Лунные танцы - Воронцова Наталья - Страница 58

Кстати, задуманная уже давно новая коллекция Ирены, навеянная романтическими отношениями с Мухаммедом, также была этнической — по восточным арабским мотивам. Эжен мечтал специально съездить к Мухаммеду в гости, чтобы прочувствовать национальный колорит костюма, но тот только отшучивался: мол, женюсь на твоей маме — тогда и поедем уже все вместе. Ирена в ответ смеялась и отмахивалась, не принимая его слова всерьез. Она немножко играла этим красивым арабом, тешила свое самолюбие, не очень веря в искренность его чувств — а быть может, интуитивно опасаясь чересчур сильно увлечься… Слишком много боли и разочарований уже было в жизни, чтобы снова вставать на этот полный неожиданностей путь.

— Как же я забыл тебе сразу рассказать, Ирена? — Эжен хлопнул себя по лбу ладонью. — Он приехал на показ с огромным букетом твоих любимых роз. Принес, наверно, штук сто. Ему даже не поднять их самому было. Все искал тебя, очень беспокоился. Я сказал, что ты вынуждена была срочно уехать… Мы вместе потом праздновали твой успех, он все время был со мной. А на следующий день в какой-то газете вышла публикация, к ней несколько фотографий. Так вот под одной было подписано: «Молодой наследник эмира на дефиле коллекции Ирены Свенцицкой». Представляешь, оказалось, что он сын одного из эмиров, наследник огромного состояния! А всегда был таким скромным, никогда и не подумаешь…

— Да, он, кажется, окончил Кембридж, а потом учился в Сорбонне, — задумчиво сказала Свенцицкая, — ну а где же он сейчас? Хочу увидеть его. Немедленно!

Вот оно, лекарство от скуки! Но Эжен замялся и грустно вздохнул:

— Даже не знаю, как ты все это воспримешь… В общем, Мухаммед был очень расстроен, что ты ему даже не позвонила, выспрашивал у всех твоих знакомых, где ты. И какая-то манекенщица сказала ему, что ты уехала в Россию к своему давнему любовнику, с которым у вас вышел разлад. И ради него даже наплевала на коллекцию, на всех нас, на показ… Не представляю, откуда они все узнают!

— И что Мухаммед? — с замиранием сердца спросила Ирена, уже предчувствуя дурные вести.

— Сначала чуть не ударил эту манекенщицу, а потом приехал ко мне. Очень переживал, хотел с тобой поговорить, мы много раз звонили тебе на мобильный, но он все время был выключен. Он ждал твоего звонка всю ночь. Мы сидели в гостинице, и он плакал. На следующий день он сказал мне, что уезжает на родину. Будет заниматься делами там, как изначально хотел его отец. На нем просто лица не было, когда он все это говорил! Велел передать тебе, что всегда будет любить тебя, хоть ты его и предала. В тот день, на показе, он хотел все рассказать про себя и сделать тебе предложение… Он был таким хорошим! Почему ты так поступила с ним?

В глазах Эжена стояли слезы. Он лишился единственного друга. Пустота в душе Ирены стала еще беспросветнее. Мухаммед делал ее жизнь яркой и красочной, полной сюрпризов, неожиданностей. С ним было весело и легко. Она принимала это как должное. Даже представить не могла, что он соберется делать ей предложение… Теперь он исчез, и эта потеря оказалась гораздо серьезней, чем она могла подумать. Ирена устало закрыла глаза. Забыть, все забыть!

— Эжен, принеси мне чего-нибудь выпить!

— Не надо, Ирена, ты в последнее время слишком много пьешь. Тебе нельзя!

— Я сказала, принеси… Мне так тяжело.

Эжен нехотя направился к бару. В этот момент зазвонил телефон. Свенцицкая вздрогнула и потянулась к нему. Это Вознесенский, наконец-то!

— Не бери трубку, Ирена! — умоляюще попросил Эжен, наливая виски. Он догадывался, чьего именно звонка так ждала мать. Но она посмотрела на него уничижительно и, буквально выхватив из его руки стакан, сняла трубку. И услышала тоскливый голос Стаса:

— Здравствуй, звоню, как и обещал, каждый день. У меня все хорошо, а как дела у тебя?

— Здравствуй, мое солнышко! — прощебетала Ирена.

Это прозвучало настолько заискивающе и фальшиво, что Эжен вновь не удержался:

— Ты убиваешь себя! — и выбежал из комнаты.

Но вслед ему неслось:

— Солнышко мое, как ты там без меня? Скучаешь?

