двери, обер-гофмейстер объявил о приходе императора и его невесты.

Идя рядом с Рудольфом, Амалия поймала себя на мысли, что уже привыкла и почти не обращает внимания ни на торжественные поклоны, ни на подобострастные лица. Она лишь гадала, кто из этих, сейчас так низко склонившихся перед императором, людей может оказаться врагом.

Девушка вспомнила, что в записке Рудольфа говорилось о послах, и успокоилась: врагами были все. Или почти все, её взгляд упал на шефа жандармерии. Облаченный в парадный мундир, граф стоял в первом ряду, по— военному склонив голову и цепким взглядом изучая присутствующих, словно пытаясь, как и она сама, понять, кто может быть замешан в заговоре.

Амалия ожидала, что они сразу сядут за стол, но, вопреки этому, Рудольф остановился раньше и сделал едва заметный знак Игалло, приказывая подождать с подачей блюд. Обер-гофмейстер закатил глаза, но что-то прошептал стоящему позади него помощнику. Один за другим послы, многие из них были с женами, подходили к императору, чтобы поприветствовать и быть лично представленными невесте Его Величества.

Она улыбалась, приветствовала каждого кивком головы, протягивала руку, которую почтительно целовали, и старалась запомнить каждого. Их было немного. Всего десять человек. Представители соседних королевств или же небольших герцогств, подобно ее собственному, формально сохранивших самостоятельность, но фактически весьма зависимых от расположения могущественных соседей.

— Граф Кристиан Сиверз, посол Северного королевства, — объявил гофмейстер. Высокий белокурый мужчина подошел и почтительно поклонился:

— Ваше величество, Ваша светлость, позвольте заметить, что я очарован!

Амалия привычно улыбнулась, внимательно рассматривая посла. Ей показалось, что она уже где— то видела подобное лицо: высокие скулы, слегка впавшие щеки, прямой нос и огромные голубые глаза, только эти были очень живые, с лукавым, точно у лисы, взглядом.

Если внимательно присмотреться, то можно было заметить сходство графа с хищным зверем. Вспомнив об оборотне, девушка вздрогнула. Рудольф незаметно от остальных дотронулся до ее руки, приободряя:

— Еще чуть— чуть, и мы пройдем к столу, — пообещал он, совершенно неверно истолковав все.

— Сомнительное утешение, — пробормотала его невеста, очередной раз протягивая руку и все еще следя за послом Северного королевства. От нее не укрылось, что тот вдруг покачала головой, подавая знак кому— то, кто стоял у нее за спиной. Насколько это возможно, Амалия скосила глаза.

Мари стояла почти рядом и, прикрываясь спиной Рудольфа, перешептывалась с Эдмундом. Барон счастливо улыбался. Эти двое были так поглощены друг другом, что никак не могли быть таинственной персоной, с которой их недруг только что обменивался знаками. Значит, он привлек внимание кого— то другого. Но позади Мари была лишь Лиззи, прилежно стоявшая в одиночестве и с явной скукой смотревшая на происходящее. Привыкшая находить в имперском дворце развлечения, она была разочарована этим приемом. К тому же, никто из мужчин не сказал ей ни единого комплимента. Девушка обиженно надула губы, даже не пытаясь выглядеть дружелюбной. Понимая, что проследить за сестрой более бдительно сейчас не удастся, Амалия вздохнула и вновь с приветливой улыбкой обернулась к гостям императора.

Она смогла взглянуть на Элизабет, когда они уже сели за стол. От нее не укрылись ни бледность сестры, ни растерянность в голубых глазах. Девушка то и дело взволнованно смотрела на графа Сиверза, тот делал вид, что не замечает этих весьма красноречивых взглядов, отчего Элизабет начинала злиться. Амалия нахмурилась, вспоминая признания сестры.

— Эдмунд, — обратилась она к адъютанту императора, уже по традиции сидевшему справа от нее, — Скажите, как давно граф Сиверз прибыл в Империю?

Тот слегка задумался:

— Достаточно недавно. По— моему, за неделю до… вашего приезда, — он не сказал «гибели императора Франца», за что Амалия была ему крайне благодарна. Она кивнула и хотела спросить еще что-то, но к ней обратился посол герцогства Норрик, и она вынуждена была поддержать разговор.

Девушка хотела поговорить с сестрой после того, как дамы вышли из-за стола, оставив мужчин с сигарами и крепкими напитками, но контессу кружили гостьи, весть о ночном происшествии давно разнеслась по городу, и теперь все жаждали подробностей. Амалия отвечала нехотя, почти всегда односложно, решив, что лучше произведет впечатление милой дурочки, нежели невольно скажет что-то важное.

Под всеобщие охи и ахи, она украдкой следила за сестрой. Та была явно взбудоражена. Это было видно и по ее резким движениям, и по лихорадочному румянцу, сменившему бледность щек. Элизабет стояла рядом с женой посла герцогства Норрик, пожилая дама о чем— то расспрашивала девушку, та отвечала со смехом, в котором Амалия явно различала истерические нотки. Извинившись за прерванную беседу, контесса подошла к сестре и отвела её в сторону:

— Тебе нездоровиться?

— С чего ты взяла?

— Ты бледна.

— Здесь просто очень душно, — девушка демонстративно обмахнулась веером.

— Может быть, тебе лучше уйти к себе?

— Что за глупости?! — Лиззи демонстративно пожала плечами, — Пропустить свой единственный вечер без мамы в императорском дворце?

— Выйдешь замуж, будут и другие, — Амалия не стала напоминать сестре о прошлом сезоне, где она блистала.

— Подожди, я уточню: замуж за младшего графского сына? Чтобы потом, приезжая к тебе, склоняться в реверансе перед всеми этими надутыми снобами?

— Лиззи, сейчас не время и не место для подобных разговоров, — предупредила ее сестра, оглянувшись, чтобы убедиться, что их никто не слышит, — К тому же, когда я выйду замуж за императора, тебе действительно придется высказывать мне соответствующее уважение!

— Милли, будь честной: для тебя никогда не будет ни времени, ни места для подобных разговоров! Ты — ханжа, упрекая других, сама проводишь ночи в спальне жениха! — она сказала это достаточно громко, намереваясь привлечь внимание гостей. В наступившей тишине Амалия лишь скрежетнула зубами:

— Возможно, перед тем, как слушать подобные грязные сплетни, тебе следовало бы поинтересоваться, где в это время находился он сам! — заметила девушка, злясь на сестру, прежде всего за то, что теперь все дамы обязательно потребуют подробностей. Очень сухо она поведала собравшимся о ночном приключении, упомянув, что Его Величество любезно предоставил ей свои покои, поскольку в её комнате было выбито окно.

Судя по хищному блеску глаз, Амалия понимала, что расспросов о подробностях не избежать, но приход императора прервал всех. Следуя уже сложившейся традиции, Рудольф подошел к невесте и отвел к окну.

— Вы выглядите измученной, — заметил он, — что-то случилось?

— Ничего серьезного, — уверила она жениха, — Просто Элизабет не умеет держать язык за зубами.

— Вы не слишком ладите, верно?

— Это так заметно?

— Более чем.

Девушка грустно улыбнулась:

— Она всегда была любимицей матери, и я… — она махнула рукой, — А теперь мне приходится краснеть за нее перед всеми этими людьми.