Замуж за принца любой ценой (СИ) - Бакулина Екатерина - Страница 12

Поддалась.

Он взял ее за руку. Ее ладонь в его ладонях… его глаза… он так смотрит на нее… Так не должно быть.

И по всему телу разливается спокойствие и тепло.

— Лучше бы сесть, конечно, — говорит он. Хмурится. — А то я не уверен… Ладно, попробуем так.

У него теплые руки, очень сильные. Он закрывает глаза.

Стоит неподвижно.

У него такое серьезное, сосредоточенное лицо. Напряженное.

Кожу на запястье покалывает, слегка жжет, но не сильно. Адель видит, как следы ожогов светлеют на глазах.

Видит, как капелька пота стекает у Йоана из-под волос, по виску, по щеке… и вторая — по лбу и по носу… Он глубоко дышит.

И вдруг резко отпускает, открывает глаза, рассматривает ее руку. Смахивает с носа каплю.

— Ну вот, — говорит он. — Еще кожа немного шелушится, но вроде уже лучше. Да?

— Да, — она проводит по запястью пальцами, там, где еще недавно были следы. Боли нет совсем. Только чуть-чуть щекотно.

— Хорошо. Тогда давайте другую.

Еще раз.

Он не Олстер, конечно, и Адель видит, как это тянет из него силы. Почти на пределе.

Нужно было сесть. В какой-то момент он едва не падает. Но успевает очнуться, устоять на ногах. Щеки бледнеют.

Но уже все.

Он открывает глаза.

Глубокий вдох.

— Вот и все, — говорит он, облизывает губы. — Теперь можете есть черешню спокойно.

— Вы что, читаете мысли? — благодарность не успевает, вместо нее накатывает злость. Он не имеет права!

— Нет, — смеется Йоан. — У вас просто все написано на лице. Слишком явно. Прямо слюнки текут.

Он издевается. Краска постепенно возвращается, Йоан приходит в себя.

Злость…

И все же…

— Спасибо вам, милорд, — говорит Адель. — Я очень благодарна.

Он ей помог.

— Не стоит, — его глаза смеются тоже. — Хотите совет? Не пытайтесь вешаться Роналду на шею, не показывайте, что он вам интересен. Покажите, что он безразличен вам. Рон воин, его привлекает только та крепость, которую надо брать штурмом. Хотите, я подыграю вам?

Это неожиданно.

Даже нечего сказать.

— Подыграете? Зачем?

Йоан пожимает плечами.

— У нас с Роном свои счеты, старая история.

Хочет ли она?

Если Йоан подыграет то… будет рядом? Сделает вид, что Адель нравится ему?

Только сделает вид?

Моры — это вода и время. Следование пути.

Морам запрещено пользоваться силой в полной мере. Это слишком глобально, перемены захлестывают всех.

Морам и Харалтам.

Харалты — это небо и судьба. Предвидение. Выбор.

Бабка Адель из Харалтов.

И иногда Адель снятся сны.

Она просыпается в холодном поту. И даже не может понять, что так сильно пугает ее.

Ей снится свадьба. Ее свадьба.

Храм Предвечной Матери, и она стоит перед алтарем.

Рядом с ней мужчина. Раньше она только догадывалась, но теперь совершенно точно могла сказать, что это Роналд. Он снился ей задолго до того, как Адель увидела принца своими глазами. Совсем такой, как в реальности — высокий, сильный, невероятно красивый.

Он берет ее за руку, он наклоняется к ней. Его черные, просто невероятные глаза, уже раздевают ее, бесцеремонно. Его ноздри возбужденно подрагивают. «Теперь ты моя!» — шепчет он ей на ухо. И накатывает ужас.

Вещий сон. Так будет.

Во сне она боится его? Или боится чего-то другого?

В этом сне есть еще один человек.

Нет, там много людей, храм полон народу, все поздравляют их.

Но один — особо. Адель даже не может видеть его со своего места. Она просто знает, что он там. Такой страшный человек, который прячется в тени нижней галереи бокового нефа, между колонн. Его лицо изуродовано шрамами, у него один глаз и одна рука, он худой, бледный… ему тоже что-то надо от Адель. Он тоже хочет сказать: «Ты моя», но молчит.

Она не видит его, но знает — он там. Он смотрит на нее.

