Фея и лорд кошмаров (СИ) - Змеевская Анна - Страница 24

Одно из окон за множеством тончайших занавесей было чуть приоткрыто; с улицы тянуло прохладой и свежестью; отчетливо и так знакомо пели птицы да шумела листва, наверняка уже чуть тронутая осенней желтизной.

«То, что надо», — решил Себастьян. Деревья, зверушки и никаких волшебных феек вокруг — самое оно для полоумного менталиста, неспособного контролировать себя.

Неподалеку от окна нашлась и дверь, тяжелая и крепкая даже с виду. Без всяких оповещалок, по крайней мере изнутри, без сложной сети охранных заклинаний. Себастьян, ступая как можно тише, в несколько шагов добрался до неё.

И замер, едва коснувшись резной ручки. Мысль, что свою целительницу он больше не увидит, отдалась внутри глухой болью. Так лучше для них обоих, да только от этого не легче ни на гран. Если ему доведется видеть сны, в ближайший год в них будут колдовские глаза, сияющая улыбка и трогательно узкие запястья.

«Так лучше», — повторил Себастьян, прикрыл глаза на секунду и решительно потянул ручку.

— Ну и далеко ты собрался? — послышался за спиной ровный, чуть тягучий голос

— Далеко, — коротко отозвался он, не поворачивая головы. Хотел этим и ограничиться, но не смог. — Так надо, Мэйр, пойми.

— Эта затея обречена на провал, — невозмутимо сообщила Мэйр, забросив на плечо полотенце, которое до этого нервно комкала в руках. — Предлагаю тебе по-хорошему уняться и сесть завтракать. Иначе придется по-плохому — а я уже говорила, что не люблю насилия.

От этого тона, отстраненного и чужого, снова кольнуло внутри. Себастьян неосознанно скользнул в чужие мысли, но вместо холода и злости увидел только печаль и обиду.

— Зато я люблю, — с трудом заставил себя произнести Себастьян. — Он любит. Те люди… я убил их. Без сожалений и сомнений. Мне лучше уйти, Мэйр... Я принесу в твой дом только беду.

Мэйр тяжко вздохнула и покачала головой; нервно заправила за ухо прядь волос, что на свету отливали не то зеленью, не то лазурью — как воронье крыло.

— Иногда я очень хорошо понимаю, почему Киара ведет себя как распоследняя сука, — сокрушенно пробормотала она себе под нос — а затем скрестила руки на груди и хмуро продолжила: — С вами по-другому никак… Послушай, радость моя: даже если ты каким-то образом справишься со мной и уйдешь, то идти всё равно некуда. На севере — Руот'Шэрре, непроходимые топи; в юго-восточном направлении — сплошь города и крупные поселения, а в западной стороне — бескрайний лес. Зачарованный лес, где всем заправляет тысячелетнее полуразумное дерево, которое тебя сожрет и не подавится. Повторяю вопрос — куда ты, мать твою так, собрался?

Что ж, доводы разумные. Видимо, не зря Себастьяна так легко отпустили именно сюда — безопаснее места для психа-убийцы не придумаешь. И убиться при случае может, и другим не навредит.

Поправочка — не навредит никому, кроме Мэйр.

— Выживу как-нибудь. Десять лет выживал, уж с лесом сумею договориться.

Мэйр задрала подбородок кверху и хмыкнула — то ли высокомерно, то ли торжествующе, то ли всё сразу.

— Я уже говорила про долбанутое дерево, которое тебя сожрет? Ах, ну да. Так вот: это моё долбанутое дерево и мой долбанутый лес, — заявила она, — и договариваться тоже нужно со мной. А я тебя не отпускала. Ещё варианты будут? Там еда стынет вообще-то…

— Так отпусти! — не выдержал Себастьян, в два шага преодолел расстояние между ними и, схватив Мэйр за плечи, с силой встряхнул. Чужой испуг, пусть и мимолетный, вмиг заставил устыдиться. Он вздохнул и неожиданно для самого себя уткнулся лбом в плечо целительницы. — Отпусти меня, пожалуйста, Мэйр. Я хочу уйти.

— Похоже, у нас с тобой проблема, Себастьян, — в переливчатом голосе зазвучали смешливые нотки; легкая рука осторожно провела по волосам, замерла на затылке. Небось опять сжульничать хочет, пользуясь этой своей странной, умиротворяющей силой. — Ведь я-то очень хочу, чтобы ты остался здесь, со мной.

