Магическая сделка - Звёздная Елена - Страница 16

Я размышляла недолго, прежде чем написать:

«Не только Любережский…»

«Но именно в нем обучение отличается особой спецификой», – резонно заметил дракон.

На это возразить было нечем.

«Я разберусь, – продолжил Ирэнарн, – максимально щадящим образом».

И я поняла, что Любережь сжигать никто не будет, что очень радовало. Не то чтобы это был самый лучший университет в мире, но все же…

И, тут я вспомнила о самом лучшем! Действительно самом лучшем магическом университете во всех человеческих королевствах – Университете Стихийных Сил!

И схватив карандаш, я стремительно написала:

«Есть ли у меня возможность поступить к магистру Валентайну?»

Просто это было бы удачей, гораздо большей, чем поступление в любое из учебных заведений в Долине драконов. УСС – мечта, практически несбыточная для большинства из нас – просто добраться до него было практически невозможно, а конкурс составлял более ста человек на место. Потому что из университета стихийников выходили самые сильные маги. Наиболее обученные, подготовленные ко всему, выживающие в любых условиях. И при этом его заканчивали все поступившие, практически без исключений. В смысле, никого не исключали. Вообще. Именно поэтому поступление в Университет Стихийных Сил, или, как его проще называли, Университет Стихий, было счастьем, и да – там не было студентов-платников. Вообще. Но меня подкупало не это, а сказанное магистром Валентайном: «Мне жаль всех моих студентов. И я твердо убежден, что каждый из них достоин лучшей участи, чем стать расходным материалом в драконьем расследовании».

И потому я с замиранием сердца смотрела в блокнот, ожидая ответа Черного дракона.

Ждать пришлось довольно долго. Ко мне заглянул древний, смерил взглядом, спросил:

– Ты скоро?

Неопределенно кивнула в ответ.

И тут в блокноте появилась запись:

«Залечу завтра утром. Оденься по-человечески».

Я не совсем поняла, и, видимо, догадавшийся дракон добавил:

«В обычное человеческое платье. Не облегающее. Не короткое. С закрытыми руками и шеей. Лучше мантию».

А затем в блокноте мелькнула запись:

«Хочу обнять тебя крепко-крепко и никогда не отпускать…»

Но эта запись пропала столь стремительно, что я даже не была до конца уверена, не привиделась ли она мне.

Когда я, наконец, пришла к ужину, за столом оставались только Камали, Хатор, бабушка Осаи и древний. Похоже, меня терпеливо ждали. Причем не только они, но и запеченная в листьях рыба.

– Как псинка? – начала допрос бабушка Осаи.

– На данный момент лишился возможности мимикрировать под окружающую обстановку и потому видимый, но в целом намного лучше и уже даже ест сам, – с улыбкой ответила я и села за стол.

– Неужели? – как-то язвительно поинтересовался древний.

Я, уже активно жующая, с удивлением взглянула на дракошу, но тот, делая вид, что старательно рассматривает когти на собственной лапе, ни на что вроде как не намекая, протянул:

– То есть твое присутствие, как я понимаю, для вечернего кормления вовсе не требовалось. – Быстрый взгляд на меня – и проникновенное: – Я прав?

Вдруг почувствовала, что краснею. Не совсем, правда, поняла от чего…

– А то знаешь, я как-то не сразу проанализировал слова Бронзового, но потом дошло – четыре часа Главнокомандующий убил на псинку и не избавил от чар? Это было бы странно. Особенно если учесть способности боевых драконов и этого конкретного в частности.

И все посмотрели на меня. Вопросительно и явно ожидая подробного изложения всего произошедшего.

Я с трудом проглотила пережевываемое. Запила все соком и бодро отчиталась:

– Сначала я отнесла одному дракону экстракт мирта, потом приволокла полведра спирта, потом появился Главнокомандующий, мы сходили покормили грасса, потом была пещера, следом озеро, затем я вернулась, и мы в письменной форме обсудили мое поступление в Университет Стихийных Сил. Завтра собеседование с магистром Валентайном. Мне нужна мантия и человеческое платье. Я очень голодная.

