Цепи его души (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 49

Циничная, бессердечная скотина, вот он кто!

Учитель выискался. Учитель-мучитель.

Чтоб ему икалось безостановочно!

Я так увлеклась, сочиняя характеристики и кары на его голову, что упустила момент, когда Камилла снова о чем-то спросила. То, что это произошло, я поняла исключительно в ту минуту, когда на мне скрестились все взгляды.

— Мисс Руа, вы сегодня польстите нам своим присутствием? — холодно произнес он.

— Пауль, девочка просто задумалась.

Эта милость с Камиллиного обнаженного плеча, соблазнительно развернутого к Эрику, полыхнула внутри яростью. Ух, как же она меня раздражала, своей фальшивой благосклонностью и желанием поддержать разговор! Можно подумать, ей действительно есть до меня дело.

— Я спрашивала, как вы уговорили Пауля вас обучать. Раньше он никому такого не предлагал.

Да вы что?! И жить в его доме тоже никому не предлагал?!

— Это он меня уговорил, — отложила приборы, чтобы случайно не распилить тарелку напополам. — Предложил мне договор, согласно которому я должна ему подчиняться во всем.

— Очень на него похоже, — улыбнулась Камилла.

Ну конечно, вы же так хорошо его знаете!

— О да. Согласно этому договору я должна носить то, что хочется месье Орману, ходить туда, куда хочется ему, и есть, даже если меня тошнит.

От присутствующих.

— Выйдите из-за стола, мисс Руа.

Что?

— Я сказал: выйдите, — Эрик обманчиво-мягко оперся ладонями о стол, но пальцы его были напряжены так, что напряжением плеснуло даже в меня, хотя я к этому столу вовсе не прикасалась. — Отсюда. Немедленно.

От того, как это было сказано, к щекам прилила краска.

Я отчаянно хотела избежать этого ужина, но Эрик умудрился сделать это так, что я снова почувствовала себя провинившейся ученицей.

На глазах у Камиллы.

Выйти?!

С удовольствием!

Я стряхнула салфетку и поднялась так стремительно, что звякнули приборы. Подхватила платье и направилась к двери, стараясь не думать о том, что в спину вонзаются взгляды, а может, и не было их, мне все это только чудилось. По-настоящему я никогда не была нужна за этим столом, и Эрику тоже никогда не была нужна. Разве что как его любимая игрушка, которую очень интересно изучать.

По лестнице взлетела, чувствуя застывшие в груди слезы. Они обжигали ничуть не меньше, чем унижение, которое он только что заставил меня пережить.

Нет, в этом доме я не останусь. Не останусь точно, ни минуты больше! Надо только решить, куда мне пойти, потому что… потому что идти мне, по сути, особо некуда. Не в Фартон же ехать, хотя даже там меня никто не ждет. Леди Ребекка в лучшем случае брезгливо посмотрит и выставит вон, не говоря уже о ее отце, он всегда считал меня чем-то средним между прислугой и насекомым.

Взгляд зацепился за кончик перекинутой через плечо косы, в которую была вплетена лазоревая лента.

Нет, к Ирвину я тоже не могу пойти.

Не могу, потому что это нечестно по отношению к нему. Нечестно после всего, что он для меня сделал, после того, как он обо мне заботился. Воспользоваться его добротой, потому что нет другого выхода — это слишком.

Миссис Клайз!

Она наверняка согласится приютить меня на одну ночь, а завтра я уже точно решу, что делать дальше.

Скинула туфельки, вбила ноги в свои старые башмаки, а потом замерла.

Пальто, мое пальто и шляпка внизу, у Тхай-Лао. Если я отправлюсь за ними, тут же явится иньфаец, а дальше все будет, как с Сюин. Нет, искать верхнюю одежду не получится. Недолго думая, сдернула с постели покрывало, из-за чего все платья горкой повалились на пол. Открыла шкатулку с булавками и скрепила грубые края, превратив его в своеобразную накидку. Правда, я в ней смотрелась не то как торт горе-кондитера, не то как муравейник, из которого торчит девичья голова, но главное же, чтобы было тепло, правда?

Тихонько выскользнула за дверь, прислушалась: в доме царила тишина.

Единственное место, где сейчас звучали голоса и, почти наверняка, смех, была Красная столовая. Сердце болезненно сжалось, но я только крепче прижала ридикюль со всеми деньгами к груди и продолжила спускаться.

Мисс Дженни!

Мысли о разгуливающей где-то по дому (или по Дэрнсу) кошке, которая придет ко мне в спальню, когда меня не будет, чуть не заставили повернуть обратно. Я замерла в двух ступеньках от холла, но потом решительно шагнула вперед.

Завтра утром подумаю, что мне делать.

Завтра утром вернусь и заберу мисс Дженни: днем, когда в выходные на улицах Дэрнса будет много людей. Заберу, расторгну этот договор, и буду искать того, кто сможет мне помочь с магией жизни.

Агольдэр пока не страшен, на мне защитное заклинание, которое Эрик забыл снять из-за появления Камиллы. Разумеется, забыл, он обо всем забыл, мозги отшибло с концами, как только ее увидел.

Слезы подступили к глазам, но я решительно пресекла эту попытку послезокапствовать. Идти через пустынный холл было страшно, мне казалось, что из-за угла вот-вот выскочит Тхай-Лао, который поинтересуется, куда это я собралась, и все будет кончено. Но нет, иньфаец не появлялся: должно быть, был очень занят тем, что готовил десерт для милых гостей, а Сюин приводила в порядок комнаты.

Вот и отлично.

В этом доме я всегда чувствовала себя лишней, ноги моей больше тут не будет.

Никогда!

Скрип входной двери, когда я потянула ее на себя, показался мне самым громким звуком на свете, а потом я быстро шмыгнула в ночь. Холод впился в неприкрытую шляпкой голову, кусая за шею, за руки (перчатки остались наверху!), и я плотнее стянула края покрывала. Впрочем, тут же обо всем забыла: на улице, у особняка де Мортенов остановился экипаж, из которого вышел мужчина. Худой, сутулый и на мой взгляд, слишком нервный (по крайней мере, движения его были именно такими — резкими, какими-то дергаными). Он подал спутнице руку, и следом на землю с подножки шагнула она — изящная, хрупкая, как статуэтка. В роскошной накидке, расстелившейся за ее спиной шлейфом.

Странно, но меня на миг накрыло теплом. Удивительным теплом, столь не свойственным зимнему вечеру. Таким же, как брызнувший из распахнутых дверей свет, расплескавшийся по ступенькам и расчищенной дорожке де Мортенов.

Дверь захлопнулась, укрывая пару в особняке, и снова стало темно. И холодно.

Что ни говори, а я этому району подходила, как мне все подаренные Эриком наряды.

Мысль мелькнула и ушла, а в следующий момент я уже метнулась на улицу. Тенью, едва уловимо, толкнула калитку и вылетела чуть ли не под колеса набирающему ход экипажу, который едва не упустила.

— Стойте! — крикнула я, срывая голос.

Извозчик натянул поводья, и лошади встали. Меня окинули подозрительным взглядом, но я вытащила из ридикюля деньги, и подозрения как-то мигом сошли на нет. Видимо, муравьиная горка с человеческой головой тоже достойна уважения, если она может за себя заплатить.

Только забравшись в экипаж, я выдохнула.

Забилась в угол и почувствовала, как меня трясет. Не от холода, не то от пережитого.

В салоне приятно пахло женскими духами: легкими, напоминающими ароматы лета — яблоко, вишни, травы. Сам салон тоже был очень дорогой отделки: мягкие диванчики-сиденья, перетянутые утепленной замшей стены. Поездка в таком экипаже стоила недешево, но мне было все равно. Я готова была отдать все, что у меня есть только для того, чтобы оказаться как можно дальше от этого дома. Как можно дальше от Эрика с Камиллой, от ее соблазнительного голоса и от воспоминаний о том, как тонкие пальцы лежали на сгибе его локтя.

Так, Шарлотта, уймись. Скатиться в жалость к себе проще простого, а вот выкатиться из нее уже сложнее.

Но в груди почему-то все равно стояли слезы, а в горле ком. Ком, который не хотел растворяться, как я ни пыталась с ним справиться. Оставалось скользить кончиками пальцев по узорам на замше, по стягам, соединяющимся в узлы и мягким подушечкам, пружинящим в ответ даже на самое легкое нажатие.

И не думать о том, какими мягкими были губы Эрика, когда он меня целовал.