Инквизитор. Хроники последнего бастиона (СИ) - Бурмистров Денис Евгеньевич - Страница 22

В отсвете смолящего факела, воткнутого в щель между кирпичами, разворачивались к ним несколько фигур. Один вытаскивал лезвие ножа из груди лежащего на земле мертвого воина в форме патрульного стражника, трое других сделали шаг вперед, рассыпаясь цепью в узком проулке.

– Именем Трех Дланей! – выдохнул Исидор привычный клич Стражи, взмахнул широким мечом. – Вы что творите?

– Оп-па, – вдруг раздалось позади Таронского, – Попались. Конец вашим вонючим Дланям…

Все случилось быстро. Говорящий не успел закончить предложение, как неожиданный низкий выпад инквизитора прервал его. Пока скрюченная фигура оседала на землю, тщетно зажимая бьющий из шеи фонтан крови, Максимилиан перебросил стилет в левую руку и достал меч, принимая атаку еще одного зашедшего с тыла. С троицей, убившей стражника, уже сцепился Глава Стражи.

Ночной бой никогда не запоминается в подробностях. Мало деталей, мало информации для глаз. Но если Таронскому приходилось ориентироваться на еле видный силуэт своего противника, на молниеносный блеск стали, то Глава Стражи, как более опытный в военном ремесле, управлялся на уровне рефлексов и интуиции. И пока Таронскому приходилось крутиться юлой, постоянно перемещаясь и прикрываясь плащом, то Андреас, ветеран многочисленных войн, словно и не двигался вовсе, лишь иногда подшагивал для очередного удара. Потому не стало уивительным то, что Таронский разделался со своим единственным противником примерно за то же время, за которое Страж поразил троих, с гулом рассекая воздух смертоносной сталью.

Последний нападавший упал с разбитой головой, когда в свете дальних фонарей Таронский усмотрел приближающиеся фигуры в серебристых доспехах. Инквизитор что-то процедил об упускаемом времени, но упрямо встал рядом с Исидором, готовый сражаться и дальше.

Но драться больше не пришлось. Краем глаза Таронский увидел, как выпрямился Страж, добродушно пробасив:

–Это свои.

«Воистину, проклятые дни опустились на Стоунгардский Серп. Этот день должен остаться в памяти живых как событие, когда брат вновь пошел на брата, когда против Света выросла могущественная Тьма.

Девятого дня полнолуния листопадов несколько отрядов еретиков двинулись на Стоунгард со стороны болот. На подступах к городу их встретила сводная армия Света.

В то же время в самом Стоунгарде вспыхнули пожары, засверкали ножи мятежников.На центральной площади города, где всегда в такие дни собирались люди чтобы послушать чтецов Тригмагистрата, эмиссар Тьмы Грэй начал призывать всех перейти на сторону Молодых Шаманов и поддержать еретиков. Тут и там вспыхивали споры. Начиналась смута.

«Вы утратили свободу, – говорил Грэй. – Вы слишком заняты собой. Тригмагистра не способен выиграть войну с Мертвой землей, которую сам и начал десять лет назад. Это клирики Тригмагистрата ввергли материк Арден в пучину хаоса и страданий. Они уничтожили язычников и шаманов, ограничив выбор людей до выгодной им Церкви Света. Они отняли у вас то, что принадлежит вам по праву – свободу. Но Шаманы вернулись, они хотят вернуть утраченные право воли, благоденствие и спокойствие за жизнь свою и своих близких. Следуйте Темному Пути, а не Пути Тригмагистрата – идите с нами, идите за свободой!».

И несмотря на то, что отряды еретиков были разбиты, многие покинули Стоунгард вслед за эмиссаром Грэем.

Так появился Эвилгард, оплот Тьмы на Стоунгардском Серпе. Так началась новая гражданская война».

Группа воинов, в числе которых вышагивали Исидор и Таронский, тяжелым шагом направлялась к Орденской площади. Как стало понятно из рассказов других Стражей, начало бунта застало врасплох и их. Одна воительница возвращалась домой, когда на нее напали несколько плохо вооруженных человек. Другого ранили арбалетным болтом возле магазина лечебных мазей. Третий столкнулся с группой бунтарей, вломившихся к нему домой. Как бы то ни было, Стражи оказались обескуражены – за нападение на блюстителя порядка в Стоунгарде карали беспощадно, потому мало находилось желающих скрестить с ними мечи. Воины настороженно переговаривались, то и дело бросая взгляды на молчавшего в задумчивости Андреаса.

