Весна в Париже - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 3

– Умерла? Что случилось?

Роулинс нахмурился:

– Вчера вечером она была убита. Около половины двенадцатого.

– Понимаю…

Корридон, засунув руки в карманы, машинально прошелся по комнате. Он был потрясен. Милли успела стать частичкой его жизни. Он знал, что ему будет недоставать ее.

– Вот я и подумал: может быть, тебе известно что-нибудь об этом? Она не упоминала случайно, что собирается с кем-нибудь встретиться?

– Милли ушла из «Аметиста» в одиннадцать, – проговорил Корридон. – Я вышел минут десять спустя и видел, как она разговаривала с мужчиной на углу Пикадилли. Потом они вместе направились в сторону ее квартиры.

– Значит, это было примерно в двадцать минут двенадцатого?

Корридон кивнул:

– Только не проси меня описать ее спутника, я не обратил на него ни малейшего внимания. Проклятье! Помню, что он был худощав, помню темное пальто и шляпу…

– Жаль, – произнес Роулинс и задумчиво потер челюсть. – Обычно ты более наблюдателен. Да, от этого проку мало.

Корридон выплюнул сигарету и закурил новую. Он хмуро смотрел в окно. Раздумья о Милли сменились мыслями о ее дочери. С ребенком надо что-то делать. У Милли не было ни гроша за душой… Значит, еще больше нужны деньги.

– Довольно грязная смерть, – бесстрастно сообщил Роулинс. – Очевидно, маньяк.

Корридон повернулся к нему.

– Перерезано горло, – отвечая на невысказанный вопрос, произнес инспектор. – Должно быть, парень совсем потерял голову. Придется присмотреть за другими «девушками». Безмотивные сексуальные преступления всегда очень трудно раскрывать.

– Безмотивное преступление? Ты уверен?

– Во всяком случае, так оно выглядит. Это не первая проститутка, убитая таким образом. – Роулинс усмехнулся. – И не последняя. – Он резко выпрямился. – Ты что-то знаешь?

– Что-нибудь украдено? – спросил Корридон. – Сумочка на месте?

– Да. Насколько я могу судить, ничего не пропало. Выкладывай, что тебе известно.

– Вчера вечером Милли показала мне нефритовое кольцо, которое нашла у себя в комнате, – очевидно, обронил кто-то из ее посетителей. Она интересовалась ценностью кольца.

– Нефритовое кольцо? – Роулинс изумленно уставился на Корридона. – Что за кольцо?

– Копия кольца, которыми пользовались лучники. Во всяком случае, я думаю, что это копия. Если оно подлинное, то стоит очень дорого. Такие вещи изготавливались лет за двести до нашей эры.

– Вот как? – Инспектор встал. – Значит, она показала кольцо тебе?

– Да. А в чем дело? Ты смотришь на меня так, будто подозреваешь в чем-то.

– Я? – Роулинс пожал плечами. – Поедем вместе на квартиру Милли, ненадолго. Поможешь мне найти это кольцо. Машина на улице.

Когда они спускались по лестнице, инспектор внезапно произнес:

– Жизнь полна дьявольских неожиданностей, а?

– Согласен, – кивнул Корридон. – Почему ты сейчас об этом заговорил?

– Так, взбрело в голову, – неопределенно ответил Роулинс.

Они сели в машину.

– Милли собиралась продать кольцо?

– Если бы сумела найти покупателя, я думаю, она бы его продала. Я советовал ей не связываться, сдать кольцо в полицию. Пытался втолковать, что, если с кольцом что-нибудь неладно, ее разыщут в два счета.

В этот час на Пикадилли почти не было транспорта, и через несколько минут они добрались до квартиры Милли.

– Тело уже увезли, – сказал Роулинс. – Но в комнате ничего не тронуто. Зрелище не из приятных.

– Перетерплю, не волнуйся, – с сарказмом сказал Корридон.

– Не сомневаюсь.

У входа в квартиру им отдал честь полицейский.

– Йетс еще здесь? – спросил Роулинс.

– Да, сэр.

– Пошли, – кивнул Роулинс Корридону и спросил: – Ты бывал здесь прежде?

– Нет, – хмуро отозвался Корридон.

Роулинс толкнул дверь, и они ступили в светлую спальню, где сержант Джон Йетс и два детектива в штатском снимали отпечатки пальцев с двери в ванную.

В дальнем конце комнаты стояла кровать. Постельное белье, стена у изголовья и ковер были забрызганы кровью.

