Мужчина моей судьбы (СИ) - Ардова Алиса - Страница 3

— Как ты?

Прищурился, прошелся по моей фигуре внимательным взглядом, и мне вдруг показалось, будто по телу, невесомо касаясь, скользнула горячая ладонь. Медленно, чувственно…

Он сидел так близко, в полушаге, мои глаза находились как раз на уровне его подбородка. Если немного наклониться вперед — можно коснуться губами небольшой впадинки между ключицами… шеи… а потом незаметно добраться до гладкой кожи широких плеч…

— Мэарин?..

— Прекрасно, — сбрасывая секундное наваждение, выдохнула поспешно и уже более спокойно повторила: — Я совершенно здорова. Если, нужно, готова идти прямо сейчас.

— Не хочешь еще отдохнуть?

Рэм почему-то колебался.

— Нет-нет. Со мной все в порядке.

Несколько мгновений он всматривался в мое лицо, словно надеялся найти ответ на какой-то очень важный для него вопрос, потом отвел взгляд и со вздохом поднялся.

— Хорошо… В глубине пещеры есть небольшое озеро, вода в нем теплая, так что можно искупаться при желании, — голос герцога на мгновение дрогнул. — А потом я расскажу, куда пойдем дальше.

Обрадованная возможностью помыться, подскочила, торопливо отряхиваясь и поправляя платье.

— К утру стало прохладно, а хворост для костра закончился, — неожиданно произнес Саллер, и я замерла, ожидая продолжения. — Полагаю, мне следует извиниться за то, что не дождался, пока ты проснешься и сама оденешься.

Ах вот в чем дело. Обернулась — герцог стоял близко-близко, черные глаза блестели странным ожиданием.

— Это мне надо благодарить, что не дал замерзнуть.

— Вот как, — дернул уголком губ Саллер. — И не будет слез, жалоб, обвинений в недостойном лорда поведении? — В его тоне скользнуло напряжение, и мне показалось, речь сейчас идет о чем-то большем, не просто о том, что он натянул на меня злосчастное платье без спроса.

Думаю, у настоящей Мири обязательно нашлись бы претензии по этому поводу. Наверное, и мне стоило изобразить хотя бы вялое негодование. Но разыгрывать из себя капризную аристократку не хотелось. Не было ни сил, ни желания.

— Я, скорее, обиделась бы, если бы ты, следуя правилам приличия, оставил меня умирать от холода, — вырвалось искреннее.

Повисла пауза.

— Раньше я полагал, — наконец медленно начал Рэм, — что прекрасно знаю Мэарин Астон и с легкостью могу предугадать, что она скажет, как поведет себя в следующее мгновение. Время показало, как серьезно я заблуждался. Ты полна сюрпризов, Мири, — теперь в его голосе звучало недоумение… Недоумение и затаенная нежность. — Чем дольше я с тобой общаюсь, тем отчетливей понимаю, предсказать твои реакции невозможно, объяснить поступки — сложно. — Он шагнул в сторону, освобождая мне дорогу, но перед этим неожиданно наклонился к самому уху. — Но разгадать тебя невероятно заманчиво.

Как выяснилось, я проспала остаток вчерашнего дня и всю ночь, до позднего утра. За это время Саллер успел отдохнуть, обыскать каждый закоулок пещеры и найти начало длинного извилистого тоннеля, проложенного между нагроможденными друг на друга каменными плитами. Проверять, где он заканчивается, герцог не стал — не хотел надолго оставлять меня одну, но вел проход в нужном нам направлении, поэтому решено было идти именно этим путем. Под землей, по словам Рэма, случайные перемещения происходили гораздо реже — больше вероятности, что мы доберемся до цели, а не выскочим неожиданно в какой-нибудь очередной грибной лес.

Из темной дыры ощутимо веяло сырой прохладой, и я настороженно застыла, силясь различить хоть что-нибудь в полумраке уходящего в глубь горы коридора. Что нас там ожидает? Непроходимые завалы? Зияющие пропасти? Или знакомые по телевизионным передачам пики сталактитов, переливающиеся на свету таинственным блеском?

— Мири, — Рэм обогнул меня и первым вступил в тоннель, потом повернулся, ободряюще улыбаясь: — Идем. — Заметил мою нерешительность, посерьезнел и, глядя в глаза, тихо добавил: — Не бойся. Пока я рядом, никогда ничего не бойся. Я не позволю тебя обидеть. — И снова повторил: — Идем.

