Тилья из Гронвиля (СИ) - Ганова Алиса - Страница 31

Дирк делал вид, что не замечает меня, но когда я села напротив, небрежно мазнул взглядом, однако, натолкнувшись на мое равнодушие, растерялся. Конечно, он пытался это скрыть, только слишком хорошо мы друг друга знаем.

— Вижу что вы гном, — вдруг произнесла мадам. — А я знаю, у вас особые вкусы, свадебные символы. Не возражаете, если моя помощница, тоже гнома, поможет вам подобрать вариант?

— Нет, не возражаю, — сердито пробурчал Дирк и взглянул на меня… мстительно?

Прежде таким его не видела. Карие глаза сейчас обжигали пристальным взглядом, пытались выискать во мне хоть капельку ревности. Испугавшись, что он догадается о моем деланном равнодушии, я раскрыла папку и, смотря ему в лицо, дерзко произнесла:

— Поздравляю. Вам повезло с невестой. Столько достоинств! Однако все священные символы не поместятся на кольце.

— Да? — Дирк недоверчиво прищурился. — Жаль. Редко встретишь такую девушку, как Бьянка. У нее столько достоинств. Трудно выбрать. Хочется отразить все. Но, пожалуй, обязательно хочу отметить ее необычную красоту. У Бьянки редкий цвет волос. Еще хочу подчеркнуть ее изящность, хозяйственность…

Если первые его слова причиняли боль, то чем больше он говорил, тем больше мне хотелось рассмеяться. Бьянка красавица?! Сам же говорил, что когда она злится, походит на хорьчиху.

Пытаясь оставаться серьезной, я прятала улыбку, Дирк важничал, а мадам Грисби хранила молчание и наблюдала за нами. Полагаю, она веселилась от души. Иначе бы давно вмешалась в беседу, все время уходившую не туда.

Наперво следовало уточнить у клиента размер будущего украшения, металл, вид, с камнями будет изделие или без них… А Дирк разливается о достоинствах невесты, и как его не направляй в деловое русло, упрямо твердит о своем.

Я долго терпеливо выслушала, но мое терпение не безгранично, вот и ответила:

— Не сомневаюсь, господин Дирк, что ваша невеста лучшая из лучших, но давайте перейдем ближе к делу. Девичьи пальцы тоненькие, изящные, а одна только вязь плодородия состоит из восьми символов.

Дирк запнулся, догадавшись, что я издеваюсь. У Бьянки ладони большие, пальцы короткие и толстые, поэтому размер кольца выйдет большим, и на нем можно много чего разместить. Но, отказываться от своей мести он не собирался и упрямо потребовал:

— Мадам Грисби — мастер. Не сомневаюсь, что она сможет на кольце разместить вязь плодородия, а так же символ красоты и невинности!

«Ах, так, да?» — вспыхнула я и добавила:

— Наверно, у вашей невесты лучезарная улыбка? Тогда следует добавить знак огня и солнца.

— Верно, — ехидно согласился Дирк. — И голос, который хочется слушать и слушать.

Да он обнаглел! Еще и дерзить научился! Ух! Так бы и стукнула его папкой по башке! Ведь намеренно дразнит. Грубить ему я не могла, поэтому только и оставалось с улыбкой ответить:

— Мы постараемся, — и тут же в воображении представила обручальное кольцо в виде ядовитой змеи, впивающейся в палец.

— И мое восхищение красотой Бьянки не забудьте передать, — добавил он, не сводя с меня глаз.

— Конечно, — представляя оскаленную морду гремучки, я улыбнулась действительно искренно, и Дирк недоверчиво посмотрел на меня. Чует подвох.

— Будут еще какие-нибудь уточнения? — вмещалась наставница.

— Нет, полагаюсь на вкус мастера.

— Тогда перейдем к наброску эскиза. Тиль, приступай! — велела она. И мне пришлось отбросить шутки в сторону.

Я старалась, предлагала самые красивые варианты. Не то, чтобы для Бьянки, а ради себя. Очень хотелось показать мое мастерство, вкус, стиль, удивить Дирка. А он, как попугай талдычил, что хочет, чтобы взглянув на подарок, Бьянка прочитала в нем его любовь и восхищение ее красотой.

Время шло, на улице давно стемнело, а ему вое было не так.

Я начинала закипать и едва сдерживалась, чтобы не сказать ему, что он как был дураком, так и остался. Но разве так поступают мастера? Нет, вот и терпела из последних сил.