– Кровь Милли, – мрачно прокомментировал инспектор. – Он перерезал ей горло, и она не успела закричать.

– Оставь подробности при себе, – оборвал Корридон.

Роулинс подошел к комоду. Из верхнего ящика он достал сумочку Милли, открыл ее и вывалил содержимое на стол. Пудреница, портсигар, кошелек с шестью пятифунтовыми банкнотами, грязный носовой платок, несколько визитных карточек, перехваченных резинкой… Роулинс заглянул в сумку.

– Ничего больше нет. Эй, Йетс!

Сержант – невысокий широкоплечий мужчина с седой головой и внимательными голубыми глазами – подошел к ним, безучастно осмотрел Корридона и перевел взгляд на Роулинса.

– Ты не видел здесь кольца из светлого камня? – спросил инспектор.

– Нет. Мы все перерыли, но ничего подобного не заметили.

– Поищите-ка еще, – приказал Роулинс. – Это очень важно. Постарайтесь как следует.

Йетс приступил к поискам, а инспектор открыл дверь ванной и поманил к себе Корридона.

Ванная была небольшая, и мужчины едва в ней уместились. Роулинс закрыл дверь, подошел к унитазу, опустил крышку и сел.

– Садись на край ванны, – великодушно пригласил он Корридона.

– А почему нельзя поговорить в комнате? – поинтересовался Корридон. – К чему такая таинственность?

– Когда ты в последний раз видел полковника Ричи?

Корридон не сумел скрыть изумления.

– Чего это ты вспомнил о нем?

– Перестань валять дурака, – попросил Роулинс. – Знаешь ведь, что мне не до шуток. Отвечай на вопрос. Скоро все поймешь.

Корридон достал пачку сигарет и протянул Роулинсу. Они закурили.

– Мы не встречались с сорок пятого года.

– Он хороший парень.

Корридон промолчал. Мысли его обратились к не очень далекому прошлому, и перед глазами, как наяву, встал полковник Ричи. Он бы не стал называть его хорошим парнем – не то слово. Ричи мог быть очаровательным, когда хотел. Он мог быть жестоким. Многих друзей Корридона он посылал на смерть. Жалел их, но все же посылал не колеблясь.

– Хочешь повидаться снова? – спросил Роулинс.

– Нет уж, спасибо, – просто ответил Корридон. – Он опять будет звать меня к себе. А такой работой я сыт по горло.

Роулинс помрачнел:

– Жаль. Ему нужны надежные люди. Подумай: хорошая жизнь, достаточно волнующих впечатлений, путешествия и неплохие деньги.

– Деньги – навоз, – сухо сказал Корридон. – А волнения мне ни к чему. Все это было хорошо во время войны; сейчас мирное время. К твоему сведению, я очень люблю жизнь, можешь поверить. Так при чем тут Ричи?

– Я с ним вчера разговаривал. – Лицо Роулинса вновь озарилось улыбкой. – Он сказал, что припас для тебя работенку. Тебе ведь не надо долго готовиться, не так ли?

Корридон беспомощно пожал плечами:

– Почему ты суешь нос в мои дела? Я ни в чем не нуждаюсь. И вообще, в конце недели я еду в Париж.

– Ты? – удивился Роулинс. – По девочкам соскучился? Ну-ну, не смею отговаривать.

– Это кольцо имеет отношение к Ричи? – спросил Корридон.

Роулинс кивнул:

– Ничего не собираюсь от тебя скрывать. Да, оно имеет отношение к Ричи. Но он сам тебе расскажет. Это я и имел в виду, когда сказал, что жизнь полна неожиданностей. Сейчас мы поедем к нему.

– Я не поеду, – быстро проговорил Корридон и встал. – Не буду огорчен, если никогда больше его не увижу. Для грязных делишек найдутся другие. Я свое уже отработал.

Роулинс с сожалением посмотрел на него и поднялся на ноги. На этот раз он выглядел усталым.

– Не ерепенься, старина. Он захочет услышать о кольце. В конце концов, речь идет об убийстве. Ты должен помогать следствию.

– Какое это имеет отношение к Ричи?

– Большое. – Роулинс едва сдержал зевок. – Поехали, не тяни резину. Что ты теряешь? При твоем содействии мы возьмем убийцу. Милли была твоим другом. Разве не ты крестный отец ее дочери?

– Не мели ерунды, – усмехнулся Корридон. – Не то доведешь меня до слез. Хорошо, едем.