Могильщик. Не люди (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич - Страница 25

«Мне нужно поговорить с Кралтом, обязательно».

Когда Хасл пришёл к месту засады, Викле стоял посреди круга людей и, обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону.

- Как вы могли такое допустить? – выл он. – Как?

- Каждый мог погибнуть, - резко сказал Эзмел. – Твой сын повёл себя храбро, но безрассудно, за что и поплатился.

- Не-ет, не-ет, - зашипел Викле, - я знаю своего мальчика, он не мог погибнуть просто так. Чужаку наверняка кто-то помог! Где выродок Варла? Где этот ублюдок?

- Я здесь, - отозвался Хасл, твёрдо встречая полный ненависти взгляд Викле. – Любой подтвердит, что Зерв сам сунулся за чужаком и нарвался на проклятье.

- Это правда, - кивнул Эзмел. – Твои обвинения беспочвенны, это скажет любой, хоть перед лицом Друга. То, что вы с Варлом когда-то передрались из-за давно мёртвой бабы, на ваших сыновей не распространяется.

- Может, мне ещё извинится перед ублюдком? – едва не проревел хуторянин.

- Не помешало бы.

Старики какое-то время сверлили друг друга глазами, пока Викле не взвыл от горя и не отвернулся.

- Не обращай внимания, - шепнул Эрли на ухо Хаслу.

- Угу.

- Шёл бы ты домой, Викле, - сказал Эзмел. – И Некпре с собой возьми. Предайтесь горю, а мы пока подумаем, что делать дальше.

Викле сидел на камне, спрятав лицо в ладони, и молчал. Тогда к нему подошёл младший сын и, обняв за плечи, поднял на ноги.

- Пошли, отец.

Они начали взбираться по тропе, а через несколько секунд их сгорбленные фигуры загородил старый рыбак, завладевая вниманием каждого из оставшихся.

- А нам нужно думать, что делать дальше. – Эзмел перевёл взгляд на Хасла. – Я краем уха слышал ваш спор. Ты говорил, что у чужаков было что-то общее?

Хасл высказал все свои догадки. Рыбак слушал его очень внимательно, время от времени кивая.

- Что ж, выходит, у нас остался только неизвестный убийца, - сказал он, когда охотник закончил. – И по твоему мнению, он спрятался где-то в Серых полях. Мне думается так же. Но скоро закат, а на поля ночами иногда приходит Серый Зверь. Я предлагаю всем нам переночевать вблизи хутора. Разделимся на два отряда. Один, большой, устроится у тропы к полям, а маленький пусть сторожит эту дорогу. Я в это не слишком-то верю, но чёрный чужак действительно мог выжить. В этом случае он наверняка попытается бежать – мы ведь дали ему понять, что его здесь никто не ждал.

- Это уж точно, - буркнул кто-то из рыбаков.

Дождь закончился, но тучи никуда не делись, замерев на небе, словно их гвоздями приколотили. Сквозь серую хмарь практически не проникали солнечные лучи, а в сгущающихся сумерках и вовсе почти ничего не получалось рассмотреть. Какое-то время они решали, кому сторожить какую дорогу. В конце концов, каменщики остались на тропе, ведущей из города, а остальные направились к Серым полям. Уже наступила ночь, когда они расположились в полуразрушенной постройке неизвестного назначения, испокон веков стоящей у тропы, и съели скудный холодный ужин.

- Сторожим по двое, - приказал Эзмел и вызвался дежурить первым вместе с одним из своих людей.

Было ещё достаточно тепло, чтобы ночевать на улице без костра, а среди развалин нашлось достаточно сухих уголков, чтобы шесть человек устроились в них спать. Хасл закутался в свою куртку и с воспоминаниями о Миреке провалился в сон.

***

Чёрная фигура, отдалённо напоминающая человеческую, скользнула между камнями. Нечто, пробирающееся по склону холма, казалось слишком высоким для человека и двигалось слишком быстро, у него была горбатая спина, с которой свисали кожистые крылья, и заметивший его человек решил, что это просто ночной кошмар. Сонный каменщик закрыл глаза, а открыв их снова, никого не увидел. Его товарищи спали в паре шагов слева, как ни в чём не бывало, кажется, им никакие кошмары не снились. Потому-то снова всё как следует оглядев и больше никого не заметив, каменщик закрыл глаза и вжался в сухую щель между двумя валунами. Через секунду он уже спал.