Семья начала молча переглядываться, я старательно ела. Действительно была очень голодной, и в целом, кажется, это был единственный способ избежать более подробных расспросов, потому что говорить о том, что так явно продемонстрировал Ирэнарн, я не собиралась. Не хотела маму расстраивать. И надеялась выкрутиться. Еще не знаю как, но как-нибудь… И еще очень не хотелось во все это верить. Просто не хотелось.

И как-то вдруг вспомнилась фраза из лекции профессора Иваса: «Очень часто проблема заключается в том, что мы игнорируем степень ее опасности».

И слова Черного дракона: «Я Правящий дракон, Милада, моей главной обязанностью является смотреть правде в лицо, не позволяя себе обманываться надеждами и домыслами».

Перестала жевать. Посидела, подумала. Вообще, лекция профессора Иваса относилась к теме: «Методы выживания на активированных древних захоронениях», и вышеуказанные слова относились к тому, что нужно было четко понимать, с чем имеешь дело – просто с поднятым кладбищем полуразлагающихся трупов или с индивидами вроде упырей, гулей, выморхов и прочих. Потому что последние двигаются раз в двадцать быстрее первых и имеют большую склонность к убийству магов, в отличие от поднятых мертвых, которые всего лишь хотят выгрызть твой мозг и прочее.

– Милада? – позвала мама.

К слову, лекция читалась как раз таки на этом самом поднятом кладбище, где мы все сидели, забившись в древний склеп, и жадно внимали профессору, потому что слушать его было гораздо приятнее, чем скрежет когтей гулей по стенам и их же яростный вой, когда они осознали, что столь вкусная добыча остается в полной недосягаемости. К моменту как появились, наконец, профессора и магистр Аттинур, гули успели разобрать родовой склеп герцогов Верийских наполовину, по поводу чего ректор впоследствии имел неприятный разговор с королем, а мы навсегда запомнили, что три ржавых ножа в девятой от входа безымянной могиле – это не к добру, даже если повсюду валяются черепки разбитых горшков, а посуда, как всем известно, разбивается исключительно к счастью.

– Ты о чем задумалась? – спросил Хатор.

– О кладбище, – отмахнулась я.

И снова принялась есть, пытаясь понять, с чего я вообще вспомнила об этом кладбище. И о лекции. И о том, что «очень часто проблема заключается в том, что мы игнорируем степень ее опасности».

– О каком это кладбище? – встревожилась бабушка Осаи.

– На первом курсе был практикум по некромантике, – все так же отстраненно ответила я.

Просто не могла понять, почему вдруг появилось нехорошее предчувствие. Очень нехорошее. Просто появилось, и все. Откуда?

– Тебя если что тревожит, ты скажи, – неожиданно серьезно произнес древний.

– Не знаю, что тревожит, – честно призналась я. – Мысль какая-то промелькнула сейчас, как бы намеком, я все не могу понять какая. И кладбище это с чего вдруг вспомнилось? Может, потому, что у ректора Валентайна никто студентов на растерзание гулям не бросает? Но в таком случае воспоминание должно было бы вызвать спокойствие, а мне, напротив, тревожно стало.

Моя новая семья промолчала, давая мне возможность продолжить, но продолжать было нечем и не о чем. Я сама не могла понять, откуда вдруг такая тревожность нахлынула.

– Так, значит, мантия на завтра нужна? – спросила мама. – И платье?

Я кивнула, все еще раздумывая о своем.

Ночью мне приснился Призрачный ямщик. Он устроился почему-то на ступеньках возле трона, а рядом с ним, угрюмо сгорбившись, сидел наш король Умарх Третий, с криво повисшей на лысой голове короной, и жаловался, жаловался, жаловался призраку. Ямщик понуро слушал, но, судя по выражению его призрачного лица, уже очень хотел сменить место обитания.

– Такой человек был, ты понимаешь – такой человек, – жаловался король. – И такая смерть… По кускам привезли. Представляешь? По кускам.

– Да, хороший был мужик, – замогильным голосом подтвердил призрак.