Я тебя, как минимум, люблю (СИ) - Володькина Василиса - Страница 12

— Медленно нажимай на педаль газа — сказал он, положив свою руку на её руку и начал орудовать коробкой передач.

— Я боюсь — тихо сказала она.

— Я никогда не поверю, что ты можешь чего-то бояться.

— Ладно — сказала она и зажмурила глаза.

— Так не получится. Ты ведь не хочешь превратиться в лепёшку? Открывай глаза и поехали.

Она осторожно надавила на газ, почувствовав, как крепко сжимается его рука. Машина сдвинулась с места и плавно покатилась по пустой дороге. Её волосы развивались от ветра, задувавшего в окно. Запах её кожи ударял Джери по лицу. От него ему становилось дурно, и она чувствовала, как его руки ослабевают. Он ощущал её по всему телу, словно этот аромат разливался от головы до сердца, оставляя за собой мелкую дрожь.

Аделия смелее надавила на газ.

— Ветер! Как же это круто! Я еду! Я впервые в жизни еду за рулём — возбуждённо кричала она — Знаешь, почему я не люблю кондиционеры в машине?

Он тут же пришёл в себя.

— Почему?

— Они не дают чувствовать ветер, как тогда, когда ты едешь у открытого окна. Представь, ты летишь, а ветер бьётся с твоими волосами, путает их. Они лезут тебе в рот, в глаза, но тебе так хорошо.

— Чудная ты — произнёс он и запустил руки в её волосы.

Аделия чувствовала, как кожа покрывается мурашками. Ветер и его руки, которые гладили её шею и волосы.

— Я не могу сосредоточиться на дороге… — произнесла она ему на ухо, аккуратно повернув голову.

Она не хотела, чтобы он убирал руки, которые так скромно и неуверенно блуждали по её плечам.

— Ты красивая — шепча на ухо, ответил Джереон.

Дорога была пустая. Ни машин, ни людей. Хотя, и правда, кого можно встретить в такой дали среди природы, особенно в будний день?

— Можешь надавить на газ сильнее — снова шёпотом сказал он.

Её колени стали дрожать, а руки неметь. Скорость становилась выше. На четвёртой передаче он положил руки на руль поверх её рук. Аделия повернула голову. Их глаза на секунду встретились.

— Ты хороший, Джери… — тихо сказала она и поцеловала его.

Ветер бил в лицо. Он нежно целовал её губы. Она чувствовала, как его покрывает неугомонная дрожь, сыпавшаяся с её волос, её запаха, её губ. Он полностью ушёл в неё. В эту непонятную для него спонтанность, сумасшествие, нежность. Она захватила его сердце, всё еще не отдавая взамен своё, хотя была уверена в том, что уже близка к этому.

Тогда она совсем забыла о своих страхах. В ту самую минуту, ей на мгновение показалось, что она забыла всё, что с ней когда-то было. Она не помнила Джона, который иногда всплывал в её сердце. Сейчас она забыла всё. Для неё был только Джереон Картмен.

Аделия краем глаза посмотрела на дорогу.

— О Боже, Джери! — только успела закричать она, когда он нажал на педаль тормоза.

— Еще чуть-чуть, и мы бы размазались по этому дереву — вытирая лицо руками, произнёс он, громко дыша.

Наступила пауза. Аделия согнула ноги в коленях и уместилась в его руках. Она слышала, как громко стучит его сердце, ударяя её прямо в висок. Его рука накрывала её голову и глаза, а он прижался губами к её волосам.

— Аделия, Вы прекрасны… — шёпотом сказал Джери.

— А Вы очень хороший, мистер Картмен — улыбаясь, ответила она и посмотрела ему в глаза.

На одно мгновение он нежно прижался губами к её губам.

— Спасибо тебе.

— За что? — спросила она.

— Не знаю. Просто мне хорошо от того, что ты есть.

Аделия улыбнулась.

— Скажи, почему ты со мной? — спросил Джереон.

— Странный вопрос. Я с тобой уверена в завтрашнем дне. Мне с тобой спокойно, ты не треплешь мне нервы. Ты меня не обижаешь. У меня даже нет повода с тобой ругаться. Ну и с тобой я отдыхаю душой.

— И всё?

— А тебе этого мало? — приподнявшись спросила она.

— Нет, просто интересно.

— Хорошо. Есть еще одна причина.

— Какая?

— Тебе не понравится то, что я тебе скажу — коротко ответила Аделия и перелезла на соседнее сидение.

