Тилья из Гронвиля (СИ) - Ганова Алиса - Страница 19

— Ну, что. рукастые умельцы! — бодро обратился к нам преподаватель. — Я магистр Обтин. Вижу, вы все сами знаете не хуже меня и в моей тягомотной лекции, на которой от тоски мухи дохнут, не нуждаетесь? — обвел нас всех озорным взглядом.

— Так? Что ж! Тогда тот, кто верно опишет мне древний молот, получит зачет и будет освобожден от лекций. Ну, есть умники?

Мы чувствовали подвох. Видно же, что магистр потешается. То-то его карие глаза смеются. Но смельчаки решили рискнуть, и потянулись руки.

— Они ржавые! — крикнул кто-то.

— Глупость, — отмахнулся преподаватель.

— Большие!

— Тяжелые!

— Эх вы! — вздохнул магистр Обтин. — Тугодумы! Первые молоты отдаленно походили на нынешние. Это сейчас у них есть плоский или слегка выпуклый бой, он же боёк. Другая сторона клинообразная, называется задок. А в середине глазок для молотовища. Так вот, у древних молотов не было глазка. Их зажимали в руке…

Мы не могли поверить!

— Но руки… Жар… — усомнились мы.

— Верно, — кивнул Обтин. — А потом кто-то первым придумал насадить молот на деревянную ручку, благодаря чему увеличилась сила удара. Ну, умники, хотите узнать, как прежде искали рудные жилы и добывали железо?..

О, как же было интересно! Магистр увлекательно рассказывал, как менялись инструменты, наковальни, методы выплавки руды. Даже показал ее кусочки, что принес в коробке. Я с большим интересом рассматривала твердые, тяжелые комочки темно-серого цвета, ярко-желтого, как канарейка, пурпурного, ржаво-красного и даже удивительно пятнистые. Наша семья не занималась выплавкой руды, поэтому мне всегда было интересно узнать, как же происходит чудо?

Он рассказывал интересно, чертил рисунки на доске, а благодаря воображению, я все будто видела наяву. А на следующих лекциях магистр Обтин обещал рассказать, как менялись горны. Подумать не могла, сколько же всего интересного в мире, о чем я даже не знала и не подозревала! Надеюсь, когда-нибудь ученые умы придумают, как сделать так, чтобы рычажные молоты стали еще удобнее и проще в использовании.

Сидеть, внимательно слушать и записывать лекции, оказалось делом не простым, но я чувствовала себя окрыленной. А после занятий направилась в библиотеку, чтобы взять учебники. Благодаря объяснениям Изет, быстро добралась до нее.

Войдя, я застыла на месте. Никогда прежде не видела столько книг! Этажерки до самого потолка, со вторым ярусом, огражденным резными перилами. Витражи, ронявшие на мозаичный пол яркие, сочные цветные кляксы. А еще не передаваемый запах кожи, влажности и пыли, который никогда не забуду…

— Что вам? — тихим голосом обратился ко мне дряхлый старичок.

— Учебники. По кузнечному ремеслу, — растерянно ответила я. Библиотекарь был невысокого роста, худым, но тоже непередаваемо удивительным.

— Идемте, — позвал он, и я. не сомневаясь, устремилась за ним.

Книг было много. Увидев их, я растерялась, и тогда старичок мудро рассудил:

— Выберем те. что можно взять на руки. И не самые тяжелые…

Он выбрал для меня несколько и предупредил:

— Книги тяжелые, зараз не унести. За остальными приходите завтра.

Поблагодарив библиотекаря, прижала учебники к груди и пошла в общежитие. Но едва спустилась до второго этажа, почувствовала, как ноют руки. Я не слабая, просто нести неудобно. Гладкие обложки книг скользили по ткани жилета, норовили выскользнуть и упасть…

Пока добралась до общежития, устала так, что, придя, сразу упала на постель.

— Диагноз: учебное истощение! — подвела итог Вейла.

— Иди, снадобье пирожковое выдадим. Должно помочь. — улыбнулась Изет, сидя на кровати и прихорашивалась перед ручным зеркальцем.

— Спасибо, но полежу немного, — пробормотала я и сама не заметила, как заснула.

Проснулась ночью от запаха еды. Два пирожка лежали на тарелке на стуле перед кроватью и дразнили ароматом сдобы…

Жуя пирожок, я стянула с себя платье и улеглась удобнее. Второй оставила на утро.

