Кибер. Гражданин (СИ) - Поляков Влад - Страница 19

– Парное пилотирование? – поинтересовался Легат и удивлённо приподнял брови.

– Не совсем. Принцип управления, который я хочу воспроизвести, подразумевает всего одного пилота. Не вдаваясь в подробности, скажу только: в случае неудачи, гибель только Рома Лерма, я считаю неправильной. Справедливее будет посадить нас обоих в корпус боевого бота.

– У вас одна неделя! – кивнул Рос Пер и, не медля ни секунды, вышел из бокса. Влад Раж ещё несколько секунд постоял, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Развернулся, пригнулся, чтобы не удариться лбом о низковатый для него дверной проем, и проследовал за Рос Пером.

В этот момент из большого и сильного Рома Лерма будто вынули стержень.

– Куда ты меня втянул? Снова! – обняв голову руками, даже не проговорил, проскулил, он.

– Это еще нужно посмотреть, кто кого втянул, – негромко процедил Дим и тоже покинул медбокс, оставляя Рома в одиночестве.

Третье поколение боевых ботов было признано самым неудачным. Они создавались по рисункам из фантастики довоенных времен. Вот только механически управлять антропоморфным ботом, созданным по образу и подобию человека, оказалось сложно, а вести бой и вовсе — почти невозможно. Не имея стабильный опоры, боты на двух ногах часто теряли равновесие и заваливались, а любая отдача от оружия только помогала опрокинуть неустойчивый бот.

            Сейчас же Дим хотел возродить третье поколение, совместив его с механизированными шагоходами мех-десанта и боевыми экзоскелетами мех-пехоты. Все три платформы различались не только по размеру, но и по самому принципу управления.

Экзоскелет мех-пехоты лишь усиливал и защищал бойца. Минимум электроники, вся электронная начинка сводилась к банальному включению и выключению, управление же производилось, благодаря клеящимся на кожу электродам, считывающим мышечную активность и дублирующим движения пилота, многократно усиливая их.

Простота системы была на пользу результату. Экзоскелеты мех-пехоты не боялись электромагнитных гранат, так как по своему устройству были донельзя простыми. В них просто нечему было перегорать. Дешево и сердито, как раз для простых пехотинцев.

Механизированная автономная десантная платформа или попросту — мех, система гораздо более сложная, большая и затратная. В сущности, все десантные платформы — это увеличенный до пяти метров в высоту прототип человека, управляемый исключительно механически. Контроллеры, надеваемые на руки, отвечают за верхние конечности, а мех-ботинки позволяют управлять ногами меха.

Система крайне требовательна к навыкам пилота. Десантник, при наличии таланта и правильной психоматрицы, проходит долгое обучение в симуляторе, прежде чем сесть за контроллеры настоящего меха. Талант безусловно важен, но еще важнее при наборе в десант – индивидуальные качества характера.

Трус никогда не станет мех-десантником. В “краповые береты” берут только потенциальных камикадзе. Прагматик никогда не станет мех-десантником, за которого всегда есть кому думать, так как от десанта требуется одно — исполнение приказов. Малодушный никогда не станет мех-десантником. Десантники известны своей дружностью и самопожертвованием. В конфликте между Новым Ковчегом и дикими, живущими на периферии владений доминиона, были случаи, когда краповый берет, даже потеряв мех, возвращался за товарищем, попавшим в плен. Редко, когда это хорошо заканчивалось, но даже обожженные радиацией дикие, видя мертвеца в краповом берете, хоронили его как воина, не оставляя на поживу мутантам.

Элитой и венцом боевой силы любого доминиона считались боевые боты. Многотонные колоссы, имеющие собственные имена, которые с детства знакомы всем мальчишкам. Центурион, Крестоносец, Химера, Самсон и другие у Нового Ковчега. Единственный летающий бот Киров имелся у Красной Коммуны, а также наземные ядерные мастодонты Брест и Сталинград. У Невского Синдиката: Юпитер и Марс, остальные, хоть с технической точки зрения и считаются боевыми, но по сути своей лишь узкоспециализированные боты: Сатурн 2 – станция инженерных дронов, Посейдон — бот-подводник, Вулкан — инженерный бот для прокладки подземных тоннелей.

