Инквизитор. Хроники последнего бастиона (СИ) - Бурмистров Денис Евгеньевич - Страница 11

Крик «Экзекутор идет!» зачастую вызывает панику в трущобах Стоунгарда. Это напрямую связано с родом занятий храмовников-экзекуторов, именно они принуждают к повиновению многочисленные банды, ловят матерых душегубов и выявляют дезертиров с пограничья.

После начала Черных Небес центральная власть в Ардене практически рухнула, в образовавшемся хаосе повылезали на свет лихие парни, головорезы и грабители. Тригмагистрат принял решение организовать новый Орден, который был бы способен остановить резню и поборы. Воинов нового храма назвали экзекуторами, и первым их делом было освобождение сына торговца. Всего двое храмовников вошли в наводненный бандитами дом и спасли мальчика. С этого эпизода и начал свой путь Ордо Экзекуторс.

Сегодня Храм Правосудия насчитывает в своих рядах многих славных и известных воинов.

Ордо Стратиус (Орден Чистоты)

Один из старейших и могущественных орденов Ардена. Образованный еще во времена Виктумской Империи, призван вычленять и пресекать ересь и язычество, которые мешали объединению Империи под крышей единой веры. Для этого в стенах Ордо Стратиус создался институт следователей-инквизиторов, которые наделяются беспрецедентными правами, вплоть до свободного доступа к архивам верховной власти и возможности вершить суд и наказание на месте. Благодаря излишнему рвению в печально известный Месяц Костров, когда был практически опустошен север Империи, за Ордо Стратиус закрепилась дурная слава беспощадных убийц, не жалеющих никого вокруг. К тому же, хорошо подготовленные и обученные храмовники-инквизиторы стали представлять опасную боевую силу, способную под личиной борьбы с ересью захватить власть. Именно поэтому, сразу же после того пленения Великих Шаманов, Император личным указом ограничил права ордена и запретил инквизиторам иметь свои боевые отряды.

Во время Гранфилдской битвы практически все храмовники-инквизиторы погибли.

После падения Империи и в условиях жесткого выживания последнего оплота человечества необходимость в инквизиторах вновь возникла. Орден был воссоздан заново…»

Длинные ливневые капли, похожие на тяжелые арбалетные болты, сплошной стеной обрушились на Стоунгард. Редкие прохожие уже не ходили, короткими перебежками сновали от дома к дому, сердито поглядывая из-под козырьков кровель на свинцовое небо. Время листопадов входило в свои права, сменяя теплый сезон солнечных дней.

Таронский упрямо шлепал по лужам, не обращая внимания на непогоду. Да и навряд ли даже падающие с неба камни могли сейчас остановить инквизитора, взявшего след.

За ним, не отставая ни на шаг, следовал промокший до нитки телохранитель, положив ладонь на рукоять меча.

Прошли Боевой квартал, свернули к Северным воротам. Низкие, приземистые доходные дома сменились трехэтажными зданиями местной знати, на соседней улице промелькнул патруль стражей.

Инквизитор свернул к базару. Несмотря на дождь, жизнь здесь не остановилась, бойкие торговцы растянули над своими палатками тенты из плотной ткани, под которыми толпились покупатели, не спешащие покидать сухие ряды. Народу в импровизированном крытом коридоре набилось много, не все успевали уйти с дороги храмовника. Мелькали ряды, ветер доносил запахи специй и сырой рыбы. Максимилиан, не замедляя хода, таранил людской поток, расталкивая зевак. Эсамо-Ра нервничал, вертя головой словно сова, еле поспевал за своим подохранным.

Впереди появился шпиль башни Стражи, когда Таронскому пришлось остановиться, чтобы не налететь на здорового рыбака.

– Любезный, – рука Таронского коснулась пахнущего океаном плаща удильщика.

От смерти Максимилиана спас телохранитель. Звякнула сталь, узкий нож лишь чиркнул по рукаву инквизитора, в следующую секунду серебристой рыбкой отлетел в сторону. Эсамо ударом ноги опрокинул хищно ощерившегося рыбака.

Что-то мелькнуло сбоку, Таронский еле успел увернуться от блеснувшего клинка. Неприметный ранее в толпе худощавый парень в грязном балахоне отточенным движением отдернул назад руку с кинжалом, что-то прокричал. Его голос потонул в женском визге, покупатели базара прыснули в разные стороны, ломая лотки с товаром. Опасно накренился потяжелевший от воды полог.