Вечерние разговоры с Вознесенским немного успокаивали Ирену, фантазия которой на расстоянии разыгрывалась до неприличия. События последнего времени серьезно расшатали ее нервную систему. Раньше с ней такого не было. Она не находила себе места в огромной, помпезно обставленной квартире в шестнадцатом квартале Парижа. Ей было одиноко и страшно. Известие об отъезде Мухаммеда стало последней каплей. Стены как будто давили на нее со всех сторон, тяжелые портьеры, не пропускавшие свет, душили. Валяясь целыми днями на кровати с бутылкой виски, она медленно сходила с ума. Между тем услужливое воображение все время рисовало дикие сексуальные оргии Вознесенского с молодыми красотками на фоне собственной одинокой старости.

Никогда раньше она не задумывалась о старости! Всегда было столько сил, вдохновения, решительности! Жизнь впереди казалась бесконечной и полной радужных надежд. А сейчас Свенцицкая вдруг почувствовала себя уставшей от всего, больной, стареющей женщиной. Ужасное ощущение! Каждое утро, разглядывая свои мешки под глазами, она все больше и больше боялась того, что с ней будет происходить дальше. Неужели Стасик увлекся этой девчонкой только из-за ее возраста? В один из дней Ирена позвонила знакомому врачу в клинику красоты, и уже через несколько часов, по ее настоятельной просьбе, ей сделали блефаропластику.

Лежа потом дома с мешочками льда на лице и продолжая страдать, Ирена не могла разобраться, что именно мучает ее сильнее: открывшаяся измена Вознесенского или ее собственное женское одиночество, которое казалось ей беспросветным. Несмотря на все проделанные магические процедуры, Свенцицкая отчаянно боялась того, что в ее отсутствие Станислав снова будет встречаться с Лерой. Раньше к его встречам с женщинами она относилась снисходительно, не придавая никакого значения его мимолетным романам. Теперь все было по-другому. Что-то особенное уловила она в отношениях Вознесенского и Леры, и это «что-то» заставляло сердце нервно сжиматься, даже несмотря на то что Леночка исправно докладывала ей, что все в порядке.

Новую, незнакомую боль доставлял ей Эжен. Может быть, на какую-то сотую долю он и прав в своих обвинениях. Может быть… Прежде она никогда не думала об этом. После их последнего разговора он ушел из дома и не появлялся целые сутки. Потом вернулся и снова пропал. Что ж, он действительно вырос, и у него теперь своя жизнь. Однажды дети вырастают и уходят. А что до его отношения к Вознесенскому — так они никогда особо не ладили. Наверное, Эжен слишком сильно ревновал ее, чтобы понять… Эдипов комплекс или что-то в этом роде. Мужчины… Все, как один, такие жестокие и толстокожие, даже самые близкие…

Однажды утром раздался звонок, которого Ирена совсем не ждала. Она сняла трубку, пытаясь казаться бодрой после очередной бессонной ночи.

— Ирена Эдуардовна, добрый день! — Свенцицкая вздрогнула: меньше всего она ждала звонка от секретарши Стаса. Ей моментально вспомнился тот ужасный день накануне показа. — Вы знаете, у нас тут несчастье…

— Что такое?

— Станислав Георгиевич в реанимацию попал, у него сердечный приступ…

— Когда это случилось?

— Прошлой ночью. Мне из больницы позвонили. Вы знаете, его привезла Лера…

Свенцицкая отбросила все еще лопочущую трубку и до хруста сжала пальцы. Только этого не хватало! Что происходит? Как Вознесенский мог попасть в больницу? У него же было такое хорошее здоровье… Почему Лера? Это значит, они опять встречаются, а этот мерзавец ей все время врал по телефону! А дура Леночка просто ничего не замечала!! В груди Ирены закипала бессильная ярость.

На самом деле все дни, проведенные после возвращения из Москвы сначала в Милане, а потом и в Париже, она вынашивала мысль, ранее казавшуюся кощунственной. По иронии судьбы сразу два человека — эта маленькая поганка Лера и ее собственный сын — разными словами сказали ей одно и то же: чтобы удержать мужчину, надо быть рядом с ним. Это раскаленной иглой врезалось в воспаленное сознание Свенцицкой. Может быть, они действительно правы? По телефону ведь нельзя за всем уследить. А Леночка, даже будучи ближе всех к Стасу, все равно не справляется. Пока Вознесенский в Москве один, он может делать все что захочет. А ей останется только рыдать в подушки в Париже. Незавидная участь! Мозг Ирены заработал быстро, как компьютер. Станислав к ней не переедет никогда — у него там бизнес, связи, значит, надо перебираться ей…