Вот только пилотов, как и их ботов, единицы. И дело не только в дороговизне создания флагманского боевого крафта, но и в подборе подходящего пилота. Тут необходима устойчивая психика и особо развитый мозг, который способен распределить нейро-нагрузку сразу на оба полушария. Любой другой человек, пусть даже и в нейро-кресле, не сможет сдвинуть бот выше пятого поколения с места. Если, конечно, не хочет получить кровоизлияние в мозг.

Сейчас перед Димом стояла, казалось, невыполнимая задача: соединить простоту в освоении, как у экзоскелета, функциональность и маневренность, как у мех-десантного модуля и вложить все это в корпус бота третьего поколения.

Дим буквально чувствовал, что стоит у двери, открывающей проход в новую эпоху роботостроения. В руках у Дима пока не было ключа, чтобы отпереть эту дверь, но был его рисунок, по которому и придется его выковать.

Боты третьего поколения и в самом деле имелись в арсенале. Их было вдоволь. И все они были свалены в кучу и по частям. Мастодонты, что устарели спустя год после выхода с конвейера, четырехсоттонные воины, списанные на переплавку еще пятьдесят лет назад.

Ром Лерм непонятно за что был зол на Дима, но прямой приказ Легата Рос Пера нарушить не мог. Дим и сам не искал конфликта, тем более, не желал показывать, кто в их тандеме начальник. Постоянно кому-то что-то доказывать есть удел морально слабых, неуверенных в себе лидеров. А потому, предложил разделить работу: Ром Лерм займется сборкой и приведением в рабочее состояние бота третьего поколения, а Дим, в свою очередь, озадачится его начинкой. Ремесленник сухо согласился.

Закипела работа. Дим опрометью носился на боте-манипуляторе из угла арсенала в угол, перетаскивая на рабочее место необходимые детали. По две кабины с нейроложементами от серийных ботов третьего поколения “Зверобой” и “Везувий”. Полдюжины изувеченных десантных модулей “БДМ-2М” с засохшими останками бравых бойцов в кабинах и три совершенно новых импортных пехотных экзокостюма “Саргон”.

В первый день, действуя без конкретного плана, скорее по наитию, Дим выдирал с потрохами модули нейроуправления, отсоединял колени механических манипуляторов управления десантного модуля и резал стальные корпуса еще пахнущих заводской краской мех-пехотных экзокостюмов.

О том, что пора поесть и поспать, нейроинтерфейс просигнал желтым алертом. Дим чувствовал, что старое расстройство дает о себе знать, грозя рецидивом. Доктор Па Коп в сиротском доме называл это “синдром кроличьей норы”. Дим откровенно плохо ладил со сверстниками и находил свой мир в любимом деле — создании роботов.

Тогда, в приюте, это впервые дошло до крайности. Двое суток без сна, на диете только из технической ржавой воды, привели его в медблок приюта. Он так увлекся сборкой технобота, что просто забывал есть и спать! За двадцать два года такое случалось уже четырежды, и сейчас Дим понимал, что близок к пятому рецидиву. Поэтому, едва собрав дрожащими руками инструмент, он покинул арсенал.

            Материальное обеспечение в форте Черного утеса оказалось на уровне, не смотря на отдаленность от центра: в жилом крыле он узнал, что ему, за четыре дня пребывания в рядах Обреченных, причитается уже дюжина сытных армейских пайков и два талона на посещение блудниц, положенных всем военным по штату.

            Схемы крепления, детали мехов, сервоприводы и варианты написания прошивки под конкретные агрегатные узлы никак не желали идти из головы. Чтобы справиться с наваждением “кроличьей норы”, Дим решил как следует предаться греху чревоугодия. Выбрав “Меню №17”, он впервые попробовал рыбу, а если точнее, то сильно пахнущие шпроты в масле. Аромат невиданного ранее блюда поначалу вызвал опаску, кислый и с горчинкой. Маленькие рыбки пахли дымом, но приятным, не химическим. Спустя час, когда Дим расправился уже с третьим пайком, глаза предательски закрылись, а на лице механика появилась блаженная улыбка.