«Надо скорее найти подработку, иначе через полгода и домой не придется ехать — ветром донесет…»

Утром чувствовала себя сонной и обессиленной. Сказались сложные дни, недоедание. И несмотря на теплый день, я мерзла. Ничего, завтра день самостоятельного задания, отдохну, а в праздный день поищу работу. А пока как- нибудь продержусь на сухарях. Хорошо, что подсушила и ничего из запасов не испортилось.

После лекций снова зашла в библиотеку и забрала оставшиеся учебники. Но по ступенькам из-за усталости спускала медленно. Что-то очень я устала.

— Давай помогу!

Подняла голову и увидела коренастого студиоза из нашей группы, чем-то отдаленно похожего на Дирка. Прежде он проходил мимо и не обращал на меня внимания. Странно, что сегодня остановился.

— Меня Лейком зовут, — представился он. Протянул руки и забрал книги.

— Тиль, — ответила я.

— Кален, из гномов. В первый день мы сидели и спорили: это слухи или правда? Знаю, что гномы мастера от рождения, но я честно, не представляю тебя с кувалдой наперевес.

— Папа тоже не представлял.

— Тебе бы в ювелиры податься.

— Как уж сложилось, — пожала я плечом. — А когда мы будем работать в кузне?

— Не раньше, чем пройдем металловедение, а читать нам его будут целое лунье. Готовься, магистр Новус спуска не даст. К тебе, вообще, отнесется с особым пристрастием.

— Откуда ты знаешь?

— Общаюсь со старшими группами. Я же староста.

— Правда?

— А что. непохож? У меня даже нашивка старосты есть, — он повернулся и продемонстрировал левое предплечье, на котором красовалась буквы «СТ».

Лейк донес учебники до общежития. Возвращая их, с долей зависти произнес:

— Повезло тебе. Я хоть и староста, но если повезет, место получу не раньше зимы. А пока с ребятами ютимся в съемной комнате. В складчину выходит дешевле. — Он махнул и пошел обратно. Но на прощанье крикнул: — И не опаздывай! Преподаватели ненавидят, когда студиозы опаздывают на лекции!

Вечером соседки убежали на свидания, а я осталась в комнате одна и долго готовилась к лекциям. Это можно сделать завтра, но в субботню лучше пройтись по городу и поискать работу. Или хотя бы узнать, на что можно рассчитывать.

В итоге легли мы поздно, а утром встали рано, потому что Изет собиралась навестить родных.

— Продержись как-нибудь полтора дня. Вернусь и привезу еще чего-нибудь, — улыбнулась соседка, перед отъездом вручая мне свои оставшиеся запасы: вареные яйца, остатки варенья, зачерствевшую булку, два огурца и зелень. Ее семья жила недалеко от Эльверда, и она каждые выходные ездила домой.

За нею следом убежала и Вейла, которая оставила мне два больших куска сладкого пирога и одно из своих платьев:

— На, я в него все равно не влезу, а ты перешьешь. Ткань хорошая, и тебе подходит.

Мне стало очень неудобно. И так подозреваю, что девочки пирожков покупают больше, чем могут съесть, неспроста. А тут еще платье отдали. Но Вейла не отступала:

— Бери-бери! — положила голубенький наряд на мою кровать. — Младшей сестре надоело донашивать за мной. Мама о нем не вспомнит. А тебе сгодится.

— Я не могу принять, — повертела головой. — И я буду искать подработку. Мне и так неудобно пользоваться вашей добротой.

— Вот когда найдешь, потом и будешь отказываться, а пока бери, — возразила Вейла и еще напомнила: — За книжками не сиди все выходные. Пройдись…

После их ухода я еще долго читала. Даже если все пойдет плохо, и я не найду подработки, у меня все равно есть полгода, чтобы чему-то научиться.

Так успокаивала себя, однако думать о будущем было страшно. Впереди осень, дожди, понадобится теплая одежда… Не знаю, на что надеялась, решаясь на авантюру, но если бы отказалась от учебы, всю жизнь жалела.

После полудня я перекусила, освежилась, надела платье Тейи и пошла прогуляться.

Девочки сказали, что неподалеку есть красивый академический парк, где они и студиозы других факультетов выращивают лекарственные и просто красивые, редкие травы, кусты, деревья под руководством одного из лучших садовников южного побережья.