Нападавших было четверо, как успел заметить Максимилиан. В узком проходе нечего было и думать о том, чтобы выхватить меч. Время словно ускорило свой темп, подстраиваясь под рисунок боя.

Максимилиан разворотом ушел от мелькающей стали худого, железным наручем отбил нацеленный в лицо нож прыгнувшего с прилавка человека в темно-зеленом плаще. В ладонь инквизитора скользнул стилет, он широким ударом расчистил пространство возле себя.

Сцепившиеся телохранитель и рыбак рухнули на подводу с дешевой бижутерией. Разноцветные стекляшки взлетели в воздух, с дробным стуком посыпались на мостовую. Бородатый мужик с короткой дубинкой подскочил к борющимся, размахнулся для удара. В последний момент Эсамо сумел разжать хватку здоровяка, откатился в сторону, рубанув каблуком по голени удильщика.

Эльф оказался опытным бойцом, его финты и выпады становилось все труднее и труднее отбивать – противник подстраивался под стиль боя Таронского. Максимилиан не мог даже сорвать с пояса свиток заклинания, ему попросту не дали бы это сделать. Более того, одновременно приходилось наблюдать за человеком в плаще, который, отскочив в сторону, что-то тянул из-под полы.

Глаза Максимилиана встретились с глазами худого. Взгляд парня сквозил холодной решимостью и непонятной ненавистью, хотя Таронский мог поклясться, что видел его впервые.

Удар! Максимилиан еле успел отвести от груди лезвие кинжала, скользнул по дуге в сторону, опасаясь споткнуться о поваленные лотки. Краем глаза заметил, что Эсамо-Ра растопыренной пятерней ткнул в лицо вскочившего рыбака. Здоровяк взвыл, схватился за глаза. Из-под ладоней густым потоком полилась кровь. А сзади телохранителя возник бородач с дубиной.

Тянуть время, вот что нужно было сейчас инквизитору. Напасть днем, да еще и на рынке! Невиданная наглость! Следует продержаться еще немного, вот-вот должны подоспеть стражники, конечно же привлеченные дракой. Вот только как выстоять это время?

Что-то щелкнуло, ослепительная боль пронзила левую руку. Из предплечья торчал короткий арбалетный болт. А человек в зеленом плаще уже накладывал новый заряд.

Максимилиан чуть не упал, покачнувшись от удара. Этим воспользовался худой, сделав ложный выпад по ногам, легко отбив блок Таронского и полоснув кинжалом по груди инквизитора. Сталь соскользнула с черного панциря Максимилиана, но парень замахнулся снова. Таронский вдруг понял, что уж этот удар достигнет своей цели.

Худого буквально сдуло с места промелькнувшей фигурой. Сбивший нападавшего телохранитель перекатился по земле, вскочил на ноги перед арбалетчиком. В его руке была окровавленная дубинка.

Ошеломленный парень контужено тряс головой, силясь подняться, но, превозмогший боль инквизитор одним прыжком подскочил к нему и вогнал стилет в шею. Выдернув нож из фонтанирующей раны, Таронский вдруг почувствовал, что странный холод растекается от раны на руке. Он поморщился, губы разжались, обнажая стиснутые в оскале зубы. Оглянувшись, нашел глазами телохранителя.

Эсамо, словно смертельно усталый человек, покачиваясь, надвигался на побледневшего арбалетчика. С невиданной скоростью болты возникали в ложе самострела, с глухим стуком вонзались в тело телохранителя, из которого уже торчало несколько штук. Но Эсамо неотвратимо шел на стрелка, который, упершись в прилавок, остолбенел и, сам себе не веря, даже не пытался убежать. Лишь рот раскрывался все больше и больше, да вылезали из орбит глаза от ужаса.

В этот рот и вбил отнятую у бородатого дубинку Эсамо, вложив последние силы в удар, после чего бездыханно повалился на умирающего врага.

Только сейчас Таронский сбросил оцепенение. Такой самоотдачи ему видеть еще не приходилось.

Инквизитор повернулся к месту боя, но его качнуло, острая боль пронзила тело. Левая рука повисла плетью, невыносимый холод поднялся к сердцу. Шатаясь, почти ничего не видя от нахлынувшей на глаза кровавой пелены, храмовник двинулся к воющему рыбаку, который слепо тыкался в прилавки, все еще зажимая раненное лицо. Таронского самого штормило, как на корабле во время бури, ноги отказывались слушаться. Не оставалось сомнения, арбалетные болты были заговоренными, и их магия теперь вытягивала из храмовника жизнь.