С огромным усилием, просто случайно, я нарисовала на кольце хрупкую фиалку.

— А так? — протянула лист. — Сочетание золотых и серебряных лепестков с тремя небольшими жемчужинами будет смотреться необычно и как раз изысканно. Наверняка, вашу невесту с редким цветом волос можно сравнить с трепетной фиалкой? — да, я ерничала, но видимо Дирк тоже устал, поэтому наконец-то кивнул.

— Да, верное сравнение. Мне нравится.

— Вот и славно! — встрепенулась наставница. — Мы постараемся на ободе уместить максимально возможное количество символов. Ждем вас через день, после полудня. Как только одобрите окончательный эскиз, приступим к работе, — она встала, показывая, что пора бы клиенту честь знать и выметаться.

Дирк встал и вежливо поклонился.

— Благодарю за терпение, госпожа Грисби. И прошу простить за волнение. Для меня этот подарок очень значимый.

— Понимаю, — мадам быстренько выплыла из кабинета, уводя гостя за собой. Я же устало положила голову на руки. Вот гад!

Когда за заказчиком закрыла дверь, наставница сердито пробурчала:

— Если он такой всегда — понимаю, почему ты сбежала! Зато наблюдать за вами весело. Один нос задирает, другая его дразнит! Если хотела от него быстрее избавиться, надо было изобразить скорбное лицо, а ты делала все, чтобы привлечь его внимание.

— Я?! Нет! — завертела я головой.

— Да-да! И будь добра, надень завтра приличное платье, а то, глядя на тебя, просится скупая слеза.

— А разве это плохое?

— Ткань добротная, но кажется, что оно с чужого плеча.

— Это мое платье.

Мадам склонила голову, оценивающе осмотрела меня и подытожила:

— Если раньше ты выглядела подстать жениху, то контраст с тобой нынешней, похудевшей в два раза, разителен. Я бы на его месте не знала, тебя наказать или пожалеть? Выглядишь безобразно. Еще и синяки под глазами от недосыпа.

Я с силой смяла подол платья. Конечно, знала, чтоб выгляжу плохо, но что так отвратно… Сжала губы, чтобы не расплакаться.

— Ой, да не кисни! — махнула рукой мадам Грисби. — Он теперь глаз не сомкнет, раздумывая, что с тобой делать. Мне вот отчего-то всегда хочется тебя накормить.

— Я не голодная.

— Только по болтающемуся наряду думается, что ты вечно голодная и скоро в оброки падать станешь.

Неужели выгляжу так жалко? А ведь еще и дерзила Дирку. Теперь он подумает, что я совсем дурная…

Ушла от мадам поздно. Обычно в такое время одна не хожу, но из-за одного несносного гнома задержалась и возвращаюсь в трактир затемно. Наставница предлагала остаться у нее, но я не могла. Вот теперь и иду по пустынной улочке, боязливо озираясь по сторонам, и ругаю Дирка на чем свет стоит.

Порывистый ветер дует в лицо, срывает капюшон. Руки окоченели. Я только и мечтаю скорее добраться до таверны, но вдруг из подворотни послышались мужские голоса. Сердце гулко забилось от страха, и, не мешкая, я бросилась к подвернувшемуся по пути крыльцу, чтобы спряталась за ним в тени.

Однако никто из закоулка так и не вышел, зато рядом послышалось осуждающее ворчание:

— Нечего в такое время одной ходить!

Оказывается. Дирк дождался, когда я выйду от мадам Грисби, и пошел следом. Вот же приставучий!

— Из-за тебя! — так же «любезно» ответила ему. Вскочила и, не отряхивая подол от снега, быстро зашагала в таверну.

Он следовал попятам, пока я не постучалась в черный ход. Щелкнула щеколда, и радостный голос Лейка разорвал тишину позднего, морозного вечера:

— Ну, Тилька! Олли бушует!

Когда дверь захлопнулась, я бросилась к раскаленному очагу и затараторила:

— Заказчик дурак попался. Всю душу вытряс своими придирками. Кстати, кольцо любимой заказывал. А ты уже придумал, что подаришь?

Тут на кухню влетела Олли. Наверно, чтобы меня отчитать, но случайно выхватив из нашей беседы слова: «кольцо», «любимой», «уже придумал»… — вообразила невесть что, потемнела лицом и двинулась на Лейка.

В кухне отчетливо запахло грозой, молниями и битой посудой. Чтобы не допустить страданий невиновного друга, я выпалила: