Инквизитор. Хроники последнего бастиона (СИ) - Бурмистров Денис Евгеньевич - Страница 9

За первой волной последовала вторая. И вновь потоки смолы, вновь треск горящих тел, вновь черный дым клубится тяжелой тучей под потолком.

В момент короткого затишья с долони доложили, что смола иссякла. Воины над коридором оттащили пустые котлы, подняли корзины с камнями.

Дарквокер быстро провел перекличку. Погибших нет, один легко ранен. Уже неплохо.

Третья волна нежити вломилась в форт. В люки полетели камни, но они не столь действенны, как хотелось бы. Ломаются три из пяти багров на левой стене, строй панцирников качается под натиском нежити, но держится. Дарквокер видит, что нежить тащит широкие доски, отломанные от ворот.

Четвертая волна. Боковые бойницы забаррикадированы досками, фланговые уходят из-за стен, образуют второй строй. Бойцы первой шеренги откидывают сломанные копья.

Пятая волна. Нежить идет по трупам, обрушивается на серебристых воинов. Поднимаются и опускаться мечи. Раз-два, раз-два. Словно дровосеки на вырубке. В воздух летят мятые шлемы, куски плоти, ошметки давно истлевшей одежды. Дарквокер подбадривает панцирников, исступленно орет боевую песню легионеров. Ему вторят голоса воинов. Задний строй меняет передних.

Шестая волна, седьмая, восьмая… Дарквокер благодарит небеса за то, что нежить прет силой, а не хитростью: с таким упорством они давно бы уже преодолели стены, зайдя защитникам в тыл.

Девятая волна, десятая. Шеренги не успевают отдыхать, сменяя друг друга. В боевую круговерть включаются капитан и десятник.

Одиннадцатая, двенадцатая. Одного бойца из строя буквально утаскивают в толпу черных доспехов, в брешь, перепрыгивая щит, врубаются сразу несколько проклятых бойцов. Клинки Дарквокера свистят, рассекая врага, рядом ухает топор десятника. Кое-как строй восстанавливается, но еще трое панцирников остаются лежать недвижимо.

Капитан форта сбивается со счета и теряет чувство времени. Кажется, что бой идет целую вечность. Никто из его соратников не дрогнул, но силы их не безграничны. Свинцовыми веригами тянут вниз тонкие клинки, доспехи жгут плечи.

Нежить прорвалась по правому флангу. «Держаться!» – орет Дарквокер, сам прыгая к порождениям Мертвой земли. Клинки сливаются в сплошные круги, кроша черных воинов. Гибкой лозой капитан танцует среди врагов, его доспех больше не сверкает, он черно-красный.

Солнце клонится к закату. Строй прорван. Во дворе форта идет неконтролируемое побоище, где каждый из защитников дорого продает свою жизнь. Ноги скользят на мокрых от крови камнях, оружие поднимается все медленнее и медленнее. Число защитников тает на глазах.

В какой-то миг Дарквокер, который давно уже бьется без шлема, смятого мощным ударом, замечает, что солнце вдруг исчезло, словно закрытое огромной тучей. Краем глаза видит нечто, парящие в вышине…

И с этого синего, высокого неба начинают бить ревущие струи пламени!

В считанные секунды двор пустеет. Нежить буквально сдувает алыми струями, испепеляя их вместе с доспехами. И представ не верящим своему взору защитникам Алнура, над головой проносятся два дракона в серебристой чешуе.

* * *

Отряд преторианцев осаживает лошадей, переходя на шаг. Их лиц не видно за опущенными забралами, но стяг над ними невозможно спутать ни с чем – среди них едет сам Император. За ним – огромное войско, длинной змеей вьющееся по дороге.

Копыта погружаются в черный пепел, взметая в воздух легкие хлопья. Лошади идут не спеша, повинуясь желанию своих онемевших от увиденного хозяев.

Форт щерится черным провалом на месте сорванных ворот. Стены выглядят угольными от копоти, все поле перед Алнуром напоминает одно огромное потухшее кострище.

А перед входом в форт, качаясь от усталости, но не выпустившие оружие из рук, стоят пятеро оставшихся в живых. Трое панцирников, десятник с огромным, покрытым чем-то бурым топором, и капитан с двумя сломанными клинками в руках. А вокруг ни одного уцелевшего солдата Мертвой земли.

– Фарат! – властный голос из-под золоченой маски обращается к всаднику слева.

– Да, мой сир.

– Запомни этот день. Сегодня мы стали свидетелями чуда».

Стоунгард просыпался. С утра зарядила пасмурная погода, поэтому жители не спешили выбираться из теплых домов в промозглую серую хмарь. Но те, кто по необходимости все же топал по лужам мимо одинокой скамейки в храмовом квартале, с удивлением косились на две странные фигуры, неподвижно застывшие под холодными каплями.

Один человек сидел, накинув на голову глубокий капюшон кожаного плаща, который глянцево блестел от воды. Второй, в давно не виданной жителями Стоунгарда цветастой восточной одежде, с прямым длинным мечом на поясе, стоял позади скамейки, цепко вглядываясь в каждого проходящего. Его голова оставалось непокрытой, мокрые волосы стянуты в узел на затылке.

Было видно, что этих двоих удерживала под дождем нужда еще большая, чем тех, кто просто спешил этим утром по своим делам.

Таронский отстраненно смотрел на крупные пузыри, выбиваемые тяжелыми каплями на луже. Его холодные голубые глаза словно гипнотизировали серую воду, но, на самом деле, мысли инквизитора были далеко от этой узкой улицы. Где-то там, где люди пытаются найти ответы на свои вопросы. Пытаются, но не находили.

Скитор опаздывал. Опаздывал уже на час, чего с ним ни разу не случалось. Смотрящий всегда был пунктуален и исполнителен, никогда не нарушал своего слова. Так было всегда. Всегда, но не сегодня. Сегодня человек в сером не пришел на запланированную встречу. И это не могло означать ничего хорошего. Но что могло произойти?

Максимилиан чуть заметно вздрогнул, моргнул, вернувшись к действительности. Повернул голову и посмотрел в бесстрастное лицо своего телохранителя. Эсамо-Ра, представителя практически исчезнувшего народа, известного своей воинственностью и верностью. Инквизитор еще утром пытался отослать его обратно в Ордо Стратиус, но телохранитель лишь молчал и не шевелился с места. Чего уж, он вообще не произнес ни одного слова с момента своего прихода. Впрочем, Таронского его молчание вполне устраивало.

Инквизитор поднялся со скамейки, роняя с плаща накопившуюся в складках воду. Еще раз посмотрел на башенные часы и своим привычным, бесшумным шагом, направился в сторону здания Ордо Гостус. Пора было обрубать концы этого запутанного клубка.

– Что привело тебя ко мне, инквизитор Таронский? – седой храмовник со знаком ордена охотников за призраками почтительно прижал руку к груди, чуть качнув головой.

Несмотря на свои годы, по клирику Ордо Гостус было заметно, что на его долю выпало много сражений в былые времена. Ссутулившийся от возраста, но, как и раньше, широкоплечий, с висящей плетью левой рукой, сухой и покрытой алыми молниями вен – памятью о давнем драке с Призраком Боли.

– И тебя приветствую, экзорсист Кориус, – инквизитор в свою очередь склонил голову в знак почтения, поднял глаза на главу Ордо Гостус. – Я расследую одно наиважнейшее дело, в связи с этим пришел к вам за помощью.

Экзорсист отступил в сторону, приглашая Таронского следовать за ним, первым двинулся по дорожке зимнего сада. Максимилиан ступил на мелкий речной песок, которым была посыпана тропинка, пошел рядом с седым храмовником.

– Помощь? – спросил Кориус, – Какая же помощь может понадобиться такому известному инквизитору как ты, мастер Рэкис?

Таронский разглядывал прекрасные цветы, растущие вдоль дорожки, отвел рукою ветку плодоносного дерева, ответил:

– Я пришел узнать то, что очень важно для меня и для моего дела. Вы слышали что-либо об амулете Кукольника?

Экзорсист нахмурился, задумавшись. Через пару шагов повернулся к Максимилиану:

– В силу своей профессии, конечно же, слышал. И, насколько память меня не подводить, знаю, эти амулеты запрещены Тригмагистратом.

– Именно так, – Таронский утвердительно кивнул, внимательно наблюдая реакцию собеседника. – Но не используют ли ваши храмовники подобные вещицы? В силу, так сказать, профессиональной нужды.