Он не видел, как рядом со спящими «стражниками» появилось то самое уродливое чёрное существо. Оно безмолвно постояло какое-то время, играя в правой руке длинным кривым ножом, словно раздумывая, а после, убедившись, что никто ему не помешает, двинулось в сторону Серых полей.

Каменщики спали, и только один из них видел кошмары о чёрном существе, загнавшем его в руины Бергатта. Но, так как он очень устал, даже это не могло его разбудить.

***

- Просыпайся, твоя очередь, - прошептал Эзмел, тряся Хасла за плечо.

Молодой охотник не спал уже некоторое время, с того момента, как рыбак решил его разбудить, но лежал с закрытыми глазами, пытаясь хоть на пару секунд задержаться в той сладостной дрёме, в которой ему грезились Мирека без платья лежащая в его кровати. Странно, но Хасл всегда просыпался в тот момент, когда что-то вот-вот могло помешать его сну, без разницы, будто то Микке, решивший сыграть с ним шутку, или птица, собирающаяся через секунду шумно взлететь. Об этой его особенности знал только отец. Вернее, благодаря отцу о ней не знал никто: когда Хасл рассказал ему о своей манере пробуждаться, он строго запретил говорить об этом кому бы то ни было.

- Большую часть времени ты среди друзей, - пояснил отец. – Но когда-нибудь может оказаться так, что рядом окажется враг, и, возможно, он решит подстроить тебе ловушку во сне или вообще попробует убить, и ему будет невдомёк, что ты уже не спишь и готовишь ловушку ему.

Пока никто убить Хасла не пытался, но совета отца он никогда не забывал.

- Кого ещё будить? – шёпотом спросил он, зевая. Время, кажется, уже перевалило за полночь, значит, он спал часа четыре.

- Никого. Мне сегодня не спится. С возрастом после волнений засыпать становится всё сложнее.

- А.

Охотник и старик уселись у пустого дверного проёма приютившей их развалюхи.

- Кажется, что совсем не хочешь спать, а назавтра весь день мучаешься. – Эзмел какое-то время помолчал, а после горько усмехнулся. – Но, возможно, завтра нам придётся позвать Друга, и, если наступит моя очередь, спать мне больше никогда не придётся.

- Никто не знает, что бывает с теми, кого уводил Друг.

- Кроме того, что они никогда не возвращаются.

Теперь настала очередь горько усмехаться Хаслу.

- Наверное, поэтому мой отец плакал, валялся у него в коленях и просил пощадить.

Какое-то время Эзмел молчал, но после паузы всё же осторожно произнёс:

- Думаешь, лучше бы он взбесился, как Ульме?

- Ульме был трусом, всегда. Мой отец – нет. К тому же, Ульме даже не дождался прихода Учителя.

- Я видел людей, которые вели себя и похуже, когда Учитель призывал их. Один даже пытался напасть на него, но это было очень давно, двадцать три года назад.

- Не скажу, что это меня сильно успокоило.

- Тебя и не должно. Это был твой дед.

- Никому об этом не рассказывай.

- Я и не рассказываю. Ни я, ни Хоркле, ни Викле. Друг, определённо, благо для людей, без него нас давным-давно пожрал бы Серый Зверь, или какое-нибудь древнее зло вырвалось бы из Бергатта, и кто знает, что ещё могло остаться в Шранкте. Но, на самом деле, никому не хочется уходить с Другом. Здесь слишком много дел – дети, внуки, работа, друзья… те, что не успели уйти. Тебе проще, ты молод, те, кто покинули нас вместе с Другом, для тебя лишь полузнакомые старики.

Хасл не знал, что ответить, поэтому промолчал, так ему всегда советовал отец. Но ночь была слишком тихой и спокойной, а его гнело любопытство.

- Ты говорил, что отец с Викле поссорились из-за женщины.

- Зря я это сказал, - прямо ответил Эзмел. – Но раз я уже проболтался об этом, а ты спрашиваешь, я должен всё рассказать до конца. Слушай, и думай, как бы не сделать так же плохо.

Твой отец старше Викле на четыре года, но так уж вышло, что им нравилась одна девушка, а она была ещё на год младше Викле. Варл уже тогда был умным и удачливым человеком, я, откровенно говоря, тогда разве в рот ему не смотрел, да и многие из молодых – тоже. Но когда дело доходило до Миреки, ему как будто мозги отшибало. Потому что сама она отвечала на ухаживания Викле, а от отца твоего не приняла ни одного подарка. Ему это очень сильно не нравилось, а Викле, которого как хуторянина и так никто не любил, ему не нравился ещё больше.