Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест" - Страница 16

плечи всё ещё влажную рубашку и поднялся на ноги. — Пойду покурю.

Уже на границе леса я слышал, как Микаэлис отчитывает отца, а тот сконфуженно

обещает извиниться передо мной. В традиционном японском обществе не принято

задавать такие личные вопросы почти незнакомым людям, то бишь тем, кто не делит с

тобой ужин чаще, чем раз в неделю. Прикасаться к человеку, имя которого ты только

что узнал, тоже не слишком вежливо, но я всегда прощал подобные выходки Мику.

Присев на выступающий в воду камень и свесив вниз ноги, я вновь закурил, любуясь

закатом и блеском волн, переливающих тёмно-синим. Там, на самом горизонте, небо

словно подёрнулось тёмной дымкой, точно неловкий художник коснулся углём. Уже тогда

я знал, что всё это и то, чем я занимаюсь, — неправильно. И я говорю вовсе не о

любви к брату или другим молодым людям, говорю не о том, что приходилось иногда

красть деньги с карты отца. Само моё положение в этом мире казалось мне дурной, злой шуткой.

— А я вот думаю, что это мило. — Рядом звучно хлопнулась полуголая задница, отчего

девушка зашипела, потёрла её, а затем коснулась кончиками пальцев ног воды. — Вы с

Сэто мило смотритесь. — уточнила Амели. Я молча пускал колечки дыма, наблюдая за

тем, как ветер относит их куда-то, развеивая, доставляя туда, где их место. — А с

девушками ты был?

— Был.

— И как тебе? — Черноволосая склонила голову на бок, улыбкой выражая себя

откровенно и немного пошло.

— Девушки как девушки.

— Я говорю про секс, — хихикнула в кулак она.

— Ах, вот оно что. — Я дёрнул плечом. — Не занимался с ними сексом.

— Почему это? — Она изумлённо вскинула брови.

— Потому что самки так устроены, что начинают желать потомства, крепких связей и

любви до гроба, как только запускают свои руки куда-нибудь не туда, — несколько

более грубо, чем собирался, отозвался я. — А мне это не нужно. По крайней мере, сейчас.

— То есть ты у нас самец? — Она посмотрела на меня пару мгновений и расхохоталась.

— Когда Мик тебя цитировал, мне казалось, что ты занудный ботаник, влюблённый в

книжки и старшеклассниц с длинными ногами. Всё куда как приятнее. — Улыбнувшись, она подалась вперёд, и её грудь во влажном купальнике коснулась моего плеча, дыхание, подёрнутое вином, огладило щёку. — Я, например, никаких обязательств не

прошу.

— Да что ты? — не выдержав, я ехидно приподнял бровь. — Может, поищешь себе другого

кагэма***?

— Грубиян. — Серро отпрянула, изумлённо хлопая ресницами. — Часто тебе девушки

предлагают встречаться таким образом?

— Значит, всё-таки отношения? — Сдержать собственную иронию я был не в силах. — Не

обижайся, Амели, ты сладкая и привлекательная, но я не нуждаюсь сейчас в

отношениях. А если между нами всё чисто и ты не против иногда, скажем, выпить чаю, то мой телефонный номер есть у Мика.

Поднявшись, я протянул девушке руку, предлагая встать, и она воспользовалась этим

жестом, хотя и выглядела оскорблённой до глубины души. Для девушки шестнадцати лет

у неё было поразительно пропорциональное, сформировавшееся тело, которое наверняка

было поводом для разговоров многих её одноклассников и знакомых. И, видимо, она

считала его своим единственным достоинством. Поцеловав кончики её пальцев, я

вернулся к костру, в который и выкинул окурок. Вскоре Алекс вытащил фотоаппарат и

заявил, что хочет сохранить этот день в памяти, и все мигом сбились в кучку вокруг

пытающегося удрать меня. Вспышка ослепила на мгновение — и я отвернулся, ткнувшись

лицом в волосы брата. И вот висит фотография с нами, мокрыми, немного пьяными. С

краю Лиззи, скорчив физиономию, смотрит куда-то в сторону. Ричард строит рожу прямо

в камеру, равно как и Сэто. Мик и Амели просто улыбаются, а я, склонив голову, утыкаюсь в макушку брата. Жаль, конечно, что самого Алекса на фотографии не было.

— Ностальгия? — чуть низкий, хрипловатый голос раздался возле самого уха, огладив

его тёплым дыханием. Я со вздохом улыбнулся и повернулся к Мику, подняв на него

взгляд. — Они обещали прийти, кстати говоря. Но у нас пока есть время.

Он склонился, и сердце моё ёкнуло в груди, рухнуло вниз, отзываясь болью и страхом.

Нервно улыбаясь, я чуть поворачиваю голову и прикрываю его губы собственной

ладонью:

— Для чего время, Мик? Я же… слушай, я был не прав тогда, что дал ситуации

развитие, ты не прав, что думаешь, будто у этой истории есть продолжение. Я не

знаю, как это объяснить.

— Плевать мне на объяснения. — Мик поднырнул под моей рукой, прижимаясь губами к

подбородку. И, чёрт возьми, как приятны были эти прикосновения! Но вместе с тем в

голове будто тревожный колокольчик зазвенел: «Эй, очнись, этому всё равно не

бывать», пока я собирался с силами, чтобы оттолкнуть его, руки Микаэлиса уже

забрались за границу брюк на пояснице. — Мне нужен шанс.

— Ты вынуждаешь меня вернуться домой. — Я качнул головой, низко её опуская, а затем

выводя цепочку. — Поскольку возвращаться домой мне хочется меньше, чем дать тебе

шанс, я его тебе дам. Мы пробудем вместе пару месяцев, и я уйду, снова пожелав

забыть абсолютно всё. Чёрт побери, Мик, не заставляй меня говорить романтичную

дребедень.

— Ваш заказ принят, — ухмыльнулся Дей, а затем всё же поцеловал меня.

Какая это была мучительная сладкая пытка! Я готов был простить ему всё на свете, лишь бы ощущать эти прикосновения, лишь бы чувствовать всё то, что он хочет до меня

донести. Мозгу казалось, что я схожу с ума, когда непреодолимое чувство сексуальной

прихоти заставило впиться в его губы зубами, зализывая укусы, стягивая с него

рубашку и оставляя на смуглой коже царапины. Я мог бы придумать и озвучить дюжину

причин, почему мне не стоит сближаться с Микаэлисом, потому хотел бы оторваться от

него и без зазрений совести забыть. Я всё это мог, прекрасно понимал, что долго

такие отношения не простоят, но те сладкие минуты, когда мы, как обезумевшие, целовались и предавались удовольствию, стоили того. Душевное равновесие, ночи без

сна, косые взгляды друзей, уважение к самому себе — всё это я готов был заплатить

за пару мгновений в объятиях Микаэлиса. Твёрдая поверхность стены давила на спину и

лопатки, и на копчик особенно сильно, когда я прогибался в спине, целуя сладкие от

коктейля губы Дея. И хотя шершавое покрытие царапало кожу, хотя я чувствовал боль, мне было сладко, мне было прекрасно, о чём я Микаэлису и сообщил. Он, как

изголодавшийся волк, кусался, глухо рычал, стискивая мои бёдра, за которые и

приподнял меня. Его мускулы напряглись: я чувствовал их жар сквозь упругую, чуть

влажную кожу. Опустив меня на ноги, он уже потянулся к собственной ширинке, как

колокольчик над дверью звякнул. «Интересно, дадут ли мне спокойно заняться

сексом?», — с мрачной ухмылкой подумал я, застёгивая пуговицу на джинсах.

— Арти, Мик, рада вас видеть. — Амели улыбалась широко и открыто, помахивая ключами

в руке. — Там было закрыто, и я думала, что вы ещё спите. Ох.

— Ох, — как можно более иронично повторил я. — Даже не хочу знать, откуда у тебя

ключи.

— Я расскажу, но попозже, — подмигнула девушка, убирая связку в небольшую сумочку.

Предназначение таких кошельков-переростков я никогда не понимал. В них же ничего

толком не положить! Я обычно брал с собой ноутбук, книгу, которую читал, электронку, кучу проводов-зарядников, бутылку воды и как минимум свитер. Либо же

вовсе всё рассовывал по карманам и шёл налегке. А тут для оби — слишком коротко, а

для тасуки — длинно.

— Ричард ищет место, где можно припарковаться, — сбрасывая с плеч кожаную куртку, проговорила девушка. — Сейчас они подойдут.

— Я ожидал вас вечером. — На Микаэлиса страшно было смотреть: тёмные глаза казались