Молчал и инквизитор, погруженный в нелегкие думы. Мозаика в его голове практически сложилась, не хватало буквально пары нюансов. Но и без них Максимилиан уже убедил себя в единственно возможном решении этой шарады с множеством неизвестных. Через силу, переступив себя, но убедил. Потому что не мог позволить не верить фактам. И себе.

Насыпная дорога сменилась брусчаткой Орденской площади. Над крышами домов выплыл шпиль башни Тригмагистрата, подобно указывающему персту каменного великана. Символ правды, символ веры, символ непогрешимости решений. Максимилиан заметил, что в одном из окон под самой крышей горит свет. Глаза его хищно сощурились.

Стражи вышли на площадь. Остановились. Угрюмо осмотрелись.

Между фонтаном и выходом на Торговую улицу горели костры. Черными изломами на фоне пляшущего огня высились наспех установленные виселицы. Больше половины из них уже не пустовали, превратившись в страшные качели мертвецов. Вонь горелой плоти, мешаясь с угаром тяжелой копоти, стелилась над площадью. Шум сотен кричащих и орущих голосов создавал несмолкаемую какофонию, нестерпимый гул, давящий на уши.

Таронский непроизвольно поморщился. На этой площади казнили. Казнили массово, не разбираясь, не милосердствуя. Слишком хорошо ему была известна эта картина времен охоты на ведьм, времен Месяца Костров. Вот только кто кого казнит на сей раз?

К ним уже бежали. Не размахивая оружием – радостно махая руками. Исидор коротко выдохнул команду, Стража разошлась полумесяцем, обнажая клинки.

– Что происходит? – Глава Стражи шагнул вперед, гордо подняв голову.

Именно таким его знали горожане – несокрушимым, властным.

– Милсдарь Глава Стражи! – один из подбежавших, коим оказался средних лет мужчина в шахтерской робе, радостно улыбался. – Мы отбили у бунтовщиков центр города! Мы гоним их назад, к ворота! Велите снарядить погоню!

– Ты кто? – смерил его взглядом Флайфайер.

– Сормик это, – звонко ответил за шахтера второй встречающий, в сизой ливрее студиоза. – Он организовал баррикады на подступах к башне Тригмагистрата!

– Бой на улицах еще идет, – продолжил Сормик, – Эти темные подожгли северные кварталы. Много бойцов, оказывается, к ним переметнулось, потому сразу по всему городу и вспыхнуло.

Исидор при словах о темных бросил взгляд на Таронского, потом обратился к своим:

– Грин, доберись до казарм, узнай о положении в целом. Мэд, ты собери стражников и приведи их сюда. Айона и Корт – двигайтесь к Северным воротам, оцените что там и как. По возможности помогите. Все, выполнять!

Четверка Стражей бросилась кто куда, выполняя приказы командира.

– Это что за цирк? – подойдя поближе к Сормику, спросил Таронский, подбородком указывая на виселицы с кострами.

– Так это, милсдарь инквизитор, пленных казним. Народ требует.

– Так скоро? – Максимилиан нахмурился. – Самосуд? Без следствия и допросов? Скольких из казненных проверили на причастность к бунтовщикам?

Шахтер непонимающе перевел взгляд с Таронского на Главу Стражи, и обратно.

– Я же говорю, они вместе с этим, с Греем, с подстрекателем. Тут и так все ясно! Кого где поймали – кто ж тут разберет то теперь?

– Немедленно прекратить, – с нажимом проговорил Максимилиан, надвигаясь на Сормика и повышая тон. – Есть высший закон, без соблюдения которого вы ставите себя на одну грань с этими бунтовщиками!

– Да ты что! – вдруг взвился шахтер, потрясая пудовыми кулаками. – Да ты никак с ними? Что же это делается? Ты защищаешь их?

Таронский нехорошо усмехнулся, потащил из ножен меч.