И мы пошли.

Сталактитов в проходе не обнаружилось, впрочем, завалов и пропастей, к счастью, тоже. Тоннель скорее напоминал часть лабиринта под каким-нибудь древним замком. Узкий и влажный, он оказался достаточно высоким — передвигаться можно было в полный рост, но только друг за другом.

Через несколько шагов герцог, не останавливаясь, привычным жестом щелкнул пальцами и стряхнул с ладони серебристый огонек. Тот резво вспорхнул вверх и завис над нашими головами, освещая путь. Здесь, в пещере, Хауддан почему-то позволял магу пользоваться простейшими заклинаниями, а вот связаться с крылом мэссер по-прежнему не мог, как ни пытался.

Я машинально переставляла ноги, стараясь не отставать от Саллера и не разглядывать очень уж пристально маячившую впереди фигуру — красивую, мощную, но при этом удивительно легкую, даже изящную.

Литые мышцы, перекатывающиеся под кожей… узкую талию… соблазнительно-упругие…

Так, не смотреть, я сказала!

* * * * *

Мы шли уже несколько суток, а тоннель все не заканчивался. Я понемногу начала жалеть о днях, когда на каждом шагу можно было провалиться в блуждающий портал и оказаться Танбор знает где — посреди заповедного леса, луга, да пусть даже говорящего болота. Все какое-то разнообразие.

Коридор петлял, сворачивал в одну, в другую сторону. Расширялся, поднимая свод на невероятную высоту… Сужался до такой степени, что пробираться приходилось боком или наклонив голову. Случалось, он резко уходил вниз, потом спуск делался более покатым, и дальше мы часами шагали по абсолютно ровному, гладкому, словно отполированному полу. Утыкались в ручей, набирали воды в опустевшую флягу и прыгали по скользким камням на противоположную сторону.

Время от времени то справа, то слева открывались боковые проходы, мелькали развилки, от которых веером расходились, теряясь в темноте, многочисленные ответвления. Тогда мне представлялось, что наш тоннель — часть огромного, запутанного лабиринта или тайной резиденции какого-нибудь подземного короля.

В такие минуты становилось не по себе, но Саллер уверенно двигался вперед, не колеблясь и никуда не сворачивая, в голове звучало строгое: «Пока я рядом, никогда ничего не бойся. Я не позволю тебя обидеть», и тревога постепенно рассеивалась.

По пути мы не общались, а вот когда останавливались отдохнуть, становилось сложнее. Между нами повисало тягостное напряжение, а тишина порой сгущалась до такой степени, что ее можно было резать на куски. Мы перестали беседовать перед сном, как раньше, и упоминать имя Трэя. Герцог не то, чтобы игнорировал меня, но обращался очень редко, а если и заговаривал, то только в силу необходимости, ограничиваясь короткими четкими репликами.

— Ты не устала, Мэарин?..

— Еще отдохнешь или пойдем дальше?..

— Тебе, наверное, надо привести себя в порядок? Я отойду…

Рэм почти не подходил ко мне, явно стараясь держаться подальше. Но иногда, когда он передавал мне лепешку или кружку с горячим отваром, его ладони на несколько секунд касались моих… чуть задерживались… И тогда казалось, что у меня начинает плавиться кожа в тех местах, где до нее дотрагивались горячие пальцы.

Наши взгляды встречались, и я почти физически ощущала, как тянется и тянется это мгновение. Лишь бешенный стук сердец и молчание, наполненное множеством так и не высказанных вопросов.

Потом герцог выпрямлялся и быстро отходил, под предлогом, что нужно разведать обстановку, а я покрепче сжимала кружку, словно ища у нее поддержки.

Обычно Саллер не смотрел в мою сторону, но иной раз, внезапно оборачиваясь, я замечала, что он за мной наблюдает. Лицо его оставалось непроницаемо-спокойным, лишь в глубине глаз вспыхивали и гасли яркие искры.

Хуже всего было по ночам. Мы полулежали, прислонившись к стене, и Рэм по-прежнему обнимал меня, согревал в объятиях. Он быстро засыпал — по крайней мере, руки его почти сразу становились тяжелыми словно каменными. А я долго сидела, боясь лишний раз пошевелиться. Вслушивалась в ровное дыхание и боролась с нестерпимым желанием провести рукой по гладкой коже… ладонью… губами.