До приезда в Несбетт Адель еще надеялась, что этот сон ничего не значит. Но теперь…

— Хочешь посмотреть на звезды?

Поздно вечером Роналд зашел сам, и это просто невероятно.

Адель уже почти собралась пойти спать, когда он постучал. Позвал ее.

Она не поверила.

Первое, что Адель сделала — закрылась наглухо.

Нет, дверь она открыла, но возвела вокруг себя стену, что никакой ауре ее не пробить.

Он улыбался ей. Но улыбка от чего-то, казалась чужой, принадлежащей другому человеку. Теплая улыбка и холодный взгляд. Это пробирало до дрожи.

Он пришел к ней.

В этом было что-то неестественное, какая-то ложь. Но что же не так — Адель пока никак не могла уловить.

Это Йоан устроил?

Иначе, зачем Роналду приходить?

И зачем это…

Если мать узнает, что Роналд пришел сам — она будет счастлива. И, может быть, даже будет немного более снисходительна к Адель.

Если закрыться — все видится иначе. Да, принц все так же красив, но… Да, высокий парень, широкоплечий, черноглазый, благородные правильные черты лица, только нос с легкой горбинкой, высокие скулы… Ровесник Тавиша, хотя выглядит заметно моложе. Но, может быть, это Тавиш выглядит старше своих лет, груз ответственности давит на плечи, необходимость принимать решения.

Великолепие не оглушает больше.

— Хочешь посмотреть на звезды? — спрашивает он.

Принц и цель ее жизни.

Время замирает.

Она пытается присмотреться. Она не может уловить мысли, но может уловить связи. Проследить…

Но Роналд тоже закрылся наглухо.

Адель смотрела на него, и не могла решить.

Хотелось сказать: «уже поздно», но это глупо, на звезды не смотрят днем.

— Из окна? — осторожно спросила она.

— В амфитеатре Каменного Сада. Ты уже была там?

— Нет, Ваше Высочество.

— Идем. Я покажу тебе.

Это не вопрос. Он не привык, чтобы ему отказывали.

Кто станет отказывать принцу? Тем более, когда он старается быть милым.

Адель, конечно, пойдет, но будет настороже.

Говорят, Каменный Сад помнит еще богов на земле. Он старше, чем сам замок в Несбетте. Исполинскому тису на холме — несколько тысяч лет. Его корни уходят к сердцу земли.

Желтый дрок и лиловый вереск, дорожки, мощенные серой брусчаткой.

Огромный амфитеатр, скамьи из цельного гранита. Не сцена — Круг Судьбы. Каменный Круг.

Тишина.

В лунную ночь кажется — боги все еще рядом. Все еще смотрят. Слепая Нун под тисом у корней прядет пряжу. Кажется — тени скользят в темноте, бесшумно.

— Ты знаешь, что ты очень красивая? — тихо говорит он, завораживающе.

Так хочется верить, что это искренне…

И почти тут же, не давая ей опомниться.

— Что ты знаешь о своей судьбе?

Он привел ее к самому Кругу, здесь нельзя врать.

Это место… Почему-то кажется, в этому месте случится что-то важное. Или случилось? Двое воинов в кругу, звенит сталь… Миражи прошлого? Или так будет?

— Судьбу можно изменить, сир, — тихо говорит Адель, пытаясь прислушаться к своим ощущениям. — Даже то, что предсказано. Даже то, уже свершилось.

— Ты бы хотела изменить свою?

Это лишь разговоры, фантазии. Прошлое менять запрещено. Богами и Кодексом.

— Прошлое — нет, — говорит Адель. — В моей жизни не было больших настоящих узлов, меняющих все. Можно изменить что-то в прошлом, но настоящего это не изменит. К тому же, менять прошлое запрещено. А будущее еще не свершилось.

— Но ты ведь знаешь, что ждет тебя? Моры всегда знают.

— Я вижу лишь один вариант из возможных, сир.

— И все же?

Он хочет знать? Или просто хочет услышать?

Он кладет руки ей на плечи, он заглядывает ей в глаза.

Не будущее он хочет знать, это лишь предлог. Стоит так близко, что Адель чувствует его дыхание на своем лбу. Он высокий, приходится задирать голову. Его глаза — беззвездное ночное небо.

Тис шелестит листвой.

Честно?

— Иногда я вижу сны о своем будущем, Ваше Высочество, — говорит Адель. — И в этих снах я вижу вас.