Неприкаянное Племя: Сурвивалист (СИ) - Аразин Александр Михайлович - Страница 61

Наконец-то я поднялся и смог осмотреть окрестности: на абсолютно ровной площадке, покрытой чахлой травой, везде были разбросаны камни, невысокая полуразрушенная стена скрывала от меня добрую половину острова - очевидно там и находился колдун.

- Сергей, - узнала меня девушка. Она сидела на валуне, поджав ноги, и рассматривая нас непонимающим взглядом. - А вы? - Инга заметила паладина.

- Брат Мишель, - поспешил представить нашего спутника Харальд.

- Потом наворкуетесь, голубки, - буркнул рыцарь, вылезая наверх. - Харальд, бери свою подружку и перебирайтесь на берег, но прежде, юная леди, где колдун?

- Колдун? - потерянно переспросила девушка.

- Да, - жёсткости в голосе паладина было не занимать. - Где Ятудхан, который вас похитил.

- В господском доме, - Инга встала и подошла к обрыву.

Харальд приготовился её ловить, девушка присела и спрыгнула точно к нему в руки. На секунду я засмотрелся, с какой нежностью побратим прижимал её к себе.

- Уходите, - тихо сказал паладин и вопросительно посмотрел на меня.

Я хмыкнул и отрицательно качнул головой. Рыцарь предлагал мне уйти, давая понять, что ничего постыдного в подобном поступке не увидит. Однако, впервые за последние дни, с тех пор как ввязался в это дело, я испытал облегчение. Побратим находится в относительной безопасности, а мне окончательная смерть не грозит - божественный скил ждёт, когда же его используют.

- Сила Ятудхана в чёрной крови, - начал инструктаж паладин. - Пока я буду его отвлекать, Сергей, руби все силовые нити, которые будут тянуться к нему. Твоя задача - не давать этой твари получить подпитку.

Брат Мишель порылся в своём рюкзаке и достал небольшую колбу:

- Возьми, это святая вода из вечного источника в храме Таймас. Если слишком прижмёт, окропи врага и любой прислужник тьмы (независимо от его ранга) остолбенеет на несколько секунд. Нам не следует больше мешкать. Постой! Сперва молитва.

Он опустился на колени, сложил руки в молитвенном жесте:

- Ныне творю я верный и надёжный оплот,

То не дом, не стена, а обережные слова.

Кто супротив нас злом и завистью пойдёт,

Тот от обережного щита себе последний приют на погосте найдёт...

Брат Мишель молился истово, в его глазах пылало пламя веры, и сила молитвы, льющаяся от него, охватывала нас так, что по коже бежали мурашки, а дыхание перехватывало.

Он закрыл глаза, продолжая читать молитву, и полуторный меч в его руке разгорался с каждым словом, а на траве вокруг того места, где мы находились, начали раскрываться бутоны цветов, время которых уже давно прошло.

Бафы были очень мощные. Со своей стороны, я старался не отставать от паладина, накладывая на нас благословения.

- ...ныне и вовек,

Чтоб не было человека, что супротив нас пошёл,

А иначе чтоб могилу себе обрел.

На ныне и навсегда сии слова - верный щит и ограда-стена.

Я молюсь, прошу, словом утверждаю,

Слово крепко, дело верно. Аминь.

По моим щекам катились слезы, молитва окружала нас теплом, дарила силу, храбрость и прогоняла сомнения. В какой-то момент мне стало казаться, что я сверну голову Ятудхану голыми руками, что ни одно его заклинание мне больше не страшно.

Я поражался той бешеной, яркой, неприкрытой вере, что жила в сердце брата Мишеля. Она была способна изменить мир и тех, кто находился с ним в этот момент.

- Пора, - встал с колен паладин.

В этот момент, как никогда прежде, рыцарь напомнил мне одного из тех ангелов, которых я видел в подземелье.

Мы перепрыгнули через невысокую стену и оказались прямо возле руин центрального дома. Сквозь проломы в стене было отлично видно багровую пиктограмму на земле, установленный в центре алтарь и Ятудхана, которого удерживали над жертвенником чёрные жгуты. Они извивались, словно щупальца осьминога, пульсировали, однако не могли сдвинуть колдуна - он был собственным центром вселенной.

Брат Мишель сложил пальцами обеих рук замысловатую фигуру и кивнул мне. Я устремился вперёд, а паладин ударил ослепительным сгустком света, который разбился о возникший на его пути защитный купол.

Последовал ещё один удар, ещё, ещё - в сфере появилась трещина.

В этот момент подоспел я и всем весом обрушился на преграду. С громким треском купол осыпался хрустальными осколками.

Стремительный росчерк глефы - жгуты опадают вялыми червями, вздрагивающими и сочащимися чёрной кровью.

Оставшиеся щупальца не могут удержать Ятудхана на весу, и он начинает падать. «Только не на алтарь», - проносится у меня в голове. В прыжке, я бью колдуна ногой, и он валится около жертвенника.

Следующий удар глефы перерубил оставшиеся жгуты.

Соблюдая осторожность, я подошёл к колдуну и посмотрел в лица бывшего младшего жреца, на котором начало проступать осмысленное выражение. Ятудхан открыл глаза:

- Брат Сергей, - через силу улыбнулся повелитель крови. - Спасибо вам, вы спасли меня.

Спас? Я смотрел на мёртвого жреца не в силах оторвать взгляд, пребывая в лёгком ступоре, от озарившей меня догадки.

- Это не он, - тихо прошептал я.

- Что случилось? - ко мне подбежал паладин.

- Это не он, - я перевёл взгляд на рыцаря. - Помнишь, что сказал брат Винсент? Это не он колдун, а ОНА!

Мы резко развернулись и устремились назад

Предсмертное «мяу» Дика я скорее не услышал, а ощутил где-то на подсознании и, не раздумывая, сиганул с обрыва вниз. В полете активировал Поступь Ветра и побежал по воде, сзади, уподобившись турбинному катамарану, вспенивал реку брат Мишель. Водная преграда, на преодоление которой, прошлый раз, нам потребовалось десять минут, была взята за считаные минуты, если не секунды.

Вылетев на поляну, я увидел лежащего в крови побратима и Ингу, которая куда-то вела за собой оруженосца. Отто пускал слюни, постоянно вздрагивал, однако послушно переставлял ноги.

- Отто, - рыцарь проломился сквозь кусты и замер, увидев племянника. - Отто, вения игноценди!

Что за тарабарщину выкрикнул паладин, я не понял, однако юноша знал эти слова. Парень перевёл расфокусированный взгляд на дядю, а тот одними губами повторил:

- Вения игноценди.

Неожиданно резко потемнело. В наступивших сумерках, оруженосец казался единственным источником света, парень словно впитывал свет, а потом... взорвался.

БДАХ.

Жуткий грохот сотряс землю, все ближайшие деревья сбросили жёлтые листья. Под злотым дождём я смотрел на результаты применения посмертного заклинания. Нечто подобное было в арсенале магов, когда колдун добровольно жертвовал своей жизнью, чтобы нанести максимальный урон своему врагу. И вот мне не посчастливилось увидеть это заклинание в исполнение паладина... точнее, его ученика.

Несмотря на всю мощь, освобождённую юношей, Ятудхан практически не пострадал, часть кожи на его голове слезла, обнажив иную, чуждую сущность - демона.

- Как же вы мне надоели, человечишки, - голосом Инги произнесло существо.

Последовал невидимый силовой удар, отбросивший меня с паладином на землю. Когда мы встали, увидели мерзкую картину - это было похоже на рождение какого-то отвратительного насекомого. Руками девушка разорвала себе рот, кожа с тошнотворным треском лопнула, и демон стянул её с себя, точно чулок, а затем отбросил в сторону то, что когда-то было Ингой.

Не знаю, как такая туша умудрилась влезть в столь тщедушную девушку. Демон был на две головы выше меня, в чёрной коже, шипах, с когтистыми ногами и чешуйчатым хвостом. Густая чёрная шерсть покрывала могучий торс и воняла так, что у меня сразу перехватило дыхание. На его зубастой, похожей на бычью, башке были три огромных, изогнутых золотистых рога, беззубый рот, с чёрным вывалившимся языком казался больше, чем сама бездна, а глаза, маленькие и белые, сверкали из-под тяжёлых надбровных дуг.

Когда он сбросил кожу, вокруг вспыхнуло голубое демоническое пламя. Оно проворными змеями поползло по земле, взобралось по скалам, без труда сжирая камень, словно это сухие дрова, расплавило землю. Недолго думая, я достал колбу со святой водой и метнул в Ятудхана, от его кожи повалил дым.