Но нет, никакой магии, только тепло ладони и ласковые прикосновения. Тоже то ещё жульничество, если подумать — уходить от неё и прежде не хотелось, а уж так… Нужно оторваться от чужого плеча, отойти, не слушать ни слов, ни чужих мыслей, беспокойных, сумбурных. Мэйр явно не была готова к таким разговорам; до Себастьяна доносилось настойчивое «Ведь я твой целитель!», правды в котором нет ни на долю.

Себастьян сам не понял, как вышло, что он вдруг отстранился и зарылся руками в чужие волосы, такие же шелковисто-мягкие на ощупь, как и на вид. Вряд ли вышло ласково, потому как Мэйр сердито зашипела, хоть вырываться и не стала. Внутри поднималось что-то тёмное, тягучее — не монстр, но очень похожее на него. Что-то, заставившее по-другому посмотреть на происходящее между ними.

Целитель, как же.

«И лапать ты себя позволяешь в целительских целях».

Он подался вперед по наитию, потому что просто смотреть на эти губы было никак невозможно. Их хотелось почувствовать, ощутить жар и вкус, просто дотронуться…

Поцелуй, неловкий, после стольких лет одиночества неумелый и какой-то дурацкий, отдался на губах хвоей и карамелью, сухостью и приятной твердостью. Себастьян втянул носом воздух, понимая, что его не отталкивают, только чужие пальцы с силой впились в плечо, наверняка оставляя синяки. Плевать — Себастьяна боль не пугала, да и что магу какой-то синяк? На денек-два, не более. А вот поцелуй и память о нём — совсем другое дело. Вряд ли удастся забыть эти бесконечные мгновения в ближайшую сотню лет.

Если он вообще столько проживет.

Глава 19

— Ты справишься со мной? — отстранившись и не давая Мэйр выплеснуть возмущение, твердо спросил Себастьян.

— Я все эти годы как-то справлялась с долбаным Неметоном, — ворчливо поведала Мэйр, отпрянув на безопасное (как ей, наверное, казалось) расстояние и недовольно сверкая глазищами, — а уж обнаглевшего белобрысого засранца угомоню за десять секунд. Или даже за пять, я вообще-то талантливая.

— Ты угрожаешь мне? — невольно усмехнулся Себастьян. Он успел достаточно неплохо узнать свою целительницу, чтобы понять — та не станет возмущаться, как следовало любому нормальному человеку, а будет старательно делать вид, что ничего особенного не произошло.

«Нельзя, НЕЛЬЗЯ травмировать пациента! Даже если очень хочется!»

— Ставлю перед фактом, — отчеканила Мэйр и круто развернулась, чтобы уйти. — Ты сядешь сегодня за стол или силком тащить? Не стесняйся, мне несложно.

— Иду, — как мог серьезно ответил Себастьян, хотя на лицо так и норовила вылезти глупая улыбка.

Немудрено, после такого-то поцелуя. Ну, то есть ничего особенного, можно и лучше, но…

Но впредь не стоит проявлять подобный энтузиазм. И вообще в обозримом будущем надо бы поменьше лезть к Мэйр.

«Вообще не лезть».

— Извиняться не буду. И я останусь. Но если он снова… завладеет мной, я уйду, Мэйр.

— Помечтай ещё немножко, — эта ехидная реплика донеслась уже из кухни. — Уйдет он… да кто ж тебя отпустит, наивное ты создание?

Впору было бы разочароваться, да только…

Какая-то часть Себастьяна (внушительная часть на самом деле) была только рада, что его никуда не пустили. Нет, оставить Мэйр в покое и не подвергать её опасности он всё еще хотел. Да только врать себе — самое безблагодатное дело.

Вздохнув и посетовав на собственную слабость ко всяким симпатичным целителям, Себастьян поплелся на кухню. Раз уж сделать ничего нельзя, так хоть пожрать и полюбоваться своей феей, пока есть возможность. Та хлопотала у жаровни с почерневшей решеткой, в окружении кастрюль и посуды, с полотенцем на плече. Снова одетая во всё черное — Себастьян мог по пальцам одной руки пересчитать, когда видел на ней одежду других цветов. На вопрос о своих странных некромантских предпочтениях Мэйр лишь пожала плечами и ответила: «У меня же мантия попугайской расцветки, под неё мало что подходит. Чёрное смотрится лучше всего».

Целительская мантия и впрямь оказалась кричащего зеленого цвета, хотя Мэйр и в ней была хороша. Что уж лукавить, такая в любой одежде будет хороша…