— Всё равно, мне бы хотелось знать. Деньги?

— Боже, какие деньги? — взяв его лицо в свои ладони, сказала она и продолжила — Мне нравится, что ты меня не хочешь.

— В каком смысле?

— Мне нравится, что ты не думаешь двадцать четыре часа в сутки о том, чтобы затащить меня в постель.

Он улыбнулся.

— Я ошибаюсь?

— Я бы сказал, что ты права, но не совсем.

— А как тогда?

— Просто мне это не нужно. Во всяком случае, сейчас я думаю именно так. Наверное, твоя Элли подумала бы, что мы с тобой больные.

— Почему?

— Потому что мне кажется, что вот она бы такого не поняла.

— А, в этом смысле? Тогда да, ты прав. Просто знаешь, иногда хочется непринуждённых отношений, лёгких и ни к чему не обязывающих. Иногда просто хочется вот такого спокойствия, как у нас с тобой.

— Тогда, наверное, мы с тобой нашли друг друга.

Аделия улыбнулась.

— Мы ведь не сюда ехали? — спросила она.

— Вообще нет — смущённо ответил он — но здесь тоже нету людей, всё как ты и хотела.

— Да, только мы стоим поперёк дороги и, наверное, обязательно кому-нибудь мешаем.

— А хочешь, поедем ко мне? Я тебя с родителями познакомлю, с мамой. Она давно хотела.

— Но ведь мы еще совсем недолго встречаемся. Я пока к этому не готова. Извини.

— Хорошо, давай в другой раз.

— А она знает, что я есть? — приятно удивившись, спросила Аделия.

— Да. Я ей рассказал, потому что ты первая….

Мы всегда запоминаем первых. Они всегда оставляют в душе вкус новизны, который еще ничем не испорчен и не запятнан. Женщина всегда помнит своего первого мужчину, хотя мужчина очень часто её и не помнит. Мужчина всегда помнит ту, в которую впервые влюбился и ту, которая разбила его сердце. Мы всегда запоминаем первых именно потому, что никогда не испытывали чего-то подобного. Это как наваждение, которое мы стараемся удержать.

Мы очень хорошо помним первое предательство и то, когда наше сердце впервые было раскромсано. Когда это случается второй раз, третий, четвёртый, мы практически перестаём это замечать. А теперь у нас каждое второе сердце разбито, обкусано, надломано. Настолько истощённое от переживаний и одиночества, что скоро вместо него останется одно название — Сердце. Оно выжатое, как лимон, так, что даже косточек не осталось, только кожура. Каждое второе всё еще живёт воспоминаниями и прошлым, которое дожимает из него то, что еще осталось. Каждое третье заматывает раны чужим человеком, чтобы хотя бы немного боль притупить. Вот так и ходим с исхудавшими сердцами, которые нужно кормить чувствами.

Голодные мы стали и сердца наши до Любви.

Но каждое сердце помнит свои первые чувства, когда и ночи были слаще, и руки жарче. А что случается потом? Первое потому и помнится, что все эмоции еще не притупились в обыденности и приторности. Потому что первое — это что-то совершенно нам не знакомое и нами неизученное.

Первое еще ничем не измученно.

Джереон влюбился в неё без памяти. Это был тот самый редкий случай, когда мужчина готов терпеть всё, лишь бы только любимая была рядом. Они встречались уже полгода, которые для него пролетели как три дня, а для Аделии казались вечностью. Виделись они очень редко. Одна встреча в неделю, иногда в полторы, с учётом того, что жили они в одном городе. Джереона

всегда где-то носило. Обычно он был у родственников, помогая им в каких-то неотложных делах. Нельзя сказать, что Аделия его не любила. Любила, только это была другая любовь. Она не летала, а твёрдо ступала по земле. Она могла хладнокровно принимать решения и вовремя уходить. Правильно кто-то сказал, что женщина сильнее всего именно тогда, когда любима. Она словно наделена чем-то нерушимым, непоколебимым, твёрдым. Она способна на всё, но с другой стороны это всё не имеет для неё никакой ценности.

Последнее время она очень мало мечтала. Теперь это были цели и планы, которые хотелось воплотить в жизнь. Джереон уехал на пару недель по каким-то семейным делам. Ей было не привыкать находиться без него. Теперь уже одна неделя или три не имели разницы. Она знала, что непременно сможет себя чем-нибудь занять, тем более, что нужно было готовиться к экзаменам.