Цепи его души (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 83

Особенно учитывая то, что я стояла здесь в одних панталонах.

Как мне объяснили, в этой модели корсет вшивается в платье (чудеса, да и только), поэтому я то и дело пыталась прикрывать грудь руками. Непривычно было стоять под взглядом совершенно незнакомой девушки вот так.

— Ну, вот и все. Можете одеваться, — она ослепительно мне улыбнулась. — Давайте я вам помогу.

Она с присущим ей проворством облачила меня в мое платье, после чего подхватила свои записи, а заодно и все, с чем вокруг меня бегала, и выпорхнула из примерочной. Я подождала пару минут, рассматривая себя в зеркале и отмечая румянец на щеках, а потом неспешно вышла в зал.

Сцепив руки за спиной, Эрик стоял у оформленной цветами стойки. Облокотившись на которую, ольвижанка о чем-то воодушевленно ему рассказывала, но вынуждена была прерваться: заметив меня, он тут же повернулся и шагнул навстречу. Знаю, что это было невежливо, но мне понравилось. С ума сойти, мне понравилась бесцеремонность, которую я всегда считала верхом невоспитанности.

Хотя… какая разница!

Эрик помог мне надеть пальто, а я украдкой взглянула в сторону сотрудницы магазина: та делала вид, что занята чем-то своим. На стене за ее спиной застыл узнаваемый силуэт девушки в бальном платье (такой же был на вывеске салона Хлои Гренье снаружи). Рассеянно скользнула по обитом парчой креслу, тяжелому, с позолоченной спинкой и ножками, и столику в том же стиле. Вспомнила, как Эрик сидел в этом самом кресле, а она разливалась певчей птичкой, и снова вздернула нос.

Пусть это невежливо, не хочу на нее смотреть.

Не хочу — и все!

Вторая девушка тоже вышла нас проводить, вот ей я улыбнулась от души.

— Отличный выбор! — прощебетала ольвижанка, стоило Эрику подхватить пальто и поблагодарить за теплый прием. — У вашей спутницы чудесный вкус.

— У невесты, — заметила я.

Прежде, чем успела поймать сорвавшиеся с губ слова.

Щеки у меня вспыхнули еще до того, как мы вышли на мороз: прошлой ночью недолгое потепление вновь сменилось холодами. Видимо, зима решила основательно поморозить лигенбургцев до праздника. Эта мысль промелькнула в моей голове еще до того, как Эрик произнес:

— Поверить не могу, мисс Руа во всеуслышание заявила о том, что она — моя невеста. И не постеснялась же.

Я не ответила, и он распахнул передо мной дверцу.

— Куда только подевалась ваша природная скромность?

Глубоко вздохнула:

— Тебе обязательно надо мной издеваться?!

— Необязательно, — донеслось до меня сверху (я упорно избегала на него смотреть). — Просто ты такая милая, когда ревнуешь.

Что?!

Дверца захлопнулась раньше, чем я успела ответить. Впрочем, Эрик тут же обошел мобиль и сел рядом со мной. Заурчал мотор, проснувшаяся магия разогрела салон.

— Я не ревную, — сказала я, глядя на него.

— Ну конечно, — уголки его губ дрогнули.

— Не ревную! — повторила упрямо. — С чего мне тебя ревновать?

— Значит, не ревнуешь? — затянутые в перчатку пальцы скользнули по рулю, а потом легли на мой подбородок.

Кто бы мог подумать, что этот простой жест способен вызвать волну жара во всем теле. Теперь уже мое лицо горело совершенно от других мыслей, тем не менее я упрямо повторила:

— Не ревную!

— Поэтому и метишь территорию?

В светло-серых глазах сверкнули искорки смеха.

Я — делаю что, простите?!

— Я вам не собачка, месье Орман.

— Конечно же, нет. Ты просто ревнивая девчонка, — фыркнул он, отпуская мой подбородок и напоследок коснувшись пальцами щеки. — Ревнуй, Лотте. Мне нравится.

На такое заявление я даже не придумала ответ.

Мобиль сорвался с места, захрустела под колесами ледяная крошка.

Сначала я подумала, что не стану с ним разговаривать, но потом решила, что все-таки стану.

— Вы самый беспардонный тип, которого я знаю, месье Орман.

— Да, немного у тебя знакомств.

Я швырнула в него ридикюлем, который он перехватил на удивление легко (словно не на дорогу смотрел), и так же легко вернул мне на колени.

— Не смейте говорить со мной в таком тоне!

— Но тебе же нравится.

— Что именно?

— Когда я говорю с тобой в таком тоне.

— С чего это вы взяли?

— Возможно, с того, что ты согласилась выйти за меня замуж?

— Когда я соглашалась, вы были милым.

— Милый — это точно не про меня, Лотте.

— И это говорит тот, кто был весьма мил со своей соотечественницей?!

— А говоришь — не ревнуешь, — Эрик широко улыбнулся, а я плотно сжала губы. — Вот. Сейчас ты снова милая.

Вот теперь я решила, что точно не стану с ним говорить до самого дома, и действительно молчала. Поскольку извиняться за свою беспардонность он не собирался, уже поднимаясь по ступенькам я решила молчать и дальше.

Да!

Так и буду молчать, пока он не скажет, что…

— Мне не нужна другая, Шарлотта. Надеюсь, ты это понимаешь.

Он распахнул дверь и слегка подтолкнул меня в холл, оставляя свои слова морозу.

Навстречу нам вышел Тхай-Лао, и ответить снова не получилось, потому что сначала у нас приняли одежду, а потом иньфаец протянул запечатанный конверт.

Мне.

Прежде чем я успела это осознать, он уже лег в мою руку: запечатанный сургучом, с почтовым штемпелем Фартона.

Подписанный изящным почерком леди Ребекки.

Дерево, которое чуть не поссорило нас с Эриком, теперь стояло в кадке в библиотеке. Не представляю, где Тхай-Лао нашел такой горшок, но он больше напоминал клумбу, в которой этот некогда засохший росточек, а ныне огромный распушившийся цветок с древесным стволом и бесчисленными крупными листьями, чувствовал себя замечательно. Изначально Эрик хотел его выкинуть (я узнала об этом, когда мы возвращались с ярмарки, он случайно проговорился), чтобы ничего не напоминало мне о том случае, но я возмутилась такой жестокости и сказала, что если цветок выкинут на мороз, я верну ему кольцо.

В результате растение осталось жить в доме, и стало моим подопытным: вот сейчас, например, я пыталась управлять его корнем. Не знаю, с чего, но Эрик решил учить меня элементарным защитным заклинаниям, доступным магам жизни. Именно поэтому сейчас корешок выползал из горшка и подбирался к ножке кресла, чтобы вокруг нее обвиться. На то, чтобы осознать принцип действия этого нехитрого маневра, мне потребовалось часа два, и сейчас я потела, чтобы все сделать правильно.

Вообще про защитные заклинания магов жизни Эрик рассказывал немного, но вся их защита заключалась в обращении за помощью либо к животным, либо к растениям. Наверное, угроза в лице стула для меня была недостаточно основательной, поэтому корешок и полз так медленно.

— Шарлотта, тебя бы уже раз десять убили, — донеслось из-за спины.

Ай!

Я чуть не упустила корень, он нервно дернулся в воздух, но я тут же вернула его на пол.

— Кажется, кто-то говорил мне не отвлекаться, — возмущенно выдохнула я.

— А ты уверена, что если тебе понадобится защищаться, тебя ничто не будет отвлекать?

Стиснув зубы, посмотрела на корень и направила в него магию. Он рывком добрался до вожделенной ножки, вцепился в нее тройным захватом, и я выдохнула, отпуская его.

В ту же самую минуту корень стремительно втянулся обратно: на моих глазах тяжеленное кресло пролетело пару футов и с громким хрустом впечаталось в горшок.

Я сглотнула.

Для клубмы этот… эта… это вместилище для цветка оказалось слишком хрупким. Оно развалилось черепками, земля рассыпалась, а кресло, прочно прикрепленное корнем к стволу, начало заваливаться. Вслед за боевым недодеревом, разумеется.

Подхватил его Эрик: одним взмахом возвращая на место и заставляя застыть в магическом поле. Так оно и стояло теперь, в горке земли, переливаясь изумрудным сиянием и напоминая праздничную ель.

А вот праздничной ели я точно не буду касаться, иначе осколки игрушек придется собирать по всему дому.

Тяжело вздохнула